Григорий, подначиваемый уговорами жены, подумывал о завершении своей строительной саги и возвращении в родные пенаты. В чём-то она была права. В его возрасте уже несерьёзно болтаться по съемным квартирам. Работу хоть и не настолько денежную можно найти и у себя в деревне, тем более на свадьбу дочери да и себе на первое время удалось скопить. С одной стороны, конечно замечательно после стольких лет скитаний работать рядом с домом, с другой боязнь не найти новую работу и потерять насиженное место и наработанное годами расположение начальства, которое ценило Григория и время от времени подкидывало премиальные. Озадаченный непростой дилеммой, Григорий изводился душой весь последний месяц и тут во вторник позвонил отец. Не привыкший жаловаться на тяжелую деревенскую жизнь, старик посетовал сыну, что здоровье пошаливает и сил на хозяйство уже не хватает. Если Григорий надумает остаться работать в Москве, им придётся распродать племенных коров. Попросив дать время на раздумье, расстроенный Григорий решил на выходных съездить домой и, посовещавшись с родными, окончательно уладить вопрос с местом работы.

Отхлебывая из кружки крепкий черный кофе, Григорий нервничал, предчувствуя завтрашний непростой разговор. На кухню ввалились полусонные Мишка и Колька – два молодых каменщика из Костромской области, приданные Григорию под присмотр и наставничество. Вернувшиеся в прошлом году из армии, парни, оценив ничтожные шансы найти работу в своей деревне, перебрались в Москву, надеясь поднять деньжат.

«Если вы приехали зарабатывать, так относитесь серьёзно к своей работе», - строго напутствовал Григорий молодежь при первой встрече, - «На выходных можете делать, что вам заблагорассудиться, но в рабочие дни вы должны быть трезвые, как стёклышко. Я вам не мамка – уговаривать и бегать за вами не буду. Хоть раз увижу вас в рабочий день пьяным или с похмелья – выгоню к чёртовой матери и никакие оправдания не помогут. Мы на стройке работаем, а это объект повышенной опасности. В пьяном виде и человека можете угробить, и себя». Неизвестно дошли его слова до парней, но особых хлопот они Григорию не доставляли. Мишка в отличие от задумчивого и неторопливого Кольки был по характеру неугомонный и склонный к небольшим загулам. Впрочем и он, контролируемый с двух сторон другом и Григорием, старался держать себя в рамках и соблюдать положенные условия.

- Дядя Гриша, ну что вы кофе глыкаете? – протирая сонные глаза, пробормотал Николай, - Подождите пять минут. Сейчас я яичницу с колбасой сварганю.

- Не привык я утром брюхо набивать, - ответил Григорий, допивая кофе и потушив сигарету, - Это вам молодым силы нужны, а мне на кран еще забраться надобно. Вы хозяйничайте, а я пока пойду умоюсь.

Наскоро умывшись, Григорий, выйдя из ванной, увидел кухонный стол, накрытый приготовленной яичницей, порезанными тонкими ломтиками сала, батоном, разломанным на большие куски и горкой из домашних помидоров и огурцов.

- Садитесь, дядя Гриша, - пригласил Мишка, жадно уплетая завтрак, - Позавтракайте.

- Спасибо, ребята. Кушайте. Я кофейком побалуюсь, - ответил Григорий, наливая еще один стакан кофе и присаживаясь за стол.

Отсутствием аппетита парни не страдали. Их организм, нагруженный весь день тяжелой работой, требовал соответствующей компенсации в виде разнообразной и обильной пищи. Еда сметалась со стола со сверхзвуковой скоростью.

- Вы где вчера шастали? – поинтересовался Григорий у парней, вернувшихся домой в час ночи.

- С девчонками в центре болтались да в кафешке посидели, - отозвался Мишка, доедая с хлебом последний ломтик сала.

- В Москве много соблазнов где погулять и потратить деньги, - отметил Григорий, отхлебывая кофе и закурив новую сигарету, - Гулять, гуляйте, ваше дело молодое. Только помните, что у вас и родители в деревне, которым помогать надо, да и вам не лишним будет деньжат подкопить. Не вечно же каменщиками трудится. Что кстати с институтом надумали?

- Я на следующей неделе отнесу документы в строительный колледж, - с гордостью сообщил Колька, - Промучаюсь четыре года. Зато бесплатно и по окончании есть возможность поступить на бюджетное место в институт. Так глядишь и до начальника вырасту.

- Если все начальниками станут, кто будет дома строить, на заводах работать? – возразил Мишка, - Мне и моих девяти классов школы хватит. Я наполеоновских планов не строю. Скоплю бабульки, а как надоест или по здоровью тяжело будет каменщиком работать, переберусь обратно в деревню. Домик построю, поддержанный трактор возьму да несколько гектар земли – буду жить и радоваться.

- Что хорошего в твоей деревне? Грязь вечная и поголовное пьянство, - недовольно зыркнув глазищами, произнёс Колька, - На силу вырвались оттуда, а ты обратно попрёшься.

- Вообще-то там твоя родина. Я считаю: где родился, там и пригодился. А насчёт начальства давно известно. Любому руководству глубоко насрать, что там делается у простых людей. Шебуршат себе чего-то, особо не возникают. Ну и слава Богу. Вот и ты такой же будешь. Сидеть в тёплом кабинете и приказы раздавать, а на то, как там твои работяги живут, как их семьи на такую нищенскую зарплату умудряются выкручиваться - будет глубоко по барабану.

- Не понимаю, чем плохо, что я не хочу, как проклятый, всю жизнь в говне ковыряться? И что с того, что я родился в деревне. Мне теперь до гроба батрачить за копейки?

- Да будь ты кем хочешь. Хоть президентом. Только не надо с важным видом, будто ты пуп земли, постоянно об этом талдычить. Я вообще слыхал, что скоро роботы всех начальников заменят. Вот и посмотрим что ты тогда запоёшь.

- Ты прикалываешься что ли. Забыл в какой стране мы живём? У нас на заводах людей простыми роботами не могут заменить, а ты мне про какую-то фантастику рассказываешь.

- Всё, хватит трепаться. А то на работу опоздаем, - завершил спор Григорий, допив кофе и вставая из-за стола, - Вы оба правы. Неважно кто кем станет, важно оставаться человеком и помнить про дом свой и своих родных. А будет дома порядок и счастье и человеку от этого будет хорошо. Идите умывайтесь и выходите, а я пока в магазин сбегаю, что-нибудь к обеду куплю. От вашей кафешки у меня изжога.

- Лады, дядя Гриша, - откликнулся Мишка, складывая грязную посуду в раковину, - Мы тогда вечером помоем, как с работы придём.

Добираясь на метро до стройки и вглядываясь в сосредоточенные лица москвичей, Григорий размышлял - знают ли они погруженные в рабочие и семейные дела, как живёт остальная Россия. Навряд ли. С чего живущему в благополучии и достатке забивать себе голову мыслями об убогих, которых он не знает да наверняка и знать не хочет. Хотя в пассажирах метро коренных москвичей раз-два и обчёлся. Основная масса, это, как и он, работяги и мелкие офисные сотрудники, приехавшие в столицу не от хорошей жизни обслуживать московскую элиту. На таких как он держится этот город, который они кормят, перевозят, строят, убирают, а не на богатеях, разъезжающих в лакированных лимузинах и озабоченных вопросами: как побольше своровать, не попав за это в тюрьму, и как быстрее свалить отсюда в цивилизованную страну желательно с роскошной виллой на берегу океана, купленной на эти самые стянутые у простого народа деньги. По большому счёту и вся Россия держится на плечах этого самого народа, который для москвичей простоват, глуп, необразован. Которому можно рассказывать бесконечные басни о процветании России, о врагах, окружающих плотными рядами бедную родину, и который в эту ахинею верит. Жители столицы напомнили ему древних римлян, считающих границей цивилизации крепостные стены Рима, а за ними лежали необъятные просторы варварских земель. Постой, а чего ради я тут распыляюсь! Всю жизнь люди делились на бедных и богатых. Так устроен мировой порядок и ничего с эти не поделаешь. Кому то судьба выкинула фортель, одарив деньгами, а кто-то всю жизнь горбатится, родившись нищим да так и померев. Да пропади она пропадом эта Москва, деньги и треклятая работа. Вернусь домой и точка – решил Григорий, отбросив страхи и сомнения. Сегодня же приеду и скажу жене, что навсегда перебираюсь в деревню и ставлю перед собой цель найти новое место работы. Довольный собой за разрешение сложной дилеммы, Григорий остаток дня пребывал в приподнятом настроении.