На коньках Эл и вправду быстро стоять научился, что ни говори, а способности его не только высоким интеллектом ограничивались. Но правила… Запомнил-то он их быстро, только вот они ему не нравились, и в один из моментов, задумавшись о том, что все голы в основном на их с Макаром счету (они играли в паре с Гусевым), и это как-то несправедливо, зарядил в свои ворота. Вызвав тем самым бурю негодования у Гуся и целый поток смешков и подколок от его питомца. Электроник только удивился такой реакции — азарт ему был абсолютно чужд. Однако, дальше он правил не нарушал и к концу матча заметно повеселел.

А вот Гусев со своим гибридом очередной раз поругался — тот был крайне возмущён тем, что Макар отказался играть с ним в паре и предпочёл Электроника. Все объяснения, что это было сделано специально, чтобы силы у противников были примерно равны, и игра была бы интереснее, упрямый мальчишка игнорировал. В итоге вредный пацан убежал в свою (а на самом деле в их с Макаром общую) комнату и закрылся изнутри. Гусеву пришлось идти на поклон к Маше и просить запасной ключ.

— Ну, чего ты дуешься? — Макар подошёл к насупленному пацану, с видом оскорблённой добродетели сидящему на кровати, и обнял его. Парень сначала попытался вывернуться, но быстро оставил эти попытки и сам прижался к хозяину. — Ревнуешь?

— Угу.

— Не ревнуй, ты же знаешь, я люблю тебя, — успокаивал его Гусев. — Вон какой вымахал! Разве это не доказательство?

— Не доказательство, — буркнул гибрид. — Эл, вот тоже растёт, а живёт один. Где его хозяин?

— С Элом совершенно другая ситуация, не сравнивай. И его хозяин очень сильно его любит, я тебе говорил, — вздохнул Макар. — Скоро они будут вместе.

— А ты меня сильно любишь?

— Очень сильно, — и ещё крепче прижал гибрида к себе.

— Тогда трахни меня сейчас, — выдохнул парень прямо Макару в ухо и, стараясь не размыкать объятий, начал стаскивать с себя штаны.

— Сначала — в душ, — деловито произнёс Гусев, вытряхнул его из остальной одежды, подхватил на руки и понёс в ванную.

***

Они стали близки пару месяцев назад. Просто, в какой-то момент Макар понял, что больше сдерживаться он не сможет — обнял прижавшегося к нему во сне гибрида и поцеловал в губы. Мальчик от неожиданности проснулся, открыл глаза и, когда до него дошло, что происходит, со всем энтузиазмом стал отвечать на поцелуи. У Гусева тогда чуть удар от переизбытка чувств не случился, так долго он об этом мог только мечтать, и вот желание его сбывается, пусть и несколько неожиданным образом. Воспитанник обвивал Макара руками и ногами, прижимался пахом и целовал с таким остервенением, будто съесть его хотел.

Гусев в тот раз проявил чудеса выдержки и терпения, растягивая и смазывая своего питомца, чтобы исключить даже малейшую возможность травм, и, когда тело гибрида приняло его, почти сразу кончил. Потом парой движений рукой довёл до финала и своего новоиспечённого любовника, получив в «знак благодарности» от него чувствительный укус в плечо.

— Я всегда знал, что ты вампир, — простонал Гусь, хватаясь за пострадавшее место. — Столько нервов мне попортил, а теперь ещё и кровь пьёшь…

— Ну прости, я не специально, — поспешил подлизаться к хозяину гибрид и принялся вылизывать укус. А потом сказал: — Ты так долго меня не трахал, я уж ждать запарился, когда ты мне наконец вставишь.

Гусь от такого заявления даже воздухом поперхнулся. Хотя пора бы уже привыкнуть — его питомец всегда сначала говорит или делает, потом думает.

— И давно ты такой образованный на счёт «вставить»? — изумился Макар.

— Конечно. Я видел, как мужчины любовью занимаются, и сразу понял — ты должен вставить свой член мне в попу или в рот и двигать им пока не кончишь, — серьёзно сказал парень.

— И где ж ты это видел? — несмотря на то, что именно всё это он сейчас со своим гибридом и проделал, такая его образованность Гусеву не понравилась.

— В интернете. Мне Эл показывал.

— Что-о? Вы чем там вообще с Элом занимаетесь?! — рассердился Макар.

— Да ничем особенным, — пожал плечами мальчик. — Он просто искал там что-то про гибридов, хозяев и любовь и случайно на такие ролики наткнулся. Мы с ним вместе и посмотрели, а он сказал, что хотел бы такое со своим хозяином делать. Не, ну скажи, разве не чайник? Кто его хозяин не помнит, а трахаться с ним хочет. Может, он вообще, старый и страшный!

— Не страшнее тебя, — щёлкнул по носу воспитанника Гусь. — И он мой ровесник, мы в одном классе учимся.

— Вы дружите?

— Да. Он мой лучший друг, — твёрдо сказал Макар.

— Это и есть тот самый Сыроега, про которого ты иногда говоришь? — нахмурился гибрид.

— Он самый. В чём дело, ты что, ревнуешь? — засмеялся Макар, глядя на сердитую мордашку любовника.

— Как его зовут? — вместо ответа мрачно спросил парень.

— Зачем тебе? — насторожился Гусев.

— Как. Его. Зовут? — гибрид был не просто серьёзен, он действительно разозлился и с трудом сдерживал гнев.

— Его зовут Сергей Сыроежкин, но я не понимаю, какое это имеет значе… — договорить Гусеву не дали — гибрид оседлал его живот и, крепко удерживая запястья хозяина, прижал его руки к кровати. Почерневший взгляд его при этом был совершенно безумным.

— И после этого ты хочешь, чтобы я не ревновал? Ты назвал меня его именем! — сорвался на крик парень.

— Серёжа, ты говоришь глупости, — во рту Макара пересохло от волнения. — Ты мой гибридный ребёнок, я люблю тебя, ты разве не чувствуешь?

— Чувствую, — немного успокоился Серёжа, отпустил руки Макара и устроился у него на груди. — Просто… я боюсь, что у тебя есть кто-то ещё.

— Никого нет, — обнял своего Серёжу Гусев. — Серёга просто мой друг. Мне нравится это имя. Да и что плохого, если бы я назвал тебя в честь своего друга?

— Вы трахались?

— Никогда.

— Хорошо, — улыбнулся Серёжа. — Будешь трахать только меня!

Макару, собственно, возразить на это было нечего.

***

В конце мая Электроник сравнялся «по возрасту» с Серёжей-гибридом — оба выглядели на семнадцать лет, хотя здорово разнились по уровню интеллекта. Отношения между ними изменились, и не в лучшую сторону — Электроник больше не хотел выполнять за товарища учебные задания, мотивируя это тем, что пользы Сергею это не приносит. А сам Сергей постоянно задирал Элека и нарывался с ним на конфликт — он дико ревновал хозяина к чужому гибриду. Макару теперь нельзя было без угрозы скандала подойти к Элу ближе, чем на два метра и, не дай Бог, заговорить с ним. И уж тем более — дотронуться. А Гусеву это было сложно — он всё так же регулярно рассказывал Сыроежкину о жизни его любимого гибридного ребёнка, и собирать информацию, совсем не общаясь с Элеком, было затруднительно. Гусь к тому же, сам по себе человек тактильный, при разговоре всегда норовил собеседника то по плечу похлопать, то по груди рукой провести, а то и приобнять. Теперь же он всё время вынужден был оглядываться — не сидит ли где по кустам его Серёжа — шпионить за хозяином с недавних пор стало одним из его излюбленных занятий.

— Не могу больше, — не выдержал как-то Макар и пришёл жаловаться профессору Громову. — Серёжа мой совсем от рук отбился, если не сказать хуже. Такое впечатление, что это он мой хозяин, а не я — его. Скандалит, сцены устраивает, следит за мной. Даже кусается, представляете? Чтоб, так сказать, все видели, что я (!) ему (!) принадлежу (!) — метки ставит, — Гусь оттянул ворот своей серой водолазки, в которой ходил последние несколько дней, и продемонстрировал Громову пунцовый след от Серёжиных зубов. — Вот не понимаю я, Виктор Иванович, что я делаю не так?

— Ну, — развёл руками Громов, — гибридные дети, как зеркало, отражают наши чувства и желания. Так что, скорее всего, ты как раз всё делаешь так.