Все, кроме меня и шамана, залязгали извлекаемым оружием, готовясь к отпору.

— Нет! — выкрик японки был резок и категоричен, — Никто от меня не отходит ни на шаг! Я прикрою всех от магии, это аналитическое заклинание. Очень мощное, ненаправленное, по площади! Но от меня отходить нельзя!

— И как мы, не сходя, с места перебьем полсотни тел? — нервно осведомился гном, напряженно оглядываясь по сторонам, — Или они мимо?

— Нет, — напряженно ответила ему японка, с видимым усилием разводя руки в разные стороны. На расстоянии в несколько метров от кончиков ее пальцев воздух начал переливаться слабым радужным сиянием. Митсуруги коротко и с усилием выдохнула, неверно дрожащая радужная пленка прекратила переливаться и замерла неподвижно. Парочка из брошенных на траву белых исчерченных листов начала медленно тлеть. Японка медленно подняла голову, посмотрела на меня и произнесла мое имя.

— Хочешь чтобы я их убил? — без всякого энтузиазма спросил я, чувствуя, как с моего тела стекает Переяслава, собираясь в отдельно стоящую тонкую фигурку. Восторга я от предложения не испытывал. Ни грамма.

— Кирн, среди них маг-астральщик или кто-то подобный. Слабее Килланы в десять раз. Но! Он засек разумных, — злобно проворчала японка, явно отдавая большую часть внимания контролируемой ей сфере, — Если они нас увидят, то начнут убегать. Маг успеет передать весть о том, кого они встретили. Нам не повезло. Им не повезло.

— А если это не совпадение? — нервно спросила Киллана. Эльфийка достала свой копье-посох и явно была готова его на ком-нибудь испытать.

Японка, продолжая давить меня взглядом, сквозь зубы объяснила нервничающей эльфийке, что нет, это не совпадение. Смертные отдельно, сканирующая магия отдельно. И если один орк перестанет изображать из себя невинную девочку и пойдет заниматься делом, то у них есть все шансы выйти из воды сухими.

Ненавижу, когда против меня применяют логику так, что мне потом еще и работать.

Особых душевных терзаний здесь и сейчас я не испытывал. Полсотни народа, которые целенаправленно ищут в диких землях приключения на свою пятую точку? Увы, им не повезло.

Разумеется, просто так отряды по пустошам не ездят. У них есть цель, приказ, миссия. Дома этих смертных ждут родные и близкие. Возможно, их служба опасна и трудна. Даже если в указанном японкой направлении внезапно сплошные бандиты и головорезы с большой дороги — их уже есть за что уважать. Верховой отряд в несколько десятков морд и барону возглавить не стыдно. Мелкому, конечно, но показатель…

На отряд смертных, целенаправленно скачущий прямым курсом к долинке, где у нас была ночевка, я напал внезапно и подло — сбоку, сделав на большой скорости неслабый такой крюк. Сидящие на некоем подобии лошадей смертные засечь меня не смогли, внимание всей напряженной группы бойцов было направлено вперед, именно туда, куда постоянно указывали идущие в центре построения смертные. Указывали посохами, держа их наизготовку и благоразумно прячась за десяток особо бронированных всадников, составлявших авангард.

«Нелюди» — пронеслось в голове, когда я увидел, что большинство всадников не может похвастаться даже средним для человека ростом. Почему-то мне стало легче от осознания этого.

Помня о своем отвратительном таланте к импровизации, я напал на смертных, придерживаясь максимально простого плана — внезапно, в прыжке, размахивая напитанными Ки конечностями. Сначала маги, потом лошади. Затем добить все живое. Отличный план! А если еще и рявкнуть во всю мощь орочьей глотки, усиленной до максимума собственной энергетикой — так вообще великолепный!

В целом, реальность была со мной более чем согласна, и демонстрация орка в атаке удалась на все сто процентов… от тех ста процентов, что мыслил этот самый орк. Чего, в итоге, оказалось совершенно недостаточно.

Вот я с бешеным рёвом, оглушающим всех, включая и меня самого, влетаю на страшной скорости в середину строя всадников, планируя попереть ногами пару носителей копье-посохов, а потом, стоя на их хладных и не совсем целых трупах, начать раздавать добро и демократию.

Увы, инерция. Смяв магов, я не удержался на ногах и улетел дальше, разбрызгивая невысоких всадников и их лошадок по сторонам, теряя и так не особо хорошую ориентацию в пространстве, уже страдающую от собственного вопля. Тем не менее, определенный зародыш плана в моей голове еще хранился, поэтому, кое как поднявшись на ноги, я сделал попытку крутануться вокруг своей оси с оставленным как можно дальше хвостом. Подобный прием несколько раз уже привел меня в прошлом к успеху и я всем сердцем верил, что именно он сейчас будет весьма кстати против лошадиных ног.

Увы, вокруг меня было куда больше лежащих и визжащих тел, чем вполне перебиваемых хвостом ног. Пятая конечность увязла в какой-то лошадке, позволив ей отмучиться, но при этом прервала мой героический разворот, повторно влепив меня мордой в траву.

Второй раз я уже поднимался под беспорядочными, но сильными уколами копьем одного из неприятно быстро очухавшихся всадников. Под скрежет острия о кожу, укрепленную «железной рубашкой», я нанес быстрый и сильный удар извлеченным из инвентаря дадао по глухому шлему этого… гнома быстрого реагирования.

Дадао предсказуемо лопнул на мелкие осколки.

Несмотря на то, что этот кривой китайский меч был изначально предназначен для рубки, и на то, что одним из его свойств была чрезвычайная прочность, — ничто из этого не спасло клинок от моментального уничтожения при столкновении с литым металлическим шлемом. Где китайцы и где броня?!

Вырвав из рук свирепого гнома копье, я от всей своей порядком раздраженной души влепил противнику пяткой в грудь, заставив тело улететь в траву.

Огляделся. Фух. Гном определенно был уникумом. Оставшиеся в живых после моего налета ползали по траве, прижимали руки к ушам, что-то кричали. Около пяти разумных в отдалении стояли и орали друг на друга, явно оглохшие от моего рёва. В седле не осталось никого. Частичный успех.

Надо добить бедолаг.

Спустя десяток-другой секунд активных действий с изумлением и недоверием начинаю понимать, что у меня… почти не получается! Гномы! Бронированные гномы! Если их бить — они улетают, не умирая! Если их пытаться втоптать в землю… они вминаются в нее, но не умирают! Хлесткий удар хвостом оставляет на их броне глубокие зазубрины, валит смертных с ног, ломает ребра, но они все равно не умирают!

Более того, гномы начинают приходить в себя и защищаться.

Подчиняясь резким повелительным жестам и крикам одного из собратьев, десяток гномов выдергивают короткие толстые мечи из ножен и пытаются сформировать против меня строй. Остальные бегают за ездовыми животными, явно в надежде содрать с упряжи паникующих существ оружие посерьезнее. Оно там есть в изобилии — толстые копья с листовидными толстыми наконечниками, арбалеты, шестоперы.

«Путь Ветра». Телепортируюсь к левому флангу неказистого строя, сформированного гномами, и наношу размашистый удар ногой по крайнему гному, отправляя пятерых кувыркаться по траве. В бок влетает меч гнома-командира, прыгнувшего на меня из середины. Ожидаю услышать бессильный скрежет металла по «железной рубашке», вместо этого слышу влажный чавкающий звук — железка на треть втыкается в тело. Смотрю в горящие мрачным азартом глаза самого обычного на вид гнома. Тот оскаливается и пытается провернуть лезвие. Тщетно.

Отдергиваюсь и луплю «Беспощадным ударом» по макушке опасного гнома. Короткий удар мякотью кулака сверху вниз почти не причиняет повреждений моей руке и телу, но судя по наблюдаемому эффекту — ломает гнома полностью, с ног до головы. Его тело безжизненно оседает наземь, а я применяю «Путь Ветра», меняя свое местоположение.

Осматриваюсь, слышу глухой выкрик, получаю пару арбалетных болтов в грудь. Толстые короткие стержни втыкаются неглубоко, но более чем ощутимо. Рычу от боли, сбрасывая собственное оцепенение и растерянность. Нарастает гнев. Выдергиваю из бока еще торчащий там короткий меч и прячу его в инвентарь. Короткая тонкая цепь обвивается вокруг торса, дополнительно стягивая рану.