— Ёжкин кот! Мы-то все думали, что ты уехал. Профессор твой говорил, к каким-то его родственникам, а ты лечился, значит… — Гусев сочувственно покачал головой. О том, какие испытания ещё в школе выпали на долю всегда успешного на вид Элека, он и не догадывался. — Ты хорошо, получается, держался, когда вернулся в школу.

— Ну, на это были вполне определённые причины, — при этих словах Эл улыбнулся, словно воспоминания и вправду были приятными. — Серёжа Виктору Ивановичу не поверил.

***

— Виктор Иванович, — Сыроежкин позвонил профессору Громову домой, от Электроника уже неделю не было ни слуха, ни духа. — Я звоню Элу, пишу ему, а он не отвечает. С ним всё в порядке?

— Серёжа… он уехал, — голос профессора был усталый.

— Куда? Он даже не попрощался! Это на него не похоже, — Серёжа почувствовал, что начинает паниковать — он так привык, что Электроник всегда рядом, даже навязчивое внимание киборга теперь не казалось ему таким раздражающим.

— Отдыхать, к моим родственникам.

— Виктор Иванович, Эл говорил, что у вас нет никаких родственников! Вы что-то от меня скрываете! Где он?

— Серёжа, пожалуйста, оставь его в покое, — подтвердил нехорошую догадку Сыроежкина Громов. — У тебя же своя жизнь, девушка, вот и занимайся ею. Элеку и так нелегко пришлось.

— Я приеду. И не уйду, пока не увижу Электроника! — терпение у Сыроежкина лопнуло, больше никаких церемоний он разводить не собирался.

— Ладно, — сдался профессор — с одной стороны он не хотел говорить правду о состоянии своего несчастного творения, а с другой — на Серёжу он был зол. Пусть мальчик и не виноват, что не может ответить на чувства своего клона, но именно из-за него Элек чуть не умер и теперь вынужден проходить курс реабилитации в специализированном учреждении. И пусть Серёжа об этом знает. — Приезжай, если хочешь. Но Элека тебе придётся ждать ещё недели три — он в клинике неврозов.

— Ч-то?.. — Серёжа как-то весь сразу сдулся, ругаться с профессором больше не хотелось. — Почему? Что с ним случилось? — Сыроежкину стало страшно — какие бы чувства к близнецу он не испытывал порой, а свою привязанность к киборгу тоже игнорировать не мог.

— Попытка суицида. А вот о причинах, я думаю, ты знаешь лучше меня, — не удержался от злого сарказма профессор, — по ту сторону воцарилось молчание, которое, впрочем, Виктор Иванович не спешил прерывать. Да, это маленькая мелочная месть с его стороны, но он тоже человек. А этот эгоистичный мальчишка чуть не угробил плод дела всей его жизни. Который он любит как сына. Да что там! Элек и есть его сын, самый настоящий, а уж каким образом он появился на свет значения не имеет.

— Когда… он будет… дома? — Серёжа говорил с трудом, как будто еле ворочая языком, и профессор не мог не почувствовать мрачного удовлетворения — пусть Серёжа хоть немного почувствует страдания, которые выпали на долю его мальчику. Чувство вины ему только на пользу.

— Позвони через три недели.

Через три недели Серёжа не позвонил, а пришёл к Громовым лично.

— Серёжа… — Электроник открыл дверь и растерянно смотрел на своего двойника. Профессор, удостоверившись, что с его чадом всё более менее в порядке, ушёл на работу, и Эл был дома один. — Зачем ты пришёл?

— К тебе, Эл. Я знаю, что с тобой было.

— Вот как, — Элек опустил газа, собственный необдуманный поступок заставлял чувствовать стыд и вызывал чувство ущербности.

— Это я виноват. Я должен был всё тебе объяснить, — вздохнул Серёжа. — Меня ведь из дома не выпускали, пока я с Майкой не договорился, а потом вышел этот вариант с совместным проживанием… Я не очень-то хочу жить с ней, да и вообще… Но, пойми, дома мне совершенно невозможно. Уж лучше так.

— Ты с ней спишь…

— Ну как я иначе буду? — Сыроежкин чуть не плакал, вся ситуация и впрямь представлялось ему безвыходной. — Но я бы предпочёл тебя!

— Меня? — с недоверием переспросил Электроник. — Ты сказал тогда, что мы не можем больше встречаться.

— Сказал, — Сыроежкин потупил взгляд — проявление собственной трусости до сих пор заставляло чувствовать себя последним негодяем. — Я испугался. Думал, родители узнают, опять гнобить начнут. Прости, я думал только о себе в тот момент.

— Ты её любишь?

— Нет.

— А меня? — Эл даже удивился про себя, как легко ему оказалось задать вопрос, о котором раньше он даже боялся заикнуться.

— Эл, я… я не знаю. Но ты очень нужен мне, честно! — Сергей сделал шаг навстречу и обнял своего клона. — Я хочу тебя, — прошептал он ему в самое ухо.

Эл даже не знал, радоваться ему или горевать. Серёжа по-прежнему не любит его, но он рядом, нуждается в нём. Всё-таки лучше так, чем никак, успокаивал себя Эл. Однако, немного проучить близнеца стоило — столько времени он трясётся за свой драгоценный зад, так почему бы сейчас не попросить его? Самое время!

— Правда, хочешь меня? — сквозь поцелуи, которыми он уже покрывал лицо и шею близнеца, спросил Эл. — Тогда сегодня ты будешь снизу. Согласен?

— Снизу? — Серёжа на миг замер в объятиях Элека и с опаской посмотрел на него. Потом помолчал пару секунд и решительно сказал: — Согласен.

Серёжа даже пошевелиться толком не мог — Эл практически сложил его пополам, когда входил.

— Больно? — пах киборга упёрся в Серёжины ягодицы, и Эл замер — ждал пока мышцы немного растянутся и любовник привыкнет к неприятным ощущениям.

— Да… — с трудом выдохнул Сыроежкин. — Но… мне нравится.

— А так? — Эл плавно качнул бёдрами.

— Да…

— И так? — он двинулся сильнее.

— Да… — прошептал Серёжа, ошалело глядя на своего двойника. — Ещё!..

— Тогда терпи, — Эл выпрямился, положил ноги партнёра на плечи и больше не сдерживался — толкался со всей силы, больно стискивая Серёжины бёдра. Серёжа судорожно сжимал в кулаках простыни, скулил и хныкал при каждом толчке и в целом выглядел совершенно невменяемым. А стоило Элу начать дрочить его член, почти сразу выплеснулся.

— Боже, Эл, как же классно ты ебёшь! — не стесняясь в выражениях высказался Сыроежкин, едва киборг кончил и слез с него. А через полчаса сам уселся сверху, не взирая на просьбы повременить хотя бы день.

— У тебя же попа болит, — пытался остудить его пыл Электроник, — потерпи немного.

— Пофиг, — Серёжа уже оседлал Элека и даже не пытаясь скрыть болезненную гримасу, насаживался на член. — Я хочу ещё, помоги мне, — он опёрся одной рукой позади себя, а второй принялся дрочить. И Элу не осталось ничего другого, как поддерживая его под бёдра помогать двигаться.

***

— В общем, до конца школы у нас всё было относительно хорошо, — продолжил свою мыль Громов. — Серёжа жил с Майкой и при каждом удобном случае бегал трахаться ко мне. Я даже как-то смирился с тем, что он не любит, старался вообще не думать об этом, полностью сосредоточился на наших с ним сексуальных отношениях. Наверное, напрасно, потому что когда после выпускного он мне заявил, что будет поступать в НГТУ, я был в полнейшем шоке. Ехать в Новосибирск, это из Москвы-то! А он сказал: «Я хочу сменить круг общения. Полностью».

========== 4. Хорошо ли быть клоном ==========

— Меня спасло то, что я не сразу осознал, что это окончательный разрыв отношений, — продолжал исповедоваться Макару Электроник. — Мне почему-то казалось, что смена круга общения касается родителей и Майки, но не меня. И всё никак не мог понять, почему Серёжа так против, чтобы я поехал с ним. Профессор бы меня отпустил, да я бы и не спрашивал, если бы только Серёжа согласился.

— Что он тебе говорил? — Гусев интересовался заведомо болезненными для Громова вещами, видел, что Эл до сих пор остро переживает события пятнадцатилетней давности, но не спросить не мог.