Он играет со мной в десять глупых вопросов?!

– В том, что я тебе небезразлична, – прошелестела я горько, теперь неуверенная, что это… правда.

Габриель подцепил локон моих темно-ореховых волос и поднес к носу. Вдохнув его аромат, он переместил руку на мой подбородок и легонько сжал его, наклонив голову вбок.

– Малышка Скай, – приторный голосок влился медовым потоком в мои уши, – ты так глупа.

Что?

Я старалась не сосредотачиваться на его нежном прикосновении, которое тут было не зачем, если учитывать его нынешнее отношение ко мне, и осмелилась посмотреть в эти голубые глаза.

– Что ты имеешь в виду?

Он холодно улыбнулся, и я вздрогнула, приготовившись услышать то, что, наверное, причинит мне боль.

– Я не чувствую к тебе совершенно ничего, кроме похоти.

Мое сердце со скоростью американских горок ухнуло вниз. Я дернула головой – рука Габриеля соскользнула с подбородка, и, удивленная этим заявлением, сделала шаг назад на ватных ногах.

– Ты врешь.

Я не хотела верить в это, к тому же, у меня имелось множество доказательств, что это не так.

Габриель потянулся, как ленивый кот, переевший корма, и послал мне кривую улыбку, которая сорвала все барьеры, не дававшие слезам вырваться наружу.

– Думай, как хочешь, но я ведь лучше знаю, как, – окинул меня взглядом с ног до головы и облизнул пухлые губы, – отношусь к тебе, Скайлер Грейс.

Впервые я захотела, чтобы он был лишь моим воображением. Габриель – тот, которого я знала, никогда бы такое не сказал. Ну, конечно, я знала, что он придурок, но не настолько же… А то его признание, когда мы прибыли в его квартиру после битвы с Легионерами и другими демоническими тварями? Разве его слова были ложью, особенно тогда, когда он исцелял меня?..

Все разве не имело значения?

Я не собиралась оставлять это без разъяснений и пошла в наступление.

– А как тогда понимать твои мимолетные прикосновения, тот взгляд, те слова? Ты говорил, что давно питал ко мне что-то особенное и перед тем, как… спасти меня, ты тоже проронил одну душещипательную речь, и сейчас ты смеешь твердить, что это было вызвано твоей чертовой похотью?!

Габриель опустил…печальный? – взгляд, а затем улыбнулся, как самый настоящий идиот. Его улыбка показалась мне надменной, но дело было сейчас не в ней, а в нем в целом.

– Ты видела меня в «Мо» и слышала о моих похождениях. Думал, ты не будешь такой… глупенькой и поймешь, что своими сладкими речами я лишь хотел затащить тебя в постель, а в остальном – я просто скрашивал свою скуку. Ты не была для меня кем-то больше и никогда не будешь. Ты такая же, как и все, и то, что я когда-либо говорил, что та-ак тронуло твое сердце, слышали многие девушки. – Он опустил взгляд на мою грудь. – Знаешь, чем ты меня и привлекала, так это сиськами. Какой это размер? Второй? Или т…

Габриель недоговорил – я влепила ему пощечину, захлебываясь в слезах. Падший закрыл глаза и ухмыльнулся. След от моей руки горел ярко-красным на его коже – я очень сильно пожалела, что не ударила его чем-то тяжелым, когда он заговорил вновь, не думая мстить мне физической силой.

– И попка у тебя ничего.

– Как ты можешь так со мной поступать? – не понимала я, вытирая под глазами слезы.

Габриель разлепил веки и провел рукой по месту удара.

– Я со всеми так поступаю, но с тобой это впервые: мы даже до основной части не дошли. Ты не такая уж доступная, как я надеялся.

Вторая пощечина не вправила бы ему мозг. Я опустила взгляд, когда почувствовала, что нет больше сил смотреть в эти глаза, которые столько мне врали. Значит, все, что он когда-либо мне говорил, было тупым подкатом для «достойного» продолжения?

– Я стою больше, чем ты думаешь, – оповестила я, яростно выдыхая.

– А так не казалось, когда ты готова была прыгнуть на мои колени и стонала мне в рот во время того жаркого поцелуя в кухне…

Щеки вспыхнули от неприличных воспоминаний. Я подняла глаза – тяжелые капли слез упали с них, – и уставилась на Габриеля. Разве он в самом деле такой кретин? Ведь недавно я знала его другим, и мои представления о нем были совершенно иные…

– Ты использовал меня, – скорее, как факт произнесла я. Если мама доверила ему меня, то она знала, какой на самом деле идиот Габриель Эйнсфорд? Я сжала руки в кулаки. – П-почему?..

Я знала почему, но не могла поверить, что те слова были обжигающей сердце правдой.

Габриель ухмыльнулся.

– О, милашка, ты не знаешь на самом деле, как жесток этот мир. Если бы не пророчество и твое предназначение – я бы знать тебя не знал.

Это удар под дых. Очень. Сильный. Удар.

Я прикусила щеку до крови, роясь в своих воспоминаниях о Габриеле. Я не думала, что он все делал для одной чертовой цели – чтобы затащить меня в постель.

– Ну ты и урод, Габриель.

– А мне говорят, что Матушка-природа наделила меня всеми богатствами, —самовлюбленно заявил он.

Я ткнула ему в лоб.

– Жаль, вот здесь она тебе ничего не оставила, а там, —указала на его хозяйство, —похоже, перестаралась.

– О-о-о, да, – промычал Габриель, – там она ох как перестаралась. Сам не перестаю удивляться этому.

Я отпрянула от него, ничуть не смутившись его откровенному признанию. Габриель направился к тумбочке за книгой, и только тогда я вспомнила о главном:

– Стихотворение.

Он замер. Мышцы под его футболкой напряглись.

– Что? – Габриель развернулся, выгнув темную бровь.

– Стихотворение, – повторила я, надеясь зацепиться за него, как за последнюю надежду на то, что этот парень все-таки чувствует ко мне хоть что-то, кроме естественного желания. – Ты ведь написал его про меня?

Явная насмешка появилась на лице Габриеля, отчего я почувствовала себя глупо.

– Как мило. Ты рылась в моих вещах.

А еще и пила из твоего стакана, но суть сейчас о другом…

– Ответь мне.

Он вздохнул и отчеканил стальным грубым тоном:

– Конечно же… нет. Эта заготовка к новой песне, которая не посвящена никому конкретно.

В груди защемило – а я пару минут назад оплакивала этого человека. Я скучала по нему. Безумно. И сейчас я ни то, что не хочу его видеть, я не хочу его видеть больше никогда.

Я направилась к двери быстрым шагом, поспешно вытирая слезы. Жаль, что у меня нет способностей к телепортации – так исчезла бы более эффектно и забыла бы раз и навсегда об одном похотливом говнюке. Но… забыла бы я на самом деле?..

Прежде чем выйти отсюда, я замерла, чтобы сделать больно и Габриелю. Слова полились сами, и я даже не хотела останавливать этот сумасшедший поток.

– Лучше бы ты погиб. Так бы я думала о тебе, как о герое, а не как о последнем придурке во всем чертовом мире.

Может быть, я перегнула палку – уже было плевать. Почти покинув комнату, услышала низкий голос, который поселил в моем сердце крупицу надежды.

– Скай?

Я развернулась, ожидая чего-то вроде: «Стой! Это была глупая шутка. Пожалуйста, останься» – но вместо этого Габриель произнес то, что заставило мое сердце покрыться толстой коркой льда.

– Будь добра: отдай ключ.

3

– Грейс! Если сейчас же не согласишься пойти с нами в паб, я тебя задушу! Или, наконец, воспользуюсь своим арсеналом ножей! И учти, я умею разделывать не только курицу: кулинарные передачи, которые мама без конца смотрит, дают пользу не одной ей…

Карен выносила мне мозг по телефону уже минут десять, чтобы я согласилась с ней и парнями сходить в один новенький паб, открывшийся на краю Нью-Хейвена. Видимо, заведение «У Джозеффа», отныне, было в пролете…

Впрочем, я была не против сходить с ними проветриться, но подавленность, вызванная вчерашним дерьмовым поведением Габриеля, заставляла меня сидеть дома и уминать третью банку шоколадного мороженого. За последнее время папа заметил мою страсть к сладкому, поэтому забил холодильник до отвала всякими вкусняшками, совершенно не беспокоясь, что его драгоценную доченьку может разнести.