Сегодня ровно год, как я нахожусь в пожизненной тюрьме не своей жизни. Сижу на полу в комнате. В ЕЕ комнате. Почему Силуэтке так необходим был сдвиг на год? Навязчивая идея понять доводила до исступления.

Я знаю, есть дневник. Всю жизнь его веду. С двенадцати лет.

Перетряхиваю фотографии, книги, вещи. В пыльной коробке, закинутой когда-то на антресоль, нахожу потертые тетрадки. Вот! Вот он! Наперстник заблудшей души! Привет, родной.

Вчитываюсь в знакомый почерк. Судорожно листаю. Трясусь от нетерпения.

Передо мной разворачиваются три года жизни. Моей неиспытанной судьбы. Сколько боли, сколько любви, и… мечта! У меня появилась мечта. Точнее у нее. Она хотела родить ребенка!

А вот еще кое-что.

«11.06.2012. Не знаю, куда деть эту адскую боль безысходности. Не могу жить. Врач говорит, что все очень плохо. И я никогда не смогу родить. Милый, любимый мой Влад. Как мне сказать тебе это? Как я посмотрю тебе в глаза?»

Картина проясняется. Она сделала два аборта. Как раз в тот злосчастный год, который ей так хотелось исключить из жизни. Трудный пазл поддался. Оставалась одна деталь – КАК? Как она попала в прошлое? Если это возможно, то…

Додумать не успеваю. Из дневника выпадает открытка. Та самая, новогодняя. Разворот испещрен мелкими круглыми буквами:

«Прости. За провокацию. За игру твоим обостренным чувством противоречия. Оно и мое тоже. С самого начала это была моя идея. Поменяться. Ты жаждешь знать, зачем?

Я ухожу. Ради Него. И дарю Ему тебя, а значит и счастье быть отцом. Заклинаю тебя, прошу, будь с Ним! Ты полюбишь. Поверь. Даже если сегодня этого еще не случилось.

Шанса выжить второй раз у меня не будет. Сознательно умолчу о перемещении во времени, чтобы ты не вздумала повторить этот смертельный кульбит. Думай только о настоящем!»

Строчки поплыли. Я начинаю задыхаться. Захлебываюсь волной подкатившей истерики. Чувствую, что теряю сознание…

В приемной мэрии было тихо. Гул вентилятора создавал ауру напускной легкомысленности в столь серьезном учреждении. Поток прохлады будто напоминал посетителям – ничто человеческое представителям власти не чуждо, они так же потеют и страдают от жары, как и простые жители этого славного города. Кожаные диванчики в холле были пусты, прием посетителей еще не начался. Мэр города, Всеволод Иванович, наслаждался ароматным кофе с булочкой у себя в кабинете. Перед его глазами на письменном столе лежал журнал с кроссвордом, над которым он напряженно завис. В распахнутое окно незаметно проникал аромат летнего утра, обещавшего невыносимую жару.

Всеволод Иванович особенно любил две вещи – разгадывать кроссворды и принимать посетителей. И то, и другое он исполнял виртуозно. Заполнив последние шесть пустых клеточек словом "суккуб", мэр удовлетворенно вздохнул и захлопнул журнал. Над этим словом пришлось помучиться. "Демоническая сущность женского пола, нападающая на человека во сне". Седеющий, но достаточно подтянутый для своего возраста, мэр мечтательно потянулся в кресле, растопырив руки и ноги. Суставы в коленях громко щелкнули. Подойдя к окну, мэр выглянул во двор и полюбовался недавно приобретенным для нужд городской администрации новеньким лэнд ровером. «Боже, как же хорошо жить в любимом городе, где помнишь каждую подворотню, дым первой сигареты, кровь первой драки и поцелуй первой любви», – медленно перетекли романтические мысли закоренелого чиновника «из пустого в порожнее» – из свободного от любви сердца в опустошенную бессонницей голову.

Ровно в девять пришел первый посетитель. На бледном нервно подергивающимся лице было написано, что он битый час ждал на улице возле закрытых дверей, пока мэр допьет свой "мэрский" кофе. Многодетный отец, известный в городе скандалист и вымогатель, третий год судился с муниципальной властью за положенную ему четырехкомнатную квартиру. Длинный и сутулый, как уличный фонарный столб, посетитель не желал садиться на диванчик и ждать. Он рвался в бой:

– Позволите? – просочившись в кабинет, ядовитым тоном поинтересовался многодетный.

– Милости прошу, – добродушно согласился Всеволод Иванович.

– Я в который раз желаю поинтересоваться, – мгновенно вскипел многодетный, бледнея и покрываясь испариной, – доколе, я вас спрашиваю, мои дети будут ютиться на улице Коминтерна в общежитии, когда им положена квартира в новостройке на улице Пирогова?! Вы нам обеспечите человеческие условия, в конце-то концов?!

Мэр внимательно выслушал беспокойного гостя и вдруг спросил:

– Слушай, а ты знаешь, кто такой суккуб?

– Нет, и знать не желаю, и по какому праву вы мне тыкаете? – злобно ответил многодетный. Он устал стоять и уселся на стул.

– Была у меня одна дама, до сих пор вспоминаю с дрожью в сердце – глаза, талия, ну ты понимаешь…

– Вы мне зубы-то не заговаривайте, мне квартиру надо, у меня дети.

– Слушай, давно собираюсь спросить, – очнувшись от воспоминаний, сказал мэр, – Зачем ты столько детей настрогал, если жить негде? Нет, мне просто любопытно! Получишь жилье, а дальше? Думаешь, я не понимаю, чего ты мозг мне выгрызаешь? Да ты детей своих в глаза не видел уже года полтора, и живешь у сожительницы какой-нибудь. А жена твоя одна пятерых тянет, унижается за каждый рубль. Что ты права-то качаешь? Ведь получишь квартиру – тут же побежишь разводиться и делить имущество!

– У меня дети, – пытался возразить многодетный отец. Не найдя более весомых аргументов, поерзав немного на стуле, он ушел, хлопнув дверью.

– Сволочь! Лицемерная скотина, – обругал дверь Всеволод Иванович.

День неторопливо тянулся, одаривая главу города гостями. Пенсионеры, одинокие матери, работяги, бюджетники. Контингент однообразный, ничего впечатляющего. Но вдруг в кабинет вошла молодая особа явно не местного происхождения. Глава города встрепенулся, глаза загорелись неподдельным любопытством.

– Можно? – спросила она, оставаясь все еще в нерешительности.

– Милости прошу, да-да, проходите, присаживайтесь.

– Благодарю, – сказала девушка и села на краешек стула.

Всеволода Ивановича до костей пробирало желание узнать, что могло привести эту сказочную нимфу в скучный кабинет чиновника. Темные глаза незнакомки завораживали и манили в омут…

– Я пришла, чтобы предупредить, а точнее, попросить.

– Ко мне все приходят просить, знаете ли… С удовольствием помогу.

– Городу угрожает серьезная опасность.

– Апокалипсис? Я в курсе, – пошутил мэр, вспомнив, что как раз сегодня в мире ждали конца света.

– Я нашла дневник своей бабушки. Она была известной колдуньей… Я вообще наполовину цыганка. Так вот, там есть некоторые предупреждения. В ближайшее время в городе произойдет что-то невообразимо жуткое. Вы понимаете? – девушка сильно волновалась и говорила слишком быстро. Тонкие черты ее холеного нежного лица обострились.