Парень открыл глаз и попробовал проморгаться вторым.

— Ты нормально меня видишь? В глазах не двоится?

— Да… Не двоится, — сказал Макар и попытался сесть.

Постепенно туман в сознании Элека стал рассеиваться, он вспомнил кто он и зачем здесь и даже причину, по которой ударил Гусева. Единственное, что оставалось загадкой, так это то почему Макару так плохо?

— Не надо садиться, лежи. У тебя сотрясение, наверно, — забеспокоился Эл. — Я сейчас вниз к автомату сбегаю, вызову скорую.

— Не надо скорую, Эл. Мне лучше, — более-менее бодро сказал Гусев и всё-таки сел на полу.

— К врачу всё равно надо, — с сомнением сказал Громов.

Потом достал из сумки своё полотенце, сбегал в душ, как мог обтёр товарища и убрался в раздевалке.

— В любом случае, поедем в травму, так это нельзя оставлять. Прости, что ударил тебя, просто… есть некоторые вещи, которые я не могу переносить. Только вот не понимаю, — Громов немного замялся, — как так получилось, что ты упал и так сильно ударился головой? Споткнулся?

— Ну ты ж мне по морде со всей дури вломил, вот я и отлетел, — пожал плечами Гусев.

— Макар, я не мог так сильно тебя ударить! — удивился Громов. — Я ж и драться-то не умею. Не приходилось ни разу. У меня и сил столько нет…

— А это я, по-твоему, на стенку налетел? — Макар указал на свою распухшую щёку и заплывший глаз.

— Нет, но… — Эл с недоверием посмотрел на свои припухшие костяшки на правой руке. — Так сильно… Не понимаю…

— Ты мне скажи лучше, — вздохнул Гусев, — ты помнишь, как я у тебя прощения просил и на коленях перед тобой стоял?

— Н-нет… А ты просил? — ещё больше удивился Элек.

— Да, Эл, просил. И могу повторить. Прости меня, пожалуйста, Элек! Больше ничего подобного не повториться.

— Хорошо, я прощаю, — кивнул Громов. — Только…

— Что?

— Нам надо будет поговорить.

— Ховори, я слушаю, — напрягся Гусев. Предстоящее объяснение в любом случае обещало быть неприятным.

— Не сейчас, после того, как мы съездим в травмпункт.

Электрон всё ж таки настоял на своём — потащил Макара в травму, где они проторчали без малого два с половиной часа (хорошо хоть домой своим отзвониться догадались — не то разыскивала бы их уже милиция, с собаками). Выслушали там рекомендации по поводу лечения сотрясения мозга первой степени, Макару сделали рентген, врач убедился, что все лицевые кости и позвоночник у Гусева целы, и только после этого поехали домой — уже совсем поздно было.

Громов несмотря на протесты Гусева вызвался проводить травмированного товарища до квартиры, сказал, что у Серёжи заночует, да и тётю заодно проведает. И по дороге домой завёл с Макаром обещанный разговор.

— Макар, помнишь, что ты мне говорил про Чижикова? — начал издалека Громов, но Гусев интуитивно понял, к чему тот клонит.

— Что у него к тебе повышенный интерес.

— Да. Я тогда предпочёл не развивать тему, списал всё на твоё воображение. Но потом… Потом я сопоставил некоторые факты.

— Какие факты, Эл?! — чуть не простонал Макар. Едва прошедшая после таблетки анальгина головная боль вновь дала о себе знать.

— Например, твои постоянные визиты в медкабинет после тренировок.

— Причём здесь Чиж и что такого странного в посещении врача?

— Дениса Евгениевича. Молодого привлекательного мужчины.

— На что ты намекаешь, Элек? — устало спросил Макар. Всё, что скажет сейчас Громов он примерно себе представлял, но поделать с этим ничего не мог. Боль висках становилась всё сильнее.

— Я ни на что не намекаю. Я несколько раз следил за тобой. Подслушивал под дверью, проще говоря.

— Блять, Эл! Не ожидал от тебя такого… Друг, называется! — разозлился Гусев.

— Друг, — уверенно возразил Громов. — Сам подумай, разве я что-то рассказал кому-то, изменил к тебе своё отношение? Стал обвинять тебя в этих извращениях? Разве я упрекал тебя в том, что ты приписываешь свои пороки другим, ни в чём не повинным людям, вроде того же Максима Чижикова? Я этого не делал. Неужели это не доказательство моей дружбы?

— Ты шпионил за мной, Эл. Друзья так не поступают.

— Я должен был как-то развеять или подтвердить мои сомнения.

— Да какая тебе разница до меня, Хромов?! — всё-таки вспылил Макар.

— Большая! Дело касается моей семьи! — Элек даже остановился посреди улицы и схватил Макара за руку.

От автобусной остановки до дома оставалось пару десятков метров, только Гусеву уже стало казаться, что путь этот займёт вечность.

— Причём здесь твоя семья, ну, скажи мне? — Макар до последнего старался изобразить непонимание и не подтверждать напрямую догадок Громова. — И в медкабинете ты ничего видеть не мог. А если тебе что-то послышалось, и ты там себе что-то напридумывал, то иди-ка ты нахуй со своими догадками.

— Я тебя спровоцировал, — с вызовом сказал Эл, проигнорировав явное хамство в свой адрес.

— Спровоцировал?! — не поверил своим ушам Гусев.

— Да. Это было необходимо. Всё же, в чём-то ты оказался прав, сказав про мои догадки — на основании их одних нельзя сделать правильные выводы. Поэтому когда я сегодня увидел тебя в душе одного, я решил, что это удобный случай.

— Бля-а!.. — Макар схватился за голову, которая и так уже была готова расколоться, и почувствовал, что его опять начинает мутить.

— Так вот, — продолжил Элек, — я видел, что ты разглядываешь меня. И у тебя была эрекция. А в раздевалке ты даже не пытался скрыть того, что пялишься на меня. Ну, и чем всё это закончилось, ты помнишь…

— Э-э! Дурак ты, Электрон, хоть и умный, — махнул рукой на горе-детектива Гусев. — ДоиХрался до того, что чуть опять с катушек не съехал. Вроде, Ховоришь, как взрослый человек, а сам простых вещей понять не можешь.

— Каких? — удивился Громов.

— Не трожь Ховно, вонять не будет! — изрёк банальную истину Макар. — Шо ты так смотришь на меня? Можешь, считать, что Ховно — это я. Хотя ты, наверное, так и думаешь…

— Неправда, — возмутился Громов, — ты хороший… но твои наклонности… они неправильные.

— Ладно, я даже спорить с тобой не буду, — развел руками Гусев. — Тебя всё равно не переубедить, упёртый как баран! Дальше-то что?

— Дальше я расскажу всё Серёже.

— Что?! — Макар подумал, что ослышался. — Зачем Серёже? Причём здесь он? Ты рехнулся совсем?

— Затем, что он мой брат, и я люблю его! — повысил голос Элек. — А ты!.. Ты слишком близко с ним общаешься, и я сильно подозреваю, что дружбой с твоей стороны тут и не пахнет! Я же вижу как ты смотришь на него, как прикасаешься. Ты ведь и ко мне полез, потому что я похож на него. Разве не так? Серёжа имеет право знать, что дружит с гомосексуалистом, который хочет его трахнуть!

— Ты охуел?!. — задыхаясь от гнева и отчаяния прошептал Гусев, с трудом подавив в себе порыв съездить этому придурку по физиономии.

— Можешь сказать ему сам, — так же тихо ответил Громов. — Но если ты этого не сделаешь, это сделаю я. И Серёжа мне поверит.

— Эл… — Макару всё же удалось взять себя в руки и он как можно спокойнее сказал: — ты вот так просто готов разрушить мою жизнь, лишить меня единственного близкого друга? А тебе не приходило в голову, что я люблю Серёжу, что не могу без него?

— Не приходило, — чуть скривившись от услышанного ответил Элек. — Ты трахаешься с доктором, а может, и ещё с кем, лез ко мне. И при этом говоришь о любви к моему брату? Не смеши. К тому же, я знаю, какой образ жизни ведут такие, как ты.

— Да откуда тебе знать, кто какой образ жизни ведёт? — схватился за голову Гусев. На какой-то момент ему даже показалось, что внезапная смерть от сдавливающей, словно обручем, его голову боли, была бы лучшим выходом из сложившейся ситуации. — Я сам не знаю, а ты знаешь!..