— А что ты хочешь, ты вообще знаешь?

— Я… не знаю, — пожал плечами Серёжа.

— Тогда сиди учи русский язык! Потом сдашь математику, которую ты пропустил и, если не совсем долбенем будешь, окончишь одиннадцать классов и поступишь на бюджет в технический вуз. А там на какую-нибудь проектную работу устроишься. Ну и через пару-тройку лет будешь иметь среднюю зарплату. Это как минимум. А с такой зарплатой тебе уже будет реально кредит выплатить, который тебе придётся в банке брать, потому что пять миллионов Громову ты явно выплатить не успеешь. У тебя десять лет всего! Минус два на школу и ещё пять на институт. Итого три года на выплаты, сечёшь?

— Ага…

— Значит, что ты сейчас будешь делать? — строго спросил малость обалдевшего от своих перспектив Сыроежкина Гусев.

— Готовиться к русскому…

— Молодец, соображаешь! — похлопал друга по плечу Макар. — А теперь дуй заниматься — через три дня экзамен!

***

Русский Макар Гусев написал чудом. Потому что сам он в отличие от Сыроеги подготовиться толком не успел. На следующий день после отбытия Гусева в доме профессора Громова царил настоящий переполох.

— Подумать только, эпоксидкой! Биофарфор! Уму непостижимо! — хватался за голову Виктор Иванович, меря шагами гостиную. — Ведь сказал же ему — ничего не трогай! А он! Ну что за человек!

— А вот какого лешего ты, Витька, эпоксидку там хранишь? — прервал стенания друга Стамп.

— Что значит, зачем храню? — возмутился Громов. — А где мне её хранить? Там же мастерская. Вдруг что склеить придётся… Но не заготовки же! Их вообще клеить нельзя. Вот что теперь делать?

— А что тут сделаешь? — пожал плечами Стамп. — Всё уже сделано и, заметь, не нами.

— Предлагаю привезти хозяина сюда и поспособствовать, так сказать, воссоединению семьи, — предложил Урри.

— А оно ему надо? — засомневался Громов.

— Ну… он смог его оживить, — возразил Стамп. — Значит надо.

С дивана опять послышались всхлипы, которые быстро перешли в плач с рыданиями.

— Ну не плачь, маленький, я с тобой, — Маша сама, едва сдерживаясь от слёз, устроила поудобнее малыша у себя на коленях.

— Бедняга, — с жалостью посмотрел на ребёнка профессор — гибрид неуклюже поджимал левую ногу, а кисть правой руки у него двигалась с трудом. Кроме того, ему было явно тяжело держать спину прямо, а сутулиться — больно. — Мик, — обратился Виктор Иванович к Урри, — ты же знаешь, где Сыроежкин живёт, ты его отвозил. Этот Гусев его друг и сосед. Найди его и привези сюда. А то жалко мальца — загнётся он без него.

— Будет исполнено, — кивнул Урри и пошёл в гараж за мотоциклом.

— Удачи тебе, малыш, — пожелал ему Стамп и забрал у притомившеймя Маши гибрида. — Не грусти, маленький, Мик привезет тебе твоего хозяина, — потрепал за пухлую щёчку ребёнка Светловидов и пошёл обратно в дом.

— И всё-таки каково, а? Сколько он с ним был-то?

— Минут двадцать, Саш, — чтобы успокоить нервы, Громов плеснул себе и товарищу немного коньяка.

— Вот это способности, вот это я понимаю!.. — не переставал восхищаться Стамп.

— Это трёх тысячные модели, они очень чувствительны.

— Электроник наш, однако, тоже на базе трёх тысячной теперь. И до сих пор не готов, хотя и трансформируется в хорошем темпе, быстрее, чем остальные. Так что не настолько эта чувствительность влияет, чтоб за двадцать минут интегрироваться и за сутки куклу человеком сделать!

— Не настолько, — согласился Громов. — Но если б куклу собирал, к примеру, Сыроежкин, его Электроник уже давно бы бегал.

— Не сравнивай, — закатил глаза Стамп. — Там типа большая любовь и всё такое, парень с ним пять лет нянчился, с ложки кормил и зад подтирал, прежде чем Элек расти начал. А тут — двадцать минут, даже меньше, повозился, пару слов сказал, и всё! Процесс пошёл. У этого Гусева дар. Определённо.

— Это мы ещё посмотрим, дар там у него или не дар, когда его твой Урри привезёт. Если привезёт, — скептически заметил Громов.

— Привезёт, даже не сомневайся. Мик очень исполнительный. Если надо, в чемодан засунет и привезёт, — с гордостью изрёк Стамп.

Комментарий к 9. Друг познаётся в беде

В принципе, профессор Громов мог вполне вызвать полицию, и Гусева бы задержали - по закону в одиночные пикеты могут вставать только совершеннолетние граждане РФ. К счастью, таких тонкостей он не знал)

========== 10. Юный папаша ==========

— И это что, мой? — Макар застыл соляным столбом в «детской» и, вытаращив глаза, уставился на малыша.

— Твой, твой, — закивал головой Громов.

Гибрид, будто в подтверждение его слов, счастливо заулыбался, слез со своей «детской», размером два на два, кровати — других в доме профессора не было, и, прихрамывая, побежал к хозяину. Макар отмер, подхватил ребёнка на руки и прижал к себе. Тот быстро ухватился руками за его шею и теперь показывал остальным, то есть Громову с Машей и Стампу с Урри, язык.

— И что мне теперь с ним делать? — растерянно поинтересовался Гусев, сам не зная у кого.

— Как что? — удивился Громов. — Кормить, одевать, учить, воспитывать. То же, что и с обычными детьми.

— Ох, ты ж, бля! — в сердцах воскликнул Макар. — Мать меня убьёт.

— Бля! Убьёт! — радостно повторил малыш.

— Ты поосторожнее с выражениями, парень, — предупредил Гуся Урри. — Гибриды речь исключительно от своих хозяев усваивают.

— Да, не каждому гибридному ребёнку везёт попасть к умному и интеллигентному человеку, — ехидно заметил Стамп и посмотрел на Мика. Гусев покраснел и пообещал себе больше при ребёнке не выражаться. Только хватило его ненадолго.

— Да ёхарный ж бабай, — на этот раз проныл Макар — по его руке, на которой сидел малыш, и боку растекалась тёплая влага.

— А что ты хотел? — сделал большие глаза профессор. — Ему хоть и пять лет, физиологически, но «родился» он только вчера. Так что иди мой, переодевай. Ванная — вон там, одежда тут, — Громов показал сначала на соседнюю дверь, а потом на шкаф.

— Ну пошли мыться, Сыропопкин, — вздохнул Гусев и понёс гибрида в ванную.

На этот раз Виктор Иванович был куда как гостеприимнее, чем в прошлый визит Макара. Гусева пригласили на обед вместе с остальными, чем он с радостью воспользовался — покушать Гусь любил. Правда, непосредственно трапезничать ему здорово мешал ребёнок, оказавшийся большим шкодником — норовил отведать из всех тарелок, стащил у Стампа с вилки кусок свинины, которую пожевал и вернул затем «на место», залез пятернёй в общее блюдо с салатом, плевался косточками от черешни на дальность, лез Макару в рот и всё время при этом ржал, рискуя поперхнуться (назвать эти звуки смехом у Гуся язык не поворачивался). И всё это малыш проделывал не слезая с Макаровых колен — сидеть на своём стуле он наотрез отказался.

— Ладно, раз такое дело, поедем мы, — почесал затылок Гусев и стал тыкаться в телефон — вызывать такси. Было уже поздно, надо было собираться домой. Макару ещё с родителями объясняться, к экзамену готовиться, да и гибрид уже спал — за день он совсем умаялся (и Макара заодно умаял).

— Подожди, Макар, — остановил его Виктор Иванович. — Тут такое дело… В общем, раз уж ты теперь хозяином гибридного ребёнка стал, тебе его на что-то содержать надо. Можно, конечно, дополнительные расходы на твоих родителей повесить, не так уж они велики, в конце концов. Но я предлагаю тебе подработать.

— Подработать? — удивился Гусев. — Ну, наверное, придётся, да. Устроюсь в какую-нибудь жральню. Только кто ж с ним, — он кивнул на спящего малыша, — сидеть будет?

— У меня подработать, — пояснил Громов. — Нам помощник нужен. И Маше, и Мику, да и нам с Сашкой иногда. А посторонних людей мы не признаём. Разве что охрана. Да и к тому же, напомню, ты получил себе гибрида, а они, как известно, штуки дорогие…