— Любовника, — ответил Вова. И через некоторое время добавил: — Мы шесть лет вместе прожили. Суицид.
Гусев на это ничего не ответил, только крепче прижал к себе спящего Сыроежкина. Домой Макар вносил его как невесту — на руках. Положил на свою кровать и лёг рядом — Серёжа должен был проспать ещё несколько часов, но Макар боялся отходить от него и на шаг. Вовка обыскал Серёжину одежду, нашёл ключи и поехал в Москву за Серёжиными вещами и документами. Было понятно, что больше Сыроежкин туда не вернётся.
========== 22. Забудь свой ад ==========
Следующие двое с лишним суток Макар Гусев провел без сна. Он по пятам ходил за Серёжей, и то, один раз не уследил — несчастный схватил вилку (все ножи и другие опасные предметы Макар с Вовкой сразу спрятали) и стал ковырять ей запястье по старым шрамам. Гусев, к счастью, это быстро обнаружил, и всё обошлось парой неглубоких царапин.
Ночью Сергей не спал — выспался от укола, который знакомый Мика ему сделал ещё на месте аварии. А вот Макар отключился на минуту. И сквозь дрёму услышал хлопок входной двери. Сон тут же как рукой сняло. Он опрометью бросился за Серёжей, нагнал его у самой трассы и еле успел оттащить — на них, не успев затормозить, мчалась огромная фура.
— Да что ж ты делаешь, сволочь! — в отчаянии орал на Сыроежкина Гусев и тряс его за грудки как тряпичную куклу. — Себя тебе не жалко, на меня плевать, но что ж ты невинного человека под статью подвести хочешь?! — шансов, что Сергей проникнется в таком состоянии судьбой потенциального водителя-убийцы практически не было. В прошлый раз увещевания Макара на счёт Серёжиных родителей никакого действия не возымели. Но оно и не удивительно — Сыроежкины старшие уже который год состояли каждый в новом браке и воспитывали там новых детей. Со взрослым сыном они общались мало.
На следующий день надо было проводить Королькова, которого срочно вызвали в офис по каким-то делам. Макар вышел закрыть за ним ворота, заперев заснувшего под утро Серёжу в комнате. Когда вернулся, решил, что скоро тронется умом сам — Сергей висел в петле, сделанной из гусевских галстуков, привязанных к крюку, на который крепилась люстра. Макару опять повезло — бедняга не сломал себе шею и не успел задохнуться.
Когда у Макара прихватило живот, он попросил вернувшуюся с работы Зою последить за Сергеем, пока он в туалете. Когда он вышел, то обнаружил жену запертой в другой комнате. В ужасе выбежал Гусев во двор — там пусто. И чисто интуитивно понял, что территорию участка Серёжа не покидал. Вбежал обратно в дом и услышал слабый плеск воды. Ванна! — сообразил Макар. С горем пополам взобравшись на второй этаж (от этой беготни нога у Гусева совсем разболелась, на боль он уже внимания не обращал, но травмированная конечность начинала отказывать), Макар выломал дверь в санузел. Ванна была полна воды, а Сергей опустив голову в воду, судорожно цеплялся за борта — всё же такой способ самоубийства требует фантастической силы воли, которой Сыроежкин, к счастью, не обладал. Вытащив за волосы друга из воды и убедившись, что тот не сильно нахлебался, Гусев надавал ему пощёчин и разрыдался сам.
Сергей не плакал. Всё время с момента своего пробуждения от медикаментозного сна, он находился в каком-то оцепенении. Не ел, воду пил, только если его почти силой поил Гусев. В туалет, кстати, его Макар водил за ручку, следил, чтобы Серёжа мыл руки и чистил зубы. Внешне, он не проявлял беспокойства, не оказывал никакого сопротивления заведомо более сильному Гусеву и за всё время не проронил ни звука. Но стоило Макару, хотя бы на минуту ослабить контроль над ним, Сережа тут же предпринимал попытку суицида. Чувствуя, что уже без сил, Макар отвёл Серёжу в свою комнату, раздел, уложил на кровать и бинтами привязал его за руки и за ноги к ножкам кровати. Лёг рядом сам и мгновенно заснул.
Проснулся Гусев от шума голосов. Вспомнил в первую секунду события минувших дней, мигом подскочил на постели, ощупал и осмотрел лежащего рядом Сыроежкина. Тот, похоже, всю ночь не спал — лежал, тупо пялясь в потолок, и беззвучно плакал. Лицо у него было всё мокрое и опухшее. И только потом Макар заметил, что в комнате они не одни. Кроме Зои присутствовали ещё двое — в белых халатах.
— Прости, Макар, — твердо начала его супруга, — но дальше так не может продолжаться — ты не убережёшь его. И нам надо на работу. Всем нам, — Зоя как всегда была права — сегодня был последний день, когда начальство пошло ему навстречу, завтра Макар должен быть на рабочем месте. — Я вызвала психиатрическую скорую.
Гусев только кивнул. У него опять заберут Серёжу. Он как мог оттягивал этот момент, не в силах расстаться с возлюбленным, но затея самому присматривать за Сыроежкиным, была изначально провальной. Это понимали все окружающие, кроме самого Макара. Теперь дошло и до него. Что ж, раз единственный способ увидеть Серёжу ещё когда-нибудь, это отпустить его сейчас, то придется согласиться. Впрочем, от желания Макара уже ничего не зависело.
— Друг моего мужа недавно потерял близкого человека, — тем временем Зоя объясняла ситуацию врачам. — И он уже восемь лет состоит на учёте в психо-неврологическом диспансере. Четыре попытки суицида за последние три дня.
— Что же вы так, надо было сразу нас вызвать, — доктор не поднимая глаз от бумаг, которые заполнял, обращался именно к Зое. — Ваш муж давно в таком состоянии? — спросил он почему-то про Макара.
— С момента трагедии. Мы все были свидетелями, — Зоя крепче обняла жавшуюся к ней Майку, которая последние дни как тень бродила по дому, и которую Макар умудрялся не замечать.
— Простите, а девушка кем приходится больному? — спросил доктор. Практика показывала, что близкие пациентов зачастую тоже нуждаются во внимании врачей.
— Она наша подруга, — ответила Кукушкина за Майю. — Его… бывшая девушка. Они расстались.
— Возьмите, — доктор протянул Светловой маленький листок бумаги. — Это лёгкое успокоительное, отпускается без рецепта. Попейте недельку, только внимательно прочитайте противопоказания.
А дальше медбрат сделал Серёже какой-то укол, Макар отвязал его от кровати, на Серёжу надели смирительную рубашку и повели в машину.
— Сделать вам укол реланиума? — спросил Макара перед уходом врач. — Вы плохо выглядите. А так хоть выспитесь перед работой.
Макар помедлил пару секунд, вспомнил о своих трудовых обязанностях, об учениках, которые его ждут, и сказал:
— Да. Сделайте, пожалуйста.
***
Пока Гусев пытался войти в рабочую колею, справлялся по телефону два раза в день о Серёжином состоянии, ходил на беседы с лечащим врачом и ждал, когда же Сыроежкину разрешат свидания, Корольков занимался делами Сергея.
Перевёз к Макару личные вещи близнецов, перекрыл в квартире все коммуникации и запер её. Сделать с этой недвижимостью сейчас было ничего нельзя — Сергей был недееспособен, а опеку над ним никто пока не оформлял. Квартира, кстати, как и машина и оба мотоцикла принадлежали именно Сыроежкину. Эл принципиально ни одну покупку на себя не оформлял. «Если с тобой что-нибудь случится, — говорил он Серёже, — мне это имущество не понадобится, я всё равно без тебя здесь не задержусь». На робкие Серёжины возражения, что он-то думает аналогично, Эл просто зажимал ему рукой рот и ещё минут пять после этого расписывал его благополучное будущее с Макаром или с другим достойным человеком. И под угрозой физического наказания запрещал Сергею даже думать о суициде. Он — человек, его жизнь на порядок ценнее существования киборга.
