– Фокус? – повторил Алексей последнее слово.

– Да, но не перебивай. В сумме написанного получается вот, что: звук издаёт звук, раздаётся стенание стены и всё это, я так понимаю, огненный фокус.

–Да – а… – покачал головой Алексей.

– Я и так, и так пробовал переставить слова, отыскать в ниже написанном хоть какое-то этому объяснение, но всё безрезультатно… – пожал плечами Артём. Немного помолчав, он вздохнул. – Меня вот, что больше всего настораживает…

– Что?

– Что в этих рукописях отец почти не использует другие языки, а только латынь.

– Что ж тут удивительного? – скривил губы Алексей. – Он биолог, да и вся медицина пишется на латыни.

– Так-то оно так. Но при жизни он говорил, что латынь это мёртвый язык, уже никому из народов не принадлежащий… На нём можно говорить только о мёртвых либо о воскресших из мёртвых!

– Странный вывод, – согласился Алексей.

– Если учесть, что под всем своим исследованием, написанном вперемешку с латынью, он в конце как бы иронично с насмешкой резюмирую: эволюция! И тут же опять это слово он пишет по латыни…

– И что из этого?

Артём дёрнул плечами.

– Получается эволюция мёртвых, – неуверенно ответил он.

– М-м, да-а … – задумчиво протянул Алексей. – Слушай, что-то меня вдруг осенило: а вот то, что твой отец пишет на пяти языках северных народностей – это не является какой-нибудь ссылкой или намёком на народные придания, эпосы и легенды имеющих между собой какую-то связь? Ведь чукчей и коряков на Северном Урале нет, а о хантах и коми, живущих там, он даже не упоминает.

– Я об этом что-то не подумал.

– Закрывай рукопись и убирай её, приедем на место и там разберёмся… Посмотри на карту: какой самый ближний населённый пункт к хребтам Пай-Хой и Пай-Эр?

Артём убрал рукопись и достал дорожную карту. Немного ее изучив, он ответил.

– Посёлок Кучгар.

– Вот там и начнём свои расспросы…

* * *

Дорога складывалась удачно. Поесть приходилось иногда как придётся, начиная с простых перекусов бутербродами в дороге – благо Женя и Аня делали их превосходно с томатом и тонкими ломтиками перцового сыра – и заканчивая в придорожных забегаловках, которых, надо сказать, по мере приближения к полосе Северного Полярного Урала, становилось на дороге всё меньше и меньше. Вечером готовили ужин на воздухе. Спали все впятером в минивене, что делало взаимоотношение ребят близкими и уютными. Травили байки, анекдоты, вспоминали интересные случаи из жизни и смеялись с беспечной беззаботностью, которой так щедро одарена молодость. В общем, время в дороге до конечного пункта Кучгар пролетело задорно и незаметно. Миновав шестьдесят четвёртый градус северной широты, друзья резко попали из цветущей весны обратно в зиму. Алексею пришлось задраить в минивене все стёкла и включить печку. Повсюду в предгорьях лежал снег, серебрясь на солнце. Таёжный лес на склонах гор тоже был укутан шубами снега, сверкающего на солнце жемчугом и манящим к себе своей первозданной дремучестью. Горы упирались в облака и терялись в небе. Дорога начала петлять серпантином меж скалистых кряжей и ребята не отрывали внимания от этого чарующего пейзажа. Алексей посмотрел на навигатор и констатировал:

– Осталось самую малость… Если наш спутниковый путеводитель нас не обманывает, то на месте мы будем уже к вечеру.

– Отлично! – с оптимизмом резюмировал Артём.

– Может быть, удастся напросится на постой и сходить в баню, – с надеждой в голосе вздохнула Аня.

– Попробуем уладить щедрой ценой эту сторону вопроса, – ободрил её Стас, которому за время дорожного путешествия всё труднее и труднее становилось скрывать свои симпатии к ней.

Аня это чувствовала. Ей тоже нравилась атлетичность и мужественность Стаса, и она скромно отвечала ему взаимным вниманием.

К вечеру горные кряжи стали массивнее. Дорога как вид и само понятие исчезла совсем, её нельзя было назвать даже просёлочной. Кое-где виднелась колея, продавленная на каменных подвижных курумах вездеходами, да и то местами она была заметена снегом так, что Алексею приходилось вести минивен, что называется по наитию. От тряски, серпантинных поворотов, спусков и подъёмов ребят выворачивало наружу как при морской болезни, и иногда приходилось останавливаться, что бы перевести дух и справиться с подступившей тошнотой. Вдобавок к этой невзгоде прибавилась снежная пороша, залепившая стёкла и фары минивена. Ребята отчаялись. От снежных облаков, затянувших небо, темень сгущалась быстрее, чем обычно. В бачке омывателя стёкол быстро закончилась омывающая жидкость и приходилось часто останавливаться, чтобы выйти из минивена и очистить фары и дворники лобового стекла от налипшего снега. Наконец, совсем пришлось остановиться из-за наступившей темноты и невозможности сквозь снежную пелену разглядеть едва видимую, мало заметную дорогу. Громады гор обступали путешественников чёрными исполинами со всех сторон, пугая их своей замкнутостью, как западнёй. У ребят оптимизма сразу поубавилось. Выйдя из минивена, они испуганно озирались по сторонам. Откуда-то издалека до их слуха донёсся протяжный басовитый вой.

– Что это? – судорожно сглотнул Алексей.

– Чёрт его знает, – пожал плечами Артём. – Может быть, волки…

– А, может быть, и ветер издаёт такой странный звук в горах, – перебил его Стас, прислушиваясь к низкому протяжному звуку. – Когда мне было лет пять-шесть, я ездил с отцом на Сихотэ-Алинь и мне доводилось там слышать в горах такие звуки, издаваемые тихоокеанским морским ветром. Местные жители такое явление называют океанским эхом.

– Мне страшно! – тихо прошептала Аня, прижавшись к его плечу.

– Ну-ну… – похлопал он её по руке.

Но её страх медленно, как холодная скользкая змея, стал передаваться и проникать в души ребят, потому что протяжный вой начал вибрировать низкими и высокими полутонами, приближаться и становиться громче.

– Что-то неизведанное, – затаив дыхание, пробубнил Артём. – Впервые слышу такое… – запнулся он, увидев вдалеке мерцающие огни.

– Все в машину! – скомандовал Стас и первым бросился к минивену. – Алексей, глуши мотор и выключи фары! Девчонки, быстрее!.. – распахнул он перед ними дверцу салона. – Артём, помоги распаковать ружья! – бросился он к чехлам после того, как все оказались в минивене.

Двигатель и фары выключились. Машина погрузилась в темноту. Девушки принялись следить за появившимися мерцающими огнями, а Стас, Артём и Алексей расчехлили ружья, собрали и зарядили их, приготовившись на всякий случай к непредвиденной ситуации. Вибрирующий вой между тем усилился и достиг такой мощи, что не только невыносимо закладывал уши, – минивен при этом заходил ходуном, – но и навёл на ребят животный ужас. Они, не отрывая глаз, следили за мерцающими огоньками, которые, как им показалось, медленно приближались к ним. И тут внезапно из снежной пелены вырвалась шестёрка оленей, запряжённых в нарты, и чуть не протаранила минивен. Погоняющий их каюр с трудом остановил их перед самым носом машины и, сняв со специального шеста масляный фонарь, возвышавшийся над упряжью, побежал к минивену. Артём, Алексей и Стас, включив карманные фонари, поспешили к нему на встречу.

– Эй! – услышали они сквозь вой истошный крик каюра. – Эй, беги!.. Спасайся!

– Почему?! – поравнявшись с ним, в один голос выкрикнули ребята, почувствовав, как от страха у них ноги наливаются свинцом.

– Великая падва наступает! – прокричал каюр. – Слышите, как она сердиться?!

– Что ещё за падва? – в недоумении выкрикнул Стас.

– Лавина! – коротко бросил ему Артём. – Лавина, которая привела в движение курумы, и вместе с движущимися камнями представляет собой ударную волну ядерного взрыва! Отсюда и такой оглушающий гул!..

– Быстрее! – тем временем махал им рукой каюр. – Быстрее разворачивайтесь!.. – но, увидев позади минивена прицеп с мотодельтапланом, покачал головой. – Не успеете… Давайте, прыгайте ко мне в нарты!

– Мы не одни! У нас ещё две девушки! – крикнул ему Алексей.