– Превосходно!

– Я подготовлю "кошки",– изобразил жестом кошачью лапу Алексей.

– Что? – не поняла Ксения Александровна.

– Кошки, – повторил Алексей. – Это такое приспособление, которое обувается на ноги, чтобы лазить по столбам и стволам деревьев…

– А-а, поняла!

– Ведь не исключено, что там будут медведи и другие хищные животные, от которых нам придётся прятать продукты, чтобы не привлечь их к себе запахом…

– Очень точное замечание, – кивнул Стас. – Да как бы нам самим не пришлось прятаться от них на деревьях.

– Что ж, – согласилась с ним Ксения Александровна, – вполне возможно.

– Ну, а я буду вашим доктором, – улыбнулась Женя. – Стрелять из ружья и лука я не умею, но как биолог сделать кровопускание, я полагаю, у меня получиться!

Все дружно рассмеялись.

– Ну, а я всех вас повезу! – подвёл итог Алексей, раззадоренный тёплой дружеской обстановкой. – У меня есть небольшой "Мерседес" – минивен, кстати, полноприводной…

– И, кстати, прицеп, на котором ты повезёшь мой мотоплан, – подмигнул ему Артём.

– С удовольствием!

– В таком случае, ребята, в путь и Бог вам в дорогу! – с воодушевлением пожелала Ксения Александровна.

Ещё обсудив кое-какие детали предстоящего путешествия, друзья разошлись по домам лишь за полночь, условившись отправиться на поиски пропавших экспедиций сразу, как только всё будет готово…

Глава 5.

На подготовку ушла неделя. Те, кто отказался принять участие в розыске своих пропавших родственников, сдержали свои обещания и помогли не только финансово, но и материально. Самым ценным от них таким подарком для ребят оказался огромный прицеп для перевозки катеров, на который уместился и мотодельтаплан Артёма, и три двухсот литровых бочки горючего: две с бензином для мотодельтаплана и одна, запасная, с дизельным топливом для минивена. Также на прицепе уместились палатки, тёплые вещи и продукты. Охотничьи ружья и лёгкую одежду ребята упаковали в "Мерседес". Старенький минивен был предназначен для таких путешествий: имел полный привод на все четыре колеса, как у внедорожника, и подъёмную крышу со спальными местами на втором ярусе. Так что пятеро друзей до прибытия на Северный Урал могли не беспокоиться в дороге за отсутствие гостиниц. Минивен свободно умещал всех пятерых и места оставалось ещё на одного человека. Его ребята использовали для непредвиденной поклажи, коей оказался сухпаёк в дорогу, медикаменты, счётчики Гейгера-Мюллера, датчики радиометров; пьезодатчики и калометрические датчики, и приборы Доплера для измерения ультра и инфразвука. Оставлять их в прицепе даже под надёжным полиэтиленовым покрытием они не решились, опасаясь, что из-за дождя в дороге они отсыреют и будут плохо работать. Отправиться в дальний путь ребята решили ночью, чтобы не привлекать к себе внимание соседей и просто окружающих зевак. Провожать их пришли почти все родственники учёных пропавших в экспедициях. На прощанье Ксения Александровна вынесла из дома уже знакомый ребятам пакет и со словами напутствия тихо шепнула Артёму на ухо:

– Это рукописи твоего отца. К ним я приложила образец расшифровки его тайной стенографии, может, это поможет вам на месте разобраться что к чему… – и перекрестив сына, она трижды его поцеловала.

В три часа ночи минивен тронулся с места и под крестное знамение провожающих скрылся в ночи…

* * *

Весенняя майская ночь не подвела. Рассыпавшись звёздами и озаряя небо и землю яркой луной, она манила путешественников своей тёмной завесой тайн. Настроение у ребят было приподнятое. Азарта добавляло им ощущение неизвестности и опасности. Артём, Женя и Алексей рассказали Стасу и Ане, что они подверглись слежке неизвестных лиц, которые, по-видимому, арестовывали Ксению Александровну и о которых она, ссылаясь на подписку, ничего не рассказала им, видимо, полагая, что так будет лучше для их собственной безопасности. Эти неизвестные по предположению ребят и были теми охотниками за рукописями исследовательских работ отца Артёма, которые мама отдала ему в последний момент прощания.

Алексей, как хозяин минивена и его основной водитель, выезжая из города, постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что за ними нет преследования. Он специально не прибавлял скорость и сбавлял её, когда сзади появлялся какой-нибудь автомобиль, предполагая, что это и есть их преследователи. Однако, выехав из города, он убедился, что никакой слежки за его "Мерседесом" не ведётся. Объявив об этом ребятам, – у них отлегло от сердца, – он настроил минивен на крейсерскую скорость в восемьдесят километров и повёл его к Полярной звезде. Ночь приветствовала их теплотой и безветрием. Стёкла были приоткрыты, и салон машины наполнялся свежим ночным воздухом. Мерный рокот дизельного двигателя успокаивал и убаюкивал обитателей минивена. Перед рассветом заснули Стас, Аня и Женя. Не спал, будучи за рулём Алексей, а также Артём, одержимый расшифровкой рукописей отца, не желая откладывать это дело на потом, что называется по-факту, как того рекомендовала ему мама.

– Ну, что там? – услышав очередной выпад досадного возгласа, покосился Алексей на Артёма, который сидел на пассажирском кресле справа от него.

– Да ни черта здесь ничего не поймёшь! – с досадой потряс Артём образцом стенографической расшифровки. – Думаю, что мама знала лишь только то, во что её посвящал отец при жизни, а сама она не была в состоянии что-либо прочитать и понять без него, не смотря на то, что времени и возможности у неё было предостаточно.

– С чего ты сделал такой вывод?

– У папы при жизни была привычка говорить притчами и метафорами, примешивая к ним фразеологические обороты по-латыни, по-немецки, по-французски, по-итальянски, по-китайски и на прочих языках…

– Он знал так много языков? – удивился Алексей, с недоверием посмотрев на Артёма.

– Конечно! Но он не только знал языки, он жадно интересовался культурами народов уверенный в том, что с астрономической точки зрения они едины… Вот и здесь у него в исследованиях имеются метафоры и высказывания на разных языках мира, причём с переставленными словами – так называемой инверсией. И поэтому не поймёшь то ли это фразеологическая инверсия, то ли в действительности он наблюдал в платообразных долинах между горными кряжами Пай-Хоя и Пай-Эра инверсию температуры, почему-то добавляя к этому по-латыни "fert animus"…

– Что это?

Артём пожал плечами.

– Если дословно перевести с латинского на русский, то звучит как зов или влечение души, причём он добавляет так же на пяти языках: манси, удмуртском, ненецком, хунотском и корякском " потрясение курумов" – это подвижная земля или подвижные камни, – пояснил Артём. – А вот очередная нелепость, – ударил он по рукописи, успев прочитать про себя ещё несколько слов, пока разговаривал с Алексеем.

– Какая?

– Движение курумов вызвано кембрийским взрывом!

– Чем-чем?

– Ты не ослышался: кембрийским взрывом.

– Но он произошёл, насколько я помню, приблизительно пятьсот сорок миллионов лет назад в начале Палеозойской эры после криогеннийского оледенения земли, когда вся земля была сплошь покрыта льдами…

– Да, такой метаморфозой "Кембрийский взрыв" был назван резкий эволюционный процесс многоклеточных организмов, а уж никоим образом ни движение курумов, появившихся в результате дробления гор во время последнего Ледникового периода, – совсем понуро вздохнул Артём и, захлопнув рукопись отца, безнадёжно махнул рукой и положил её в вещевой ящик. – Теперь я понимаю тех, кто охотился за ней, ведь в оригинале рукописи такая же галиматья, которую непомерно охота расшифровать.

– Однако твой отец был далеко не глупцом, чтобы в своих исследованиях заниматься галиматьёй, – возразил Алексей.

– Зато у него гениальная способность учёные исследования гримировать так, что невольно можно подумать, что писал их футуристический пациент дома душевно больных, – грустно усмехнулся Артём. – За эти рукописи вообще можно не беспокоиться… Их я-то не в состоянии расшифровать, не то что… Вот смотри!.. – опять полез он в вещевой ящик и, достав рукопись, ткнул пальцем в открытую страницу. – Он под заголовком «Биология физиологии среды» пишет по-латыни sonitus favere voci,paries gemitas – flamma focus…