— То есть, по-вашему, я хочу чтобы меня кусали и изводили подозрениями и ревностью? — усмехнулся Гусь.

Шея до сих пор болела, а перед Элом и Стампом было стыдно — последний скандал Серёжа устроил у них на глазах, оттолкнул Макара от разговаривающего с ним Электроника, повалил своего хозяина на землю и вцепился ему в волосы, выдрав целый клок. Позорище, одним словом. Одно Гусева радовало — нормально драться Серёжа не умел, иначе плохо бы ему пришлось — гибриды гораздо сильнее людей.

— Возможно, его поведение просто наиболее ярким образом демонстрирует крайнюю степень привязанности к тебе, — предположил Громов. — Думаю, ты хотел, чтобы Серёжа любил тебя, боялся потерять, ревновал. Хотел быть для него центром вселенной. И, главное, чтобы он не скрывал своих чувств. Ни от тебя, ни от окружающих. В общем, всё то, чего ты был лишён в отношениях с реальным человеком.

— Ну, я понял, профессор. Я сам себе злобный Буратино, — хмыкнул Гусев. — А вас, я смотрю, совсем не смущает… скажем так, кхм… то, что мы с Сережей, ну… — Макар задумался, подбирая подходящую формулировку, но Громов его перебил.

— Я уже давно смирился с тем, что мы с Машенькой тут единственные натуралы, — улыбнулся Виктор Иванович. — Да и большинство моих клиентов, скажу прямо, геи.

— Даже так? — удивился Гусев.

— Видишь ли, гибридов приобретают в двух случаях — когда нужны дети и когда нужны возлюбленные. И первая категория людей значительно меньше, чем вторая. Далеко не каждый согласится воспитывать ребёнка, который заведомо никогда не станет полноправным членом общества, не заведёт семью или отношения с себе подобными. И умрёт сразу после смерти своих «родителей», будучи ещё молодым человеком. Те, кто действительно хотят детей, но не могут их родить, занимаются усыновлением, а не покупают куклу. Но совсем не так обстоят дела с теми, кто мечтает о верных и любящих возлюбленных. Как правило, гетеросексуалы худо-бедно справляются с этой задачей сами, и большинство их них, если не в первых, то во вторых или в третьих брачных отношениях находят себе подходящего спутника на всю оставшуюся жизнь. Что-то подобное происходит и среди женщин-лесбиянок, хотя шансы на счастливую семью с дамой сердца у них и ниже. Но обычно они рожают детей, иногда даже выходят замуж и, в целом, не чувствуют себя одинокими. К тому же, среди них не так много тех, кто может оплатить себе покупку гибрида. А вот с мужчинами-геями совершенно другая история, — профессор внимательно посмотрел на Макара, немного помолчал и продолжил: — В молодости они, как правило, ведут довольно насыщенную личную жизнь — другими словами, часто меняют партнёров, благо секс в этой среде куда доступнее, чем у тех же гетеросексуалов. Кто-то предпочитает свободный секс без обязательств, кто-то пробует строить отношения, которые практически не бывают стабильными и долговременными, но в итоге, годам к сорока пяти-пятидесяти подавляющее большинство и тех, и других остаются совершенно одни. В качестве потенциальных сексуальных партнёров эти люди уже неинтересны даже своим ровесникам. Всё, что они могут — покупать секс за деньги. Если эти деньги есть, разумеется, — улыбнулся Громов.

Макару рассказ профессора не нравился. Он о своём будущем, если и думал, то только в контексте «Кем быть?», как метко в своё время обрисовал проблему выбора дальнейшего жизненного пути подрастающим поколением Владимир Владимирович. Тот, который Маяковский. А вот о том, «с кем быть?» да ещё в такой далёкой перспективе, Гусев до этой минуты не задумывался. А Громов тем временем продолжал развивать свою мысль.

— Так вот, поскольку мы говорим сейчас только о платежеспособной части населения, то оказывается, что купить за деньги можно очень многое. Многое, но не всё. Любовь, например, не покупается. К сожалению, нельзя заплатить энную сумму и стать для кого-то самым важным и дорогим человеком на свете. Так, чтобы вас любили даже больными и нищими. А как показывает практика, многим именно этого как раз и хочется — искренней любви и привязанности вне зависимости от собственной платежеспособности. И процент одиноких людей в возрасте, нуждающихся в душевном (и телесном, кстати, тоже) тепле среди геев гораздо выше, чем среди всех остальных категорий граждан. И вот для тех из них, кто может это себе позволить в финансовом отношении, и существует наша компания, выпускающая гибридов, — закончил свою речь Виктор Иванович. — Теперь понятно, почему я нисколько не удивлён ни твоей, ни Сыроежкина ориентации, Макар? — Громов посмотрел на Гусева поверх очков и важно заметил: — Вы, в некотором смысле, моя целевая аудитория.

— Да уж… — мрачно согласился Гусь. — А у вас были… ну, молодые клиенты. Вроде нас с Сыроегой?

— Было несколько, — кивнул Громов. — и больше, надеюсь, не попадётся.

— Почему это? Они не платили?

— Платили, ещё как. Мы работаем по стопроцентной предоплате — синтез материала стоит денег, а рисковать своими средствами глупо. Но, видишь ли, гибриды в некотором смысле тоже люди, и мне их попросту жалко. Ни один из гибридных детей, которых удалось вырастить их молодым хозяевам, не прожил больше пяти лет.

— ..? — Гусев на это даже не знал что сказать — ему было малость жутковато.

— Молодёжь непостоянна, — пояснил профессор, — их просто разлюбили.

— То есть, если я или, допустим, Сыроега, разлюбим своих… — Гусев тяжело сглотнул, но противный комок в горле так и не исчез, договорить не получилось.

— Они умрут, — закончил за него профессор. — Как скоро, не скажу, тут всё индивидуально, но временные рамки от нескольких недель до нескольких месяцев.

— П-понятно… Знаете, профессор, я пойду, пожалуй. Тут Маша просила ей с парником помочь, да и Серёжу надо проведать, небось опять дурака валяет, вместо того, чтобы учиться, — находиться и дальше в обществе Громова Макару стало почему-то неуютно.

— Иди, конечно, — сказал Виктор Иванович, — только… Завтра, Макар, ты в полном распоряжении Александра Сергеевича, имей в виду. Меня не будет.

— Весь день? — полюбопытствовал Гусев.

— Как минимум, всю первую половину, — устало вздохнул профессор. — Встреча с одним сложным клиентом.

========== 11. В долгах, как в шелках ==========

Серёжа Сыроежкин сидел за письменным столом в своей комнате и изучал сайты столичных вузов на предмет того, какие экзамены куда нужны и каков средний балл для поступления за прошедшие годы. Он очень неплохо закончил десятый класс, но чтобы знать что сдавать через год в качестве ЕГЭ, определиться стоило уже сейчас — нужно будет подналечь на выбранные предметы, возможно, даже поговорить с родителями на счёт репетитора, как советовал ему когда-то Эл. Эл… ровно год уже прошёл с того момента, как Серёжа остался без своего друга. Или, лучше сказать, любимого. Так, по крайней мере, будет честно. Тосковал Сыроежкин страшно — каждый день пересматривал фотографии и даже маленькие видео ролики, которые на протяжении всего года исправно присылал ему Гусь. На них был запечатлён весь процесс роста и развития Электроника, от пятилетнего ребёнка до семнадцатилетнего парня. Как понял из рассказов Макара Сергей, Эл живёт у профессора хорошо, о нём заботятся, он ни в чём не нуждается. Это — самое главное, в конце концов. Ну, а то, что они не вместе… Серёжа надеялся, что это вопрос времени. Очень скорого времени.

— Серёжа, тебе звонят, — окликнула Сыроежкина мать. Был выходной день, родители собирались поехать за город, но чей-то звонок по городскому телефону выхватил их буквально на пороге.

— Кто это? — удивился Сергей. На городской ему никто не звонил, он даже трубку никогда не брал. Потом бросил свой взгляд на разряженный мобильник и пошёл отвечать на звонок.

— Мужчина, он не представился, — сказала мать, и они с отцом отбыли отдыхать и развлекаться на все выходные. Серёжа с ними ехать отказался — настроения не было.