Дроздов принял решение никого не посвящать в свои планы и не раскрывать источника информации, по своей давней работе опером усвоил это правило, как закон. Вспомнив, чем закончился налет в выставочном комплексе, он преодолел колебания: это будет его личная, персональная ответственность за упущенное время. В конце концов, если ничего не произойдет, банда не появится, пусть это будут учения в реальных условиях.

Командир специального отряда быстрого реагирования понял задачу, проникся особыми условиями ее выполнения – работать на поражение. Детали, изложенные начальником главка, его личное участие в распоряжении операцией, дефицит времени на ее обеспечение – свидетельствовали о том, что это крайне серьезная ситуация.

Командир СОБРа понимал, что придется проявить особую осторожность в оживленном общественном месте и в то же время мгновенную реакцию на применение оружия. Для столь неординарных, не игровых, а реальных условий, на такой случай у него есть опытные специалисты, проверенные в деле и снайперы и группа захвата.

Самое сложное заключалось в скрытом от посторонних ушей и глаз, без шума занять исходные позиции за короткое время. Надо учитывать, что банда, способная на такую дерзкую акцию, вполне может профессионально ее подготовить, в частности обеспечить на месте разведку непосредственно перед приездом инкассаторов.

Обнаружить разведчика не просто, но, по отработанной методике и практике, возможно. В этом варианте, задача усложняется тем, что нельзя спугнуть исполнителей.

Собровцам удалось за десять минут до прибытия инкассаторской машины по разработанной на ходу схеме подготовиться к пресечению преступления. При этом лиц, причастных к нападению, обнаружить не удалось. В этом был риск – десять минут, даже с учетом специфики и квалификации наблюдателей, способов и средств наблюдения, явно недостаточно. Ну, что ж, командир, допуская по этой причине провал операции, был спокоен: разведчик отменит нападение, а это тоже успех, поскольку особо тяжкое преступление не будет совершено.

Другое дело, что оно может повториться в другое время и в другом месте, когда заранее правоохранителям об этом не будет известно.

Как потом выяснилось, бандиты настолько были уверены в успехе своего плана, что ни о какой подстраховки и не думали.

В 19 часов 34 минуты из торгового центра вышли инкассаторы с банковскими баулами, в сопровождении двух автоматчиков. В этот момент из подъехавшего микроавтобуса выскочили трое в масках, вооруженные автоматами. Внезапно они упали, выронив оружие. Охранники не успели среагировать – выстрелы не были слышны, а все произошло одномоментно, за три секунды.

Рванувшую было с места «волгу», блокировала, впереди стоявшая оперативная автомашина, из которой, водитель, ожидавший соучастников, был ликвидирован двумя выстрелами. Затем провел несколько брифингов, убедительно выступил в популярной телевизионной программе «Гражданин и закон», чем снизил градус общественного волнения, а, доказав факт ликвидации банды Гаврилова, успокоил свое начальство.

Принцип «все хорошо, что хорошо кончается» и «победителей не судят» сработал на все сто.

Труднее было удовлетворить профессиональное любопытство своих коллег – замов и начальника уголовного розыска. Генерал в душе одобрял жгучий интерес к таинственному источнику информации, сам бы на их месте вел себя также, но, сохранив в себе с первых лет службы до генеральских погон сущность опера, знал, что никогда не раскроет свои секреты.

Его беспокоило другое. Хуже нет ждать неизвестно чего. Иван Иванович

ничего не обещал, но реплика о телефонах обнадеживала. Каждый день в огромном городе что-то происходило: сотни неизбежных ежедневных происшествий, несчастных случаев, мелких правонарушений, малозначительных и средних преступлений, но также десятки тяжких и особо тяжких.

Реже, эпизодически, а потому и привлекающими общее внимание, совершались насильственные, жуткие по своему цинизму, наглости и жестокости, изощренные по исполнению резонансные преступления.

Все эти переживания, ожидания, волнения, проверки и разборки будут позже, а звонок от Ивана Ивановича раздался неожиданно скоро, через два дня, 7 августа в полдень. Среди шести аппаратов четыре с прямой связью, три из которых с МВД, губернатором и прокурором города с коротким набором номера, а четвертый прямой с общегородским, но исключенным из справочной базы, номером для очень узкого круга лиц.

«Оля», – подумал о жене, снимая на третьем сигнале трубку, Анатолий Сергеевич, но вздрогнул, услышав ровный голос Ивана Ивановича:

– Это я.

– Да, да, Иван Иванович, я ждал звонка. Вчера на Охте… похожее нападение… я думал, может вы… могли сообщить…

– Я не в штате у вас.

– Прошу вас, скажите…

– Записывайте на диктофон. Через два часа в банке «Феникс» будет бандитское нападение…

Иван Иванович монотонно, без каких-либо эмоций, рассказал подробности будущей акции и, на этот раз, какие произойдут последствия операции.

И хотя, Дроздов ожидал информацию, готовил себя к этому контакту, но был потрясен услышанным:

– Как вы узнаете это все, откуда?

– Не думайте, я не соучастник и не получаю данные изнутри.

А ведь именно так и подумал старый оперативник, просто не допуская, по прежнему опыту, других возможностей.

– Можно еще пару вопросов?

– …

– Почему вы нам помогаете?

– Я помогаю не вам.

– Понимаю… спасибо… не могли бы вы сообщать немного пораньше… за несколько часов… а еще лучше накануне…

– …

– А когда вы позвоните следующий раз?

В ответ раздались короткие гудки.

На этот раз генерал действовал быстро, но без спешки и нервов, его четкие команды, уверенность воспринимались и исполнялись оперативно.

Все произошло так, как это предсказал Иван Иванович, за исключением одной детали – среди спецназовцев, под видом посетителей банка, были две женщины. Впрочем, когда Дроздов анализировал ход и результаты операции, он отметил для себя, что Иван Иванович, наверное, знал и это, но почему-то не считал нужным ориентировать генерала на детали плана. И вновь поймал себя на мысли, что уже по ходу разговора с ним он подумал об участии женщин для нейтрализации подозрений у возможного разведчика. Как потом подтвердилось, пособник скинул на пейджер соучастнику условный сигнал об отсутствии препятствий нападению.

В дальнейшем Иван Иванович выходил на связь еще несколько раз и всегда не раньше, чем за два часа и если речь шла о преступлении в выходной день или в ночное время, звонил он начальнику главка, либо домой, либо на дачу.

После разгрома 17 августа и ликвидации организаторов преступных группировок звонки прекратились. Дроздов ждал, в нетерпении хватал трубку при первом же сигнале, но… прошла неделя, вторая и он понял, что-то случилось, контактов не будет.

Конечно, за две августовские недели в городе изменилась обстановка: организованная преступность сошла на нет и это не осталось не замеченным начальством и журналистами. Разумеется, это касалось насильственных, жестоких проявлений, так как именно такие преступления вызывали всегда особый в обществе резонанс.

И если такое случалось, то это, как правило, носило импульсивный, спонтанный характер, являясь непредсказуемыми одиночными эпизодами, в которых жертвы, нередко, провоцировали криминальную ситуацию, вполне, порой, могли оказаться на месте виновного, но по собственной небрежности или легкомыслию стали потерпевшими.

Квалифицированные экономические преступления, профессиональное массовое мошенничество, многоэпизодные групповые хищения, по-прежнему, составляли большую часть уголовных проявлений. Но их-то раскрывать легче – слишком много следов и улик остается от этой преступной деятельности, слишком много пострадавших.

Здесь дело в другом – реагирование правоохранительных структур запаздывает и не успевает пресекать воротничковую преступность на начальном этапе ее проявления.