Начальник главка был разочарован, удручен тем, что Иван Иванович перестал проявлять себя, надеясь, не очень-то оптимистично, что для его сигналов нет поводов.

Он не верил, что относительное спокойствие будет долго продолжаться, он знал, что когда-нибудь снова произойдет эмоциональный взрыв, вызванный очередным, тщательно подготовленным особо жестоким убийством. Лишенный предварительной информации Дроздов обреченно ожидал ежедневных сводок и докладов о происшествиях.

Давно в городе и области не появлялся маньяк и, думал он, когда-то обязательно очередной душегуб откроет свой кровавый отсчет. Вот где, как воздух, нужны поразительные способности Ивана Ивановича, ведь никогда и нигде в мире предвидеть, а значит и пресечь в самом начале серию убийств, никому не удавалось.

Анатолий Сергеевич так и не пришел к твердому убеждению и выводу – что же здесь было, с кем и с чем он имел дело. Пребывать постоянно в недоумении, носить в себе, как бесконечную тупую зубную боль, мысль о чем-то непознанном, непонятном, не позволяла его деятельная натура и энергетика. Если есть вопросы, надо искать и получить ответы. Этого принципа придерживался всю жизнь.

Прошло два месяца. Генерал смирился с исчезновением Ивана Ивановича, успокоился, перестал судорожно хватать телефонную трубку и пронзительно смотреть в экран пейджера.

Поделиться с кем-то своими переживаниями Дроздов не мог, так как он был бы вынужден раскрыть необъяснимое, загадочное, а это означало бы для других, что он либо лжет, либо верит в какую-то виртуальность и мистику. В любом случае пойдут слухи, что у него что-то не в порядке с головой, мол, поехала крыша и уж тогда точно будет наилучшим вариантом – почетная отставка.

И это все на фоне уникальных достижений в короткой во времени, ударной по эффективности, борьбы с наиболее опасным видом организованной преступности.

Если найти Ивана Ивановича невозможно, так внушил себе Дроздов, то, может быть, он где-то себя проявляет в другом направлении или качестве.

Дроздов связался по селектору с начальником аналитического отдела:

– Капитан, зайдите…прямо сейчас.

Тридцатилетний, окончивший филфак и милицейскую академию, Полянский Владимир три года руководил отделом, в который подобрал пять таких же молодых специалистов. Он был единственный аттестованный в звании, остальные – в штате как гражданские эксперты.

В штатской одежде, джинсах и кроссовках, в очках, с бородкой Полянский, несмотря на свою худобу и бледность, оказался крепким трудоголиком, напористым и упрямым.

В первые же дни работы выбил из руководства обещание обеспечить его отделу режим наибольшего благоприятствования, не материального, а технического. Именно у него, у каждого сотрудника были компьютеры, законно конфискованные у контрабандистов и официально переданные в отдел. Именно он, кропотливо, индивидуально, подбирал себе единомышленников с высокой научно-аналитической репутацией, специализирующихся в разных направлениях, но с акцентом в какой-либо одной сфере – социологии, психологии, юридической, физике, химии, медицине.

– Владимир…

– Константинович…

– Володя, ладно? Ты уж не реагируй на старого генерала, что я так попросту обращаюсь… – Полянский неопределенно пожал плечами. – Нужна помощь науки.

Как тогда твои спецы четко вычислили людоеда Горохова. А как вы доказали, уникальные знания химика Чадова, в результате чего сузились поиски изобретателя новой наркоты. А как… в прочем… вижу, что работа идет и создан, не такой, как в других главках, отдел.

Полянский посмотрел в глаза начальнику и, улыбнувшись, сказал:

– Спасибо, Анатолий Сергеевич, за оценку и понимание того, что мы можем быть полезны на практике. Знаем, что в управлении нас называют философами, непонятно чем заняты, да еще, небось, играют в компьютерах…

– А это мое упущение, надо было на совещаниях довести до сведения эти и другие ваши успехи… поправим обязательно. Но сейчас о другом: нужна, Володя, ваша помощь…как это сказать… как ты относишься к телепатии, а?

– Отношусь как к объективно существующему явлению.

– А как наука?

– Наука признает телепатию.

– Какие есть подробности?

– Если коротко, то диапазон от паранормальности восприятия до физически доказанных материальности мыслительных процессов и высокочастотных излучений мозга человека…

– Володя, я этого не совсем понимаю. Ты скажи проще – телепатия это способность читать чужие мысли или нет?

– Если просто, то да. – Полянский не был удивлен проявленным интересом главного начальника. Такая беседа с ним в первый раз, но другие руководители главка, не говоря о следователях и оперов, регулярно обращались по различным темам, объясняя необходимостью правильно ставить вопросы при назначении экспертиз. – Ученые доказали, что мысль материальна. Дело в том, что нейроны в нашем мозгу непрерывно испускают положительные и отрицательные заряды, а это уже сигналы для внешнего мира, для других людей. Означает это, что есть у каких-то людей способность принимать и понимать эти сигналы. Они и есть телепаты.

– Более или менее понятно, но как они предвидят?

– Прежде чем что-то сделать, мы с вами думаем об этом, а значит, телепаты узнают о наших действиях, хоть и на доли секунд, но раньше, чем мы это сделаем.

Анатолий Сергеевич прокрутил в голове услышанное. Он для себя с удовлетворением понял главное – история контактов с Иваном Ивановичем, хотя и необычная, но все-таки, имеет, оказывается, даже научное объяснение. Так что зря думал, что он на грани помешательства. А капитан-то дока, с уважением подумал Дроздов.

– Вот что, Владимир Константинович, мне бы надо узнать… есть ли в регионе случаи телепатии. Вы, наверное, считаете мою просьбу странной…

– Да нет, многих интересует необычные явления…

– Вот-вот, – подхватил это генерал, – именно так, что-то необычное, необъяснимое, ну-у такое особенное. Но не криминальное. Этого у нас сколько угодно.

– Как скажете. Мы в отделе мониторим такую информацию, в основном, когда загадка не имеет ответа. Правда это не входит в наши обязанности, это попутное направление в аналитике, но некоторые факты любопытны.

– И много их?

– Да за три года накопилось.

– Покажите мне… за последние полгода… хотя лучше за год…

Дроздов перебрал картотеку, принесенную Полянским, и, вынимая карточки из разных частей стопки, стал читать:

Из протокола дорожно-транспортного происшествия:

10 мая 1996 года в девять часов утра автомашина «ВАЗ 2106» под управлением водителя Скороходова А.Л. следовала по Выборгскому шоссе. На 32-м километре автомашина правым передним колесом попала в глубокую выемку в дорожном полотне. Водитель не справился с управлением, в связи с чем произошла авария: автомашина резко ушла вправо и ударилась в указательный столб.

Трое пассажиров получили легкие телесные повреждения, а Третьяков при ударе о рулевое колесо – переломы трех ребер слева, повреждения средней тяжести.

Вина водителя в аварии отсутствует. Причиной повреждения дороги является низкое качество ремонтных работ, нарушение технологического процесса.

Скороходов работает в дорожно-эксплуатационном управлении мастером участка. Его бригада выполняла ремонтные работы на том самом участке, на котором произошло это происшествие.

Из уголовного дела 1 – 157 по обвинению Максимова:

17 октября 1995 года на перекрестке Лиговского проспекта и Растанной улицы автомашиной «ВАЗ 21013» под управлением нетрезвого Максимова был сбит пешеход Савельев Павел, который пересекал улицу по зеленому сигналу светофора. В результате наезда потерпевший получил тяжелую черепно-мозговую травму, переломы нескольких ребер грудной клетки, перелом ноги. Стал инвалидом второй группы.

Ранее, в 1991 году, Савельев был судим по части второй статьи 211 Уголовного кодекса РСФСР1 (нарушение правил безопасности движения, повлекшее причинение тяжких телесных повреждений). Купив новенькую «ладу», «обмыв» ее, с друзьями ехал по Литейному проспекту. На перекрестке с улицей Чайковского сбил пешехода Боброва, который из-за полученных телесных повреждений стал инвалидом второй группы.