— Макар, ты ошибаешься. Я не учусь в школе.

— Бля-ать! — выругался Гусев, вскочил с пола и стал ходить туда-сюда по раздевалке, ероша волосы у себя на голове и восклицая в пустоту: — Шо ж теперь делать-то, а?

Потом остановился, посмотрел на Элека и строго сказал:

— Имя. Назови мне своё имя.

— Элек. Эл, как Серёжа говорит.

— Полное. Какое у тебя полное имя? Ну, Ховори!

— Элек…трон…ник, — запинаясь произнёс Громов, вызвав у Гусева жалобный стон.

— Да шо ж с тобой опять стряслось, Эл? Хто тебя обидел? — Макар сел на скамейку рядом с Громовым и крепко прижал его к себе, зарывшись носом в белобрысую макушку.

— Меня никто не обижал, Макар. Не понимаю, почему ты беспокоишься. Со мной всё хорошо, просто небольшой сбой в памяти — я не могу восстановить некоторые данные.

— Какие данные? Хромов, ты о чём? Тебя переклинило опять… Сидишь здесь полтора часа уже, твои, наверное, тебя обыскались совсем. Позвонить им надо.

— Я не хочу возвращаться к профессору, — замотал головой Эл.

— Чёрт, Эл, ты что, опять считаешь себя роботом? Серьёзно?

— Макар, я и есть робот, ты разве забыл? — удивился Элек. — И почему ты всё время меня обнимаешь?

Гусев хотел ответить: «Да потому что мне тебя, психованного, жалко. И ещё я боюсь, что ты опять дёру дашь. Сыроега ж без тебя тогда тоже… не сможет, короче». Но вместо этого он сказал совершенно другое:

— Тебе неприятно? — и погладил Элека по спине.

— Да нет, мне нормально, — пожал плечами Элек. — Просто непонятно, почему ты это делаешь. Другие люди со мной так себя не ведут.

Макар продолжал автоматически поглаживать Громова то по спине, то по плечам, а сам лихорадочно пытался сообразить, что же послужило толчком к внезапному расстройству психики Эла, а главное, как вернуть его в нормальное состояние. Обычно, весь этот бред про робота у Эла приключался, когда он оказывался в стрессовой ситуации. Но не каждый стресс действовал на него так. Только что-то, что провоцировало какие-то глубокие личные переживания. К таким вещам относились, например, ссоры с родными, с Серёжей и… проявление к нему сексуального интереса со стороны мужчин.

Вот за эту-то мысль Гусев ухватился — что если этот «триггер» может работать в обе стороны? Риск, конечно, весьма высок — кто знает, не сделает ли Макар ещё хуже, чем есть, вынудив «робота» совершить очередной побег? Но вызывать сюда профессора Громова может быть так же опасно — «Электроник» возвращаться к своему создателю не хочет. И к Сыроежкиным Элек не пойдёт — там же Серёжа, а он типа его «заменяет»…

— Эл, а Эл? — как можно ласковей сказал Макар.

— Я тебя слушаю.

— Ты человеком ещё хочешь стать?

— Хочу, — кивнул Элек. — Только это вряд ли возможно. Серёжа пытался мне помочь, но не получилось… — печально вздохнул «робот».

— Он не знает одного важного способа, как это сделать, — прошептал Гусев Громову прямо в ухо.

— А ты знаешь? — с сомнением поинтересовался Эл.

— А я знаю. МоХу показать.

— Ну, покажи, — улыбнулся Элек. — Я уверен, он не сработает, но мне интересно.

— Ну, не сработает, так не сработает. Мы ничего не потеряем, в конце концов. Только ты, Эл, должен мне кое-что пообещать, — этот пункт в плане Гусева был очень важен — как-никак, учитывая физическую силу Громова в «роботизированном» состоянии, на кону стояло здоровье Макара.

— Что? — заинтересовался Эл.

— Ты не будешь меня бить, отталкивать и вообще делать мне больно.

— Не буду, конечно! — удивился Громов. — Я на такое в принципе не способен. Разве что в воздухе покручу тебя немного, как в тот раз, — на этих словах Элек даже рассмеялся, а Макар лишь понадеялся, что так оно и выйдет.

— Ну, смотри, ты обещал! — сказал Гусев, обхватил обеими руками лицо Громова, повернул к себе его голову и принялся целовать.

Первые мгновения Эл не реагировал вообще, и Макар здорово испугался, что идея его не сработала, и как теперь приводить Громова в адекватное состояние, неизвестно. Затем что-то всё-таки в голове «робота» включилось — он широко открыл рот, пропустил внутрь язык партнёра, стал в такт двигать челюстью и весь подался Гусеву навстречу. Сам прижался к нему и даже обнял за талию. А ещё через несколько секунд начал брыкаться, вырываться и крутить головой. Макар его сразу же отпустил, с опаской ожидая дальнейшей реакции.

— Гусев, ты опять?! — возмутился Элек. — Тебя что, Денис Евгеньевич не удовлетворил, что ты снова ко мне полез? Ведь знаешь же, чем это закончиться может, проходили уже!

— Э-эл!.. — расплылся в глупой улыбке Гусев. — Ты вернулся!

— Да я ещё и не ушёл, а вот ты как-то быстро «от доктора» вернулся. Поругались что ли?

— Да не поругались мы, Громов. Денис меня больше часа жарил — аж сидеть теперь больно! — с чувством высказался Макар.

— Нет, Макар, пожалуйста, избавь меня от подробностей твой половой жизни! — поморщился Элек, видимо живо представив себе эти самые подробности.

— Эл, я тебе Ховорю — с момента окончания тренировки час сорок прошло! — почти выкрикнул Гусев. — Тебя это ни на какие мысли не наводит?

— Час сорок! — не поверил Элек, взглянул на часы и схватился за голову. — Папа с ума сойдёт — мне ещё час до дому добираться! И это если троллейбус сразу придёт.

Эл схватил свою спортивную сумку и бросился к выходу.

— Да поХоди ты, ща такси вызовем! — крикнул вслед ему Гусев и побежал догонять Громова.

— И значит, я вот так вот сидел полтора часа… — в очередной раз повторил Громов, уже расположившись на заднем сидении такси и пытаясь осмыслить то, что ему рассказал друг.

— Да. Ховорю же — спускаюсь я, значит, от доХтора, смотрю, в гардеробе пусто, только моё пальто висит и твоё тоже. Ну я и кинулся тебя искать. Ясно же — раз ты до сих пор не ушёл, с тобой случилось что-то. Побегал туда-сюда, а ты, оказывается, так в раздевалке и сидишь, в стенку пялишься. Меня вообще не заметил поначалу, как я тебя ни звал. А потом байду эту про робота нести начал. Я там чуть кондратия ни хватил — всё, думаю, пропал Сыроегин брательник, опять с катушек съехал. Как я ему скажу? Он же не переживёт, сам знаешь… Ты мне только скажи, Эл, какая сволочь тебя так? Из команды кто-то пристал? — всё не мог успокоится Гусев.

— Нет, никто ничего мне не делал. Я сам так, — грустно сказал Элек.

— Да как так? С чего? — не поверил Макар.

— Понимаешь, — вздохнул Эл, подбирая подходящие слова так, чтобы Макар его понял, а сидящий впереди водитель — нет. — Когда ты ушёл туда… наверх… я подумал, что у всех кто-то есть. Ну, кроме родных. Кому он по-настоящему нужен. У Серёжи, у тебя вот… А у меня — нет… Я не особенно нужен Зойке. То есть, она привыкла ко мне, ей удобно и подружки завидуют… Но она, не думая, променяла бы меня на Серёжу, если бы у неё была такая возможность.

— Понятно, — тоже вздохнул Макар и положил руку Громову на плечи, — это у тебя от безответной любви. Но чего тебе мне-то завидовать? У меня ж тоже самое, сам знаешь… Ещё и шансов никаких.

— У тебя есть, ну… — Громов замолчал, но Макар понял — он имеет ввиду его любовника, спортивного врача Интеграла.

— Да ничего у меня нет, — невесело усмехнулся Гусев, вспоминая их сегодняшнюю встречу с Денисом.

Тот, действительно чуть всю душу из него не вытрахал и особо при этом не церемонился. Потом, правда, когда до доктора дошло, что у Макара это первый раз в такой роли, и вовсе он никому свой зад в сортирах не подставлял, у Дениса Евгеньевича резко проснулась совесть, он стал извиняться перед Гусевым за чересчур бесцеремонное обращение и пообещал на ближайших же выходных организовать ему полноценное романтическое свидание у себя дома. Показать, что называется, как оно должно быть на самом деле.