— Алло, добрый день, — взял телефон Сыроежкин. — Могу я узнать с кем я говорю?
— О, молодой человек, — усмехнулась трубка, — ваш стиль общения здорово изменился за последний год!
— Профессор Громов! Мать вашу! — тут же вспылил Сыроежкин, узнав в звонящем чокнутого учёного, из-за которого, если бы не Гусь, он бы уже давно сам в психушку загремел.
— Впрочем, я полагал, что люди так быстро не меняются, — съязвил Громов.
— И зачем вы мне звоните, хотелось бы узнать? — немного успокоился Сергей.
— Помнишь, как в прошлом году перекопал весь пляж около нашего озера в поисках «лунной капельки»? Мне, кстати, штраф пришлось из-за тебя платить. За незаконные земляные работы.
— Меня ваши финансовые дела не интересуют, — холодно ответил Сыроежкин. — Но почему вы об этой «лунной капельке» вспомнили?
— Потому что я наврал, — спокойно сказал Громов. — Нет никакой «лунной капельки», я её выдумал.
— Да вы… больной! — от возмущения у Серёжи даже вдохнуть нормально не получалось. — Вам… лечиться надо!
— Ну, на самом деле, вылечило это тебя, как я понимаю. От лени и раздолбайства, — ни капли не обидевшись заявил профессор.
— Точно больной! — опять повысил голос Сыроежкин. — Как вы вообще додумались играть чувствами людей?! Эл для меня столько значит, я так надеялся ему помочь, а вы… Слов нет на вас! Ещё «профессор», называется! — кипел Серёжа.
— А я тебе это возмещу, — всё тем же спокойным тоном сказал Громов. — Но заплатить всё равно придётся. Так или иначе, счёт получишь, когда он придёт.
— Что? Вы вообще о чём? — не понял Сергей.
— Это было так сложно, так долго и так дорого! — скорбно выдохнул в трубку профессор. А потом опять перешёл на деловой тон. — Так что, будь благодарен, я делаю тебе двадцати процентную скидку! Всего хорошего, молодой человек! — в трубке послышались короткие гудки.
— Эй, какого хрена, Громов! — выругался уже в пустоту Сыроежкин. — Я только в себя пришёл, психовать почти перестал, а тут этот придурок чокнутый. Издевается! — сокрушался Серёжа и уже хотел было пойти звонить Гусеву — жаловаться на ненормального учёного и выяснять как там обстоят дела на самом деле. Но не успел — в дверь позвонили.
***
Сидящий в машине перед подъездом Сыроежкиных Виктор Иванович убрал телефон в карман пиджака, пожелал удачи своему пассажиру, захлопнул за ним дверь, которую тот от волнения не закрыл, достал платок, протёр очки и вытер со лба пот — телефонный спектакль дался ему нелегко. Но, учитывая их непростые деловые отношения, так было надо. Электроник по-прежнему не помнил Сыроежкина, а получить хоть какую-то компенсацию за потраченные силы и средства хотелось. Жаль, что эксперимент не совсем удался, на таких результатах бизнес в этом направлении развивать будет сложно.
***
Серёжа открыл дверь, даже не посмотрев в глазок, настолько он был на нервах. Открыл, да так и обмер, не в силах поверить своим глазам — перед ним стоял Электроник.
— Добрый день! — вежливо улыбнулся Электроник. Признаться, он тоже был несколько удивлён — вот, значит, откуда у него такая внешность. Хозяин, видимо, предпочитает иметь дело с близнецом. Но, чувства чувствами, а у него ещё и поручение от создателя есть. — Я принёс счёт от профессора Громова, — Эл протянул Серёже конверт, в котором был договор на оказание услуги по реконструкции и восстановлению гибридного ребёнка, счёт и условия, на которых должны производиться выплаты. — С учётом скидки почти четыре миллиона, — на этот раз улыбка Элека выглядела слегка виноватой. — Быть человеком весьма проблематично, — сочувственно заметил Эл, оглядев, насколько мог, Серёжину квартиру — в ней жили явно не миллионеры.
Сыроежкин, который от шока всё это время плохо соображал и ничего из сказанного Электроником не понял, наконец пришёл в чувства и бросился к Элу с распростёртыми объятиями.
«Надо же, он так рад мне…» — подумал озадаченный бурной реакцией хозяина Электроник. Только в следующий миг все связные мысли испарились из его головы — его губ коснулись Серёжины губы, а перед глазами, словно кадры из фильма стали возникать сцены его, нет, ИХ прошлой жизни. Вот он — беспомощная кукла, сидит на помойке, а к нему подходит маленький мальчик, говорит «Ты замёрз, пойдём домой», он опять на помойке, но Серёжа упорно тащит его на себе и кричит «Мне нужен только Эл!» И дальше — Серёжа, который ухаживает за ним, моет, кормит, переодевает, учит, кладёт с собой в постель, гуляет, знакомит с друзьями. Серёжа, у которого он проверяет уроки и отчитывает за разгильдяйство, которого он целует во сне… Серёжа, который обнимает, смеётся, плачет… копает песок на пляже. Их прощание, боль, невозможность ответить на поцелуи, отчаяние, много отчаяния и… пустота.
— Серёжа… — Эл что есть силы прижимал хозяина к себе, покрывал поцелуями его отчего-то мокрое лицо, лез под одежду и уже готов был завалиться с ним прямо тут на полу в прихожей перед открытой входной дверью.
— Ты вернулся ко мне, вернулся, — шептал счастливый хозяин, начиная расстёгивать рубашку своего гибрида.
— Кхм-кхм, — некстати прервало их неделикатное покашливание. — Вы поаккуратнее с финансовыми документами, молодые люди, — профессор поднял с пола выпавший конверт и положил его на тумбу рядом. Научный интерес и обычная человеческая любознательность не позволили учёному просто так уехать. Подождав минут пять, он поднялся в Серёжину квартиру вслед за Электроником и стал свидетелем трогательной сцены воссоединения гибрида и его хозяина.
— Простите, это я уронил, — всё так же не выпуская из рук Серёжу, извинился Электорник. — Я просто… я так рад, что мы снова вместе!
— Так ты всё вспомнил, мальчик мой? — оживился Громов.
— Да, да! Я всё, всё помню, — закивал головой гибрид и, совершенно не стесняясь Виктора Ивановича, вновь принялся целовать Сыроежкина.
***
— Замечательно! Это просто замечательно! Такая удача! — сам себе восклицал профессор, вприпрыжку, словно школьник, спускаясь по лестнице. — И Сашка рад будет. Нам есть куда расти и развиваться! Тем более, что, тьфу-тьфу, будет кому дело оставить, — профессор сел за руль, а в голове его уже прокручивался план по постановке новой услуги на поток.
Пока довольный и счастливый профессор Громов предавался мечтам и расчётам, связанным с их со Светловидовым предприятием, не менее счастливый Серёжа Сыроежкин обнаружил, что он совершенно не в состоянии отлепиться от своего Электроника. Потащил его в свою постель, стянул с него штаны с бельём и, невзирая на слабые протесты гибрида, принялся ему отсасывать. Дело это оказалось нехитрым даже для неопытного новичка и очень возбуждающим — кончил Серёжа, едва к себе прикоснувшись, лишь только рот его наполнился тёплым семенем близнеца. Облизался и уткнулся лицом прямо Элу в пах — так ему хорошо было.
— Серёж… я так опять захочу, — Эл попытался подтянуть хозяина повыше, но безуспешно — тот продолжал тереться лицом о его мошонку и вновь твердеющий ствол, попробовал засасывать яйца, как он видел это в порно, вылизал член, а потом вдруг сказал:
— Трахнешь меня?
— Серёж, тебе больно может быть, я читал. Давай лучше ты меня, — предложил Элек.
— А тебе, значит, не больно? — усмехнулся Сыроежкин.
— Я потерплю, — возразил Эл. — И мне не будет, я ведь давно этого хочу.
— Нет уж, — решительно закончил с распределением ролей на сегодня Серёжа. — Трахать будешь меня ты, возражения не принимаются. Фиг с ней с болью, вряд-ли она сильная, а вот трещины — это уже серьёзно. Мы ж без опыта пока, мало ли что не так сделаем.
— Но я тоже не хочу навредить тебе, — возразил Электроник.
— Ты мне и не сможешь, — серьёзно сказал Сыроежкин. — Я, если что, к врачу пойду и меня вылечат, а с тобой что мы делать будем? Тебя беречь надо, мне за тебя ещё четыре миллиона Громову выплачивать, — Серёжа решил перевести разговор в шутливый тон. И пошёл в ванную готовиться. Эл только откинулся на на кровать, закрыв руками лицо, и жалобно хныкнул — видимо, за право не быть хрустальной вазой, с которой пылинки сдувают, ему предстоит ещё побороться.
