В прочем, о сегодняшнем Серёжином решении Электроник не пожалел — до этого момента он и представить себе не мог, насколько это сладко — вбиваться внутрь горячего узкого тела, чувствовать дрожь любимого человека, слышать его стоны удовольствия, ощущать членом ритмичные сокращения мышц и изливаться глубоко внутри.

— Так что ты там говорил о четырёх миллионах? — Эл поудобнее устроил на постели оттраханного и счастливого хозяина, а сам принёс из прихожей конверт с договором. — Так, — пробежал глазами текст Электроник. — Действие договора начинается в день твоего восемнадцатилетия, то есть почти через год. Рассрочка платежа не на десять, а на пятнадцать лет, но выплаты начинаются через пять лет после твоего совершеннолетия. Ты успеешь выучиться, Серёжа. И я буду тебе помогать.

— Помогать учиться? — переспросил Сыроежкин.

— И это тоже. Но я говорю о деньгах. Я знаю, что гибридам официально нельзя работать, но, думаю, моих способностей хватит, чтобы обучиться какой-нибудь специальности, по которой можно работать удалённо. Я помогу тебе выплатить профессору эти деньги.

— Ну, спасибо, конечно, Эл. Но если у меня будет нормальная работа, я смогу кредит в банке взять. Если не успею отдать деньги профессору в срок. Давай пока не будем о деньгах, иди ко мне, — протянул руки к своему любовнику Сергей, чем тот сразу же воспользовался.

На следующий день новоиспечённых любовников вытащил из постели звонок Громова. Профессор желал видеть Элека и Серёжу у себя в резиденции. Какие-то ему тесты надо было провести, а главное, продемонстрировать полностью восстановившего память гибрида Сашке. Он ведь тоже полноправный партнёр и желает воочию убедиться в успехе эксперимента.

— Эл, а мы точно не можем отказаться? — весь последующий час пока они собирались и приводили себя в порядок, Сыроежкин ныл и ворчал — ехать к противному учёному у него не было никакого желания.

— Ты, конечно, можешь не ехать, ты свободный человек, — вздыхал Электроник. — Но я отказаться не могу, а одного меня ты ведь не отпустишь.

— Ещё чего! — сразу же вскинулся Сергей. — Никуда ты один не поедешь. Тем более в логово к этим…

— Ну вот. А я, если ты внимательно читал договор, вплоть до твоего совершеннолетия являюсь собственностью Виктора Ивановича, а у тебя нахожусь в безвозмездной аренде. Так что придётся ехать в любом случае.

***

Единственным плюсом от посещения Громова стала для Серёжи возможность повидать Гусева. В выходные и на каникулах Макар вообще дома не появлялся, и Сыроежкин своего друга почти не видел, они только переписывались. К тому же было любопытно посмотреть, чем так зацепил Гуся Виктор Иванович. В то, что жадный профессор платит ему хоть сколько-нибудь достойную зарплату, Сергей не очень-то верил.

Профессор повёл Элека общаться со Светловидовым, проводить свои тесты, а Сергей решил побродить по территории участка, поискать Гуся. Нашёлся Макар на удивление быстро — ковырялся вместе с Миком во внутренностях мини трактора.

— Что, Серёжа, решил-таки выползти из своей берлоги и проведать нас? — подмигнул Сыроежкину Урри. Сергей не понял, с чего это Мик его квартиру, которую он ни разу толком не видел, берлогой обзывает, но тему развивать не стал — просто поздоровался. А вот Макар повёл себя странно.

— Привет, Сыроега, я сейчас, — поприветствовал друга Гусев, потом подошёл к Мику, сказал ему что-то на ухо и побежал в сторону дома, на ходу вытирая руки тряпкой.

— Чего это он? — удился Сергей.

— Да не переживай, скоро придёт. Мы почти закончили.

Минут через пять вернулся Гусев и, почему-то оглядываясь, взял Сыроежкина под руку и потянул к гаражу.

— Мик, я возьму твой байк? — крикнул он Урри, получил в ответ одобрительный кивок и вывел из гаража мотоцикл. — Бери шлем, садись, поедем покатаемся немного… а то меня опять к чему-нибудь припахают, так и пообщаться не сможем толком.

Приехали они в итоге на тот злосчастный пляж у озера, который в прошлом году перекапывал Серёжа. Если б вся история с Элом так хорошо не закончилась, Сыроежкин это место однозначно видеть бы не смог. А так ничего вроде…

— Ты ведь знаешь, да, что Эл ко мне вернулся? — начал Серёжа.

— Конечно. Но Громов велел тебе заранее ничего не говорить. Всё-таки, неизвестно как бы всё закончилось, — сказал Гусев.

— Что закончилось? — не понял Серёжа.

— Ну, я про его память. Профессор до последнего надеялся, что Эл вспомнит.

— А, это да. Он вспомнил почти сразу, когда я… когда мы… Ну, в общем, главное, что вспомнил, — немного смутился Серёжа вспоминая их поцелуй и всё, что за ним последовало. — Слушай, а тебе-то как, неужели нравится здесь, у Громова, в смысле? — Серёжа наконец задал давно интересующий его вопрос. — Ведь наверняка ж пашешь тут как раб на галерах. За миску супа.

— Есть немного, — почесал затылок Гусев. — Но, вообще, имеются и свои плюсы.

— Например? — недоверчиво поинтересовался Сергей.

— Работа разнообразная. Интересно. Я ж не только с машинами вожусь и огородом занимаюсь. Ещё немного кукол делаю. Точнее, участвую в процессе изготовления на некоторых этапах. Там всё хитро на самом деле, и материал такой… своеобразный. Ещё Стампу немного помогаю — на нём бухгалтерия вся, документы разные. С клиентами переписываюсь иногда — в режиме «техподдержки». Ну, и условия труда — вполне. Платят, конечно, копейки, тут ты прав. Но зато кормят хорошо. Я дома столько не жру, сколько здесь, — Гусь довольно похлопал себя по пузу, которое, кстати, вопреки его словам было вполне подтянутым, как и сам он. — Комната у нас в хозяйском доме — большая. И ванная своя отдельная. Как в хорошем отеле.

— У нас? — переспросил Сыроежкин. — У вас там что, общежитие?

— А… э-э… — Макар почесал нос, — я хотел сказать, у нас, то есть у всех, кто здесь живёт. Вот. Кстати, об обеде, — поспешил перевести разговор на другую тему Гусев. — Пора уже обратно выдвигаться, а то не успеем.

***

— Ты проходи, садись, Эл с остальными сюда придут, — Макар проводил друга в столовую, но сам садиться за стол не спешил.

— А ты куда? — удивился Сыроежкин. — Столько расписывал мне достоинства здешней кухни и сбегаешь.

— Да я подойду, но попозже. У меня тут… дела образовались, — как-то неуверенно сказал Гусев и тут же вышел, оставив Сыроежкина ждать обеда одного.

Вскоре, правда, подошли Мик со Стампом и Громов с Электроником, и Серёжа сразу забыл про Макара и его странное поведение.

Маша, которая готовкой в этом доме занималась сама и к кухне никого не допускала, кормила и вправду на убой. Сергей наворачивал закуски и основные блюда и вполуха слушал, как Громов с партнёром обсуждали свой удавшийся эксперимент, а Электроник рассказывал Урри, что память к нему вернулась, только когда Серёжа его поцеловал. Зато сразу вся. Даже то, что было до того, как Сергей первый раз подобрал его на помойке, он тоже вспомнил. И порадовался, что эта часть его биографии весь последний год оставалась для него тайной — именно эти годы вспоминать Элеку не хотелось вовсе.

Вдруг за дверями столовой, где собралась вся компания, послышались возбуждённые голоса, какая-то возня, звуки, как показалось Сыроежкину, борьбы, а потом двери с грохотом распахнулись. Громов обречённо выдохнул, изобразил фейспалм, Мик хмыкнул, Стамп откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки, словно в ожидании представления, Электроник с Машей синхронно сказали: «Ой», а Серёжа и вовсе выронил вилку с куском курицы, которую ел. И рот закрыть забыл — на пороге столовой стоял он сам.