— И ты так спокойно говоришь… об этом?! — удивился Макар. — Что, неужели и вправду в тебе ни капли гомофобии нет?

— Я сам такой, Макар, — без всякого намёка на юмор сказал Эл.

— Ни хера себе!.. — только и смог выдавить из себя шокированный откровением друга Гусев. И невольно перевел взгляд на огромную кровать, на краю которой сидел теперь Громов. Воображение тут же услужливо развернуло перед Макаром картины, с кем и как трахается на этой постели Элек.

— Что, представляешь теперь с кем именно я тут трахаюсь? — усмехнулся Эл, перехватив взгляд Макара.

— Ага… — тупо кивнул Гусь. — А ты… это… — сформулировать вопрос не получалось — столько всего сразу хотелось узнать от друга: и как давно он понял про свою ориентацию, и как у Эла вообще с личной жизнью и… да много чего.

— Обычно я пассив, — заминку Гусева Громов понял по-своему. — Хотя, если попадётся определённый человек, могу быть и сверху.

Гусев молча сглотнул. Новая информация была для него несколько… неожиданной. Прямо не класс у них был, а мини гей-клуб, получается.

— Слушай, Эл… а ты встречаешься с кем-нибудь? — Макар задал наконец осмысленный вопрос.

— Последние пятнадцать лет — ни с кем, — невесело улыбнулся Громов. — Хотя пытался, конечно, но… — тут он развёл руками. — Так что обхожусь случайными партнёрами для секса.

Тут Гусев не знал, что сказать. Сам он такие связи не признавал. Женившись сразу после выпускного на залетевшей от него Кукушкиной, романов на стороне он не заводил, пусть и хотелось периодически попробовать с кем-нибудь другим. А потом его всё-таки прорвало — дети подросли, стали немного самостоятельнее, и Макар начал больше времени проводить со своим старинным приятелем Корольковым, который как раз вернулся в столицу после нескольких лет жизни в Питере, где ему сосватал неплохую работу дальний родственник. Вовка даже на расстоянии оставался для Гуся лучшим другом. И на радостях они с Корольковым наобщались до такой степени, что в один прекрасный день оказались вместе в одной койке. Вот тогда-то Вова и сказал, что, оказывается, любит он Макара чуть ли не с первого класса и жить без него не может. А Гусев подумал-подумал, да и решил, что, наверное, он Вову тоже любит. И не только как друга (а в качестве друга Макар Вовку просто обожал). Потому что тот фейерверк чувств и эмоций и физических ощущений, который он испытал, трахая Королькова, ни в какое сравнение не шёл с унылой, как теперь казалось, «физкультурой» в постели с супругой. И это при том, что любовницей Зоя была страстной и умелой.

То, что у Вовки до Макара были мужчины, и много, расстраивало дико, но после их первого раза Корольков ни малейшего повода не давал думать, что Макар у него не единственный. Так что появившихся после начавшегося у них с Вовкой романа многочисленных приятелей из голубой тусовки, Макар не понимал — чего ныть про то, что отношения не складываются, если сам без разбора по чужим членам и задницам скачешь? Не умеешь любить — так не жалуйся. А при желании всего добиться можно, в том числе и семью с любимым создать. А тут, кто бы мог подумать, Эл… такая же шлюшка как и большинство его «товарищей по ориентации». Вслух, конечно, Гусев ничего не сказал, ибо не его это дело — судить других, да и первоначальные выводы могут оказаться ошибочными — жизнь, она на чёрное и белое редко делится.

— Эй! Чего задумался? — окликнул приятеля Громов. Макар и сам не заметил, как полностью ушёл в свои мысли. — Давай уже, спрашивай, — с некоторой обречённостью в голосе предложил Эл.

— О чём? — не уловил ход мыслей собеседника Гусев.

— О ком, — поправил его Эл. — Ты ведь, ещё как только мы сегодня в ресторане встретились, хотел меня спросить о Серёже. Только не отпирайся, у тебя это на лице написано было.

— А. Это да, — согласился Макар. — Ты ж знаешь, мы с ним как-то потерялись совсем. Уже лет шесть или семь даже не переписываемся.

— А чего так? — удивлён Эл не был — не иначе как Серёже самому стало тошно от собственного вранья и он просто свёл все контакты с бывшими друзьями на нет.

— Да знаешь… я писал ему, писал, а он так односложно отвечал мне, на отъебись, — не сдержался и ругнулся Гусев. — Ну, я и перестал — чего навязываться, если человек общаться не хочет. А вы с ним вроде как друзья. Интересно, как он там поживает, у себя в Новосибе?

— Он давно уже оттуда уехал, просто страничку не обновляет, с фейков в Контакте сидит.

— Чего это он?

— А кто его разберёт? — пожал плечами Эл. — Мне он не докладывает.

— С ним всё хорошо? — вдруг забеспокоился Макар. А потом ни с того ни с сего добавил — интересно, как он выглядит сейчас? Так же как ты или изменился?..

— Так же как я, — быстро ответил Эл.

— Ты его живьём видел недавно, да? Или по видео? — Гусев был крайне заинтересован и даже не пытался скрыть это.

«Значит, ты и правда в школе сох по нему, — отметил про себя Электроник. — Мне не казалось. Да и сейчас, чтобы ты там про большую любовь с Вовкой не пел, всё ещё не забыл этого… козла. Выходит, не один я такой идиот».

— Последний раз мы по видео общались год назад где-то, а лично я его лет десять не видел. И ещё столько же не хочу.

— Громов, вы ж друзья не разлей вода со школы были! — выпучил глаза Гусев. — Чё, не уж-то поссорились?

— Друзья? — скривился Эл. — Я не знаю, считал ли он действительно меня своим другом хоть когда-нибудь. Только никакой нормальной дружбы между нами с самого начала не было.

— Как так? — продолжал обалдело таращиться на Громова Макар. Даже с кресла своего вскочил от переживаний.

— А так, — Элек с деланным равнодушием хлебнул свой сок и продолжил, — ты же в курсе, как мы с ним познакомились?

— Ага, — кивнул Гусев. — На помойке. Он там от меня прятался, а ты от своего профессора.

— Ну да. Он когда узнал, что я его искусственно созданный клон, да ещё и киборг в придачу, видно решил что от этого я… — тут Эл резко выдохнул, прикрыл глаза на пару секунд, а потом уже уверенно продолжил, — не совсем человек. Так, что-то среднее между роботом и куклой. Я тогда и сам про себя так думал… — тяжко вздохнул Эл. — Ну глупый был, всего полгода после создания. Нет, чтоб сообразить, что чувства-то у меня чисто человеческие. Я ж тогда привязался к нему сильно…

— Влюбился?.. — предположил Макар, сам пугаясь собственной догадки.

— Именно. Только, конечно, отчёт себе в этом не отдавал. По-началу. А Серёжа… он же таким весёлым был, обаятельным, — лицо Электроника просветлело и на какой-то миг он напомнил Макару себя прежнего — наивного и восторженного мальчика, с которым всегда было легко и интересно, и с кем хотелось дружить без всяких задних мыслей. Настолько приятным и открытым человеком он был. Но наваждение быстро исчезло, и на место милого Элека Громова опять вернулся замкнутый, немного циничный и мрачноватый Электрон Викторович. — Он красивый был, — добавил спустя минуту Эл. — По-настоящему красивый. И хотя я точная его копия, но, глядя на себя в зеркало, никакой особой красоты я не видел. Наверное дело в мимике, ужимках, жестах, запахе…

— Запахе? — переспросил Гусев.

— Да, запахе. Он так пах, что у меня голова иногда кружилась. Не знаю чем, но мне всё время хотелось быть к нему ближе, коснуться, прижаться, уткнуться носом в его шею… — воспоминания захлестнули Эла, он словно бы вернулся на двадцать лет назад, снова был счастлив — рядом любимый человек, а жизнь представляется увлекательным приключением. — Но это я отвлёкся, — усилием воли Эл возвратил себя в настоящий момент. — Так вот, Серёжа решил использовать то, что мы двойники и отправил меня вместо себя в школу, а потом и домой. Это ты тоже знаешь. Наверное, недели две мы так жили, пока его отец замки везде не сменил, и всё, соответственно, не раскрылось. И знаешь, Макар, это были самые лучшие две недели в моей жизни.