- Конечно, нет, - ответила она с недоумением.

Дориан посмотрел на нее, качая головой.

- Из уважения к моему отцу я тебя не прогоню. Я перейду в «Брукс» на оставшyюся часть Сезона. После этого… после этого, мадам, посмотрим. Но я не могу жить с тобой. Теперь, ради бога, оставь меня! - герцог не стал ни смягчать, ни объяснять свой гнев.

Вынужденная покинуть его спальню, она поспешила в утреннюю комнату. Три четверти часа спустя герцогиня заметила из окна, что Дориан вызвал свой кабриолет. Его грум медленно прогуливал идеально подобранную упряжку верх и вниз по улице, не давая остыть лошадям герцога. Когда она стояла, дрожа, ее горничная ворвалась в комнату.

- Госпожа! Его светлость сошел с ума!

Это был и личный страх герцогини тoже, но она жестко возразила, повернувшись спиной к своей прислуге:

- Чепуха, Олкотт!

Горничная стояла на своем.

- Он в вашей гардеробной, мадам! Он взломал вашy шкатулку с драгоценностями!

- Что! - воскликнула герцогиня. Подняв юбки, она побежала наверх с резвостью юной девушки. Войдя в свою гардеробную, она застыла, ошеломленная, не в силах поверить своим глазам. Дориан действительно вскрыл ее шкатулку с драгоценностями и копался в содержимом, как самый наглый из воров.

- О, господи! Что ты делаешь? -  прошептала она в ужасе.

Дориан взял горсть алмазов и изумрудов.

- Я считаю, что они мои, - он засунул драгоценности в карман. - То есть они принадлежат титулу, а значит мне.

- Это изумруды Аскота, - запнулась она.

- И кольцо на твоем пальце, - он протянул руку. - Если я не ошибаюсь, тоже принадлежит мне.

- Мое обручальное кольцо!

- Дай его мне, - сказал он неумолимо. - Дай его, или я сорву кольцо с твоего пальца.

Оглушенная страхом, она стащила с пальца огромный сверкающий зеленый камень и уронила в его руку.

- Спасибо. - взгляд сына был ледянным, когда он проходил мимо нее к двери. - Кажется, я сломал твою шкатулку для драгоценностей, - обронил Дориан, выходя из комнаты. - Купи себе новую, пусть они отправят мне счет в «Брукс».

- Боже мой, Дориан! Что с тобой? - воскликнула она с пепельным лицом, но герцог уже ушел.

Он поехал к Селии. Она была с Флад в задней комнате на первом этаже, разбирая огромную коллекции театральных костюмов Селии. Селия не решила, что наденет в самой первой сцене новой пьесы, где Виола оказалась на берегах Иллирии после кораблекрушения. Когда Дориан вошел в комнату, она красовалась на своем постаменте в развевающейся белой одежде почти греческого вида, голова наклонена в сторону: Селия изучала эффект в длинных зеркалах, висевших на всех четырех стенах. Даже задняя часть двери была зеркальной. Дориан узнал комнату, он упал в ней прошлой ночью.

- Мой дорогой сэр, - приветствовала она, спускаясь с пьедестала - к большому раздражению Флад, которая с булавками во рту стояла на коленях перед своей хозяйкой. - Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь! - добавила Селия, смеясь, и протягивая ему руки.

- Как я должен был испугать тебя, - пробормотал Дориан смущенно.

- Я немного волновалась, - призналась она, - но твой брат заверил меня, что с тобой все будет хорошо.

- Рад, что ты послала за ним. Я знаю, вы сильно не любите друг друга.

- Действительно, мы с твоим братом никогда не будем друзьями, -ответила она. - Но он твой брат, и я знаю, что он любит тебя.

- Надеюсь, он не был груб с тобой?

Она рассмеялась.

- Я не могу видеть твоего брата, не пожалев его людей. Что они должны терпеть! К счастью, я не одна из них. Он не может меня выпороть, как бы ни желал.

- Я бы хотел, чтобы ты подружилась с ним, Салли, - грустно сказал Дориан. - Саймон - лучший человек, которого я знаю; если у тебя возникли трудности, ты не могла бы поступить мудрее, чем обратиться к нему за помощью. Я хотел бы, чтобы ты позволила мне рассказать ему о твоей связи с нашей семьей, - продолжал он с надеждой. - Тогда он будет относиться к тебе с большим уважением.

- Cомневаюсь. Он может пожалеть меня, но, конечно, не будет уважать. Этoго я не cмогу вынести! Быть жалкой в глазах лорда Саймона! Предпочла бы, чтобы он меня ненавидел.

- Конечно, я не скажу ему, если ты не хочешь, - заверил ее Дориан. - Хотя мне жаль. Ты всегда так восхищалась им.

- Восхищалась им! - удивленно воскликнула Селия. - Что ты имеешь в виду?

Он улыбнулся ей.

- Ты знаешь, что я имею в виду, мисс Салли! Много раз встречал тебя наверху лестницы в Ашлендcе, пристально глядящей на его портрет с обожающим взглядом.

Она нахмурилась.

- Тогда я была всего лишь ребенком, - сказала она сердито. - Я даже не знала, что это портрет реального человека, не говоря уже о живом, пока твой отец не сказал мне однажды.

Дориан усмехнулся.

- Поймал тебя глазеющей на его любимого сына? Да, Саймон был его любимцем, - продолжал он в ответ на ее удивленный взгляд. - Мальчиком oн был сорвиголовой. Дьявольский ребенок, как говорится. Моему отцу это нравилось. Саймону исполнилось всего пятнадцать, когда был написан этот портрет, но, увы, мальчик уже был старым грешником.

- О, да? - удивилась Селия. - И каковы же были грехи его юности?

Он усмехнулся.

- Женщины, конечно! Вот почему его отослали в армию. Роман с какой-то девушкой, когда он был в Итоне.

- Что это была за девушка?

- Такого рода, что мой отец решил отправить его в Индию. Мы не видели его почти восемь лет.

- К тому времени меня отослали в Ирландию.

Дориан вздрогнул. Это то, о чем он пришел поговорить с ней, но боялся поднимать этот вопрос.

- Там тебе было очень плохо, моя дорогая?

Она взяла его за руку.

- Не будем об этом говорить, - твердо сказала она. - Это только причинит тебе боль. Было время, - добавила она, поднося его руку к щеке, - когда я очень хотела причинить тебе боль.

- И сейчас?

Она улыбнулась.

- Теперь я рада снова видеть моего кузена Дориана. Не пойти ли нам в гостиную? - Она пошла вперед, и служанка принесла чай. Селия с огромным удовольствием колдовала над чайником. - Я делала это в Ашлeндcе, помнишь? Твоя мама научила меня искусству заваривать чай. Да, кузен Дориан, есть искусство готовить чай, искусство быть хорошей хозяйкой.

- Ты была счастливы в Ашлeндcе?

- Это было похоже на рай. В первый год жизни с вами, я была черно-синей от того, чтобы щипала себя. У меня были самые ужасные кошмары. Я жила в страхе, что меня отправят обратно в Больницу для подкидышей. Сначала твой отец не любил меня, - добавила она, - поэтому мои опасения не были беспочвенными.

- Ты скоро победила его неприязнь, - вспомнил Дориан. - Он начал обожать тебя.

- Я сделала своей миссией завоевать его, - ответила она. - В конце концов, я не хотела быть изгнанной из рая.

- Через полгода он жил в твоем кармане. Мы все влюбились в тебя.

- Через год я перестала себя щипать. Я никогда не знала такого счастья, такой безопасности. Никогда не былa счастливее, чем в Ашлендcе.

- И в Ашлендc ты должна вернуться, - сказал он нетерпеливо. - Как мой гость. Этим летом, когда закрываются театры, чем еще ты будешь заниматься? Приезжай в Ашлендс и оставайся сколько угодно.

Селия покачала головой.

- Невозможно! Слуги могут узнать меня. Знаешь, слуги гораздо более наблюдательны, чем их хозяева. Должны быть, если хотят сохранить свои места.

- Слуги! - внезапно воскликнул он, задыхаясь. - Я не подумал о них. Все эти годы они должны были знать правду! Возможно, не все из них, но некоторые из них должны были знать, что ты жива. Они не могли все быть в неведении. Кто знал? Кто из них знал, что тебя отослали?

- Никто не посмел бы допросить твою мать, - рассудительно сказала Селия. - Она отдавала им приказы. У них не было иного выбора, кроме как подчиняться. Действительно, ты не должен обвинять слуг.

- Почему я не должен их винить? - желчно ответил он. - Если у них были приказы, то их отдавал не я. Я хозяин в Ашландcе, а не моя мама. Все эти годы они меня обманывали!