Скай прерывисто выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Блядь, Алекс…

— Ну, блядь, дальше что? — он злобно ощерился. — Она умеет летать хотя бы. Мне быстрее и проще доучить ее, чем с нуля натаскивать какого-нибудь сопливого зайчика, который оцепенеет в реальном бою и похерит мне все звено!

— Она женщина!

— А наличие хуя — это гарантия качества, извини?

— Мудак!

Влад покосился на друга тяжелым, мрачным взглядом, сплюнул и ушел. Бить морду было не выходом, тем более что по сути — Алекс во всем прав. И ошибается одновременно. Потому что — да простят его феминистки! — не дело это. Баба-летчик, блядь. Приехали. Finita, бля, comedia, тушите свет.

Хотелось найти Сашу и вправить мозги хотя бы ей. Ладно, Алекс — думает о своем звене и делает, как лучше. Но она-то куда лезет, дура? Помнилось Скаю, что девчонка хотела жить, вроде бы, а не сдохнуть, взорвавшись в небе — красиво и бессмысленно. Он и пошел искать, но в святая святых техников Саши не было:

— Ее забрали уж неделю как, переводят, вроде, — равнодушно бросил ему глава смены и вернулся к занятию, от которого Влад его оторвал.

Скай сдержанно поблагодарил, хотя стоило бы схватить за грудки и трясти до осознания вселенского пиздеца, и сбежал, пытаясь сохранить хотя бы видимость вменяемости и адекватности. Следующим пунктом была санчасть, но там облом случился двойной: не было не только Саши — как поведал ему врач, Аллу, в числе прочих, увезли обучаться работе с новой медтехникой. Столовая — пусто, поле — девственно чисто и без признаков жизни вообще и Саши в частности. Диспетчерская — одна новенькая симпатичная рыжуха, но ни малейших признаков протеже Алекса. Скай обреченно вздохнул и задержался там на полчасика, распивая чаи и невинно флиртуя с новенькой, которая показалась ему странно знакомой.

— А мы нигде не встречались? — не удержавшись, поинтересовался он, принимая с благодарным кивком наполненную чашку.

— Вряд ли, — она улыбнулась. — Меня Юля зовут. Но лучше — Юки.

— Скай, — он поймал ее руку и изобразил галантный поцелуй. — А почему Юки?

Рыжая засмеялась, и этот смех тоже был ему странно знаком.

— Ник такой был, а потом друзья привыкли и стали всегда так называть. А почему Скай?

— Был невменяем после первого полета и вопил про красоты неба.

В этот раз они смеялись вместе. Юля рассказывала про жизнь в городе, Скай слушал, стараясь сдерживать тоскливые вздохи и непечатные комментарии, когда она перешла к недостатку еды, лекарств и работы.

— Шлюхой разве что, — грустно сказала она, когда он спросил, кем может устроится девушка сейчас. — И это столица, в других местах, говорят хуже. Так что «дорогу знаю, секс люблю» — и вперед.

— И без альтернатив? — ему ярко вспомнился тот бессмысленный разговор с Сашей, когда он тащил ее из санчасти.

— Можно попытаться устроиться, но, если очень нужны деньги… — она неожиданно всхлипнула и закрыла лицо руками. — Извини. Если очень надо, то либо шлюхой, либо в армию. Если возьмут.

— Тебя же взяли, — он успокаивающе погладил ее по руке.

Юки слабо и криво улыбнулась.

— Извини еще раз, — тихо сказала она и быстрым шагом удалилась в сторону импровизированной комнатки отдыха.

Наверное, стоило бы пойти за ней, но Скай догадывался, что его вряд ли хотят видеть. В конце концов, при здешнем контингенте, если бы ей нужно было выплакаться на чьей-то широкой груди — она бы уже давно это сделала. Он покосился на дверь, за которой скрылась Юки, пожал плечами и сбежал, тем более что его поиски успехом все еще не увенчались, а Саша за прошедшие полчаса тут так и не появилась. Количество неисследованных мест неумолимо сокращалось: оставшиеся можно было по пальцам пересчитать. По-хорошему, надо идти к командиру, но это казалось ему бессмысленным и глупым. Друг высказался предельно ясно: командование идею поддержало — а врать, особенно в этом, Алекс не стал бы. Так что пошлет его товарищ командир лесом-полем драить плац, а не проникнется жалостью к бедной девочке. Скай вздохнул и потащился к себе: не бегать же по всей части с криками «Саша», в самом деле.

По пути встретился Блэк, неожиданно мрачный. По итогам короткого разговора, все больше состоящего из междометий и слов непечатных, но емких и передающих самую суть, он тоже был в курсе безумной затеи Алого лидера и тоже ее не одобрял. Скай пообещал ему навалять Алексу по первое число, чтоб и думать забыл о подобных глупостях, выкурил пару сигарет и пошел дальше. В голове ворочались мысли: слова Юки, слова Саши, его слова. Неужели, лучше, если бы они пошли в проститутки? Да, нет же, в этом Скай был уверен. Но, отчего-то даже представлять Сашу в роли летчика не хотелось. Атаки на часть ей мало что ли?

С тяжелым вздохом Скай открыл дверь в их блок, и его проклятое везение, наконец, сработало. Она сидела на диване в гостиной: там, где они собирались на свои попойки-посиделки. У ног вещмешок, на ней — новенькая форма с нашивками младшего лейтенанта. Все правильно: не офицерский состав к машинам для полетов не допускали — только на техобслуживание. Саша неизвестно чему улыбалась с закрытыми глазами, ее опущенные веки не дрогнули, даже когда он подошел ближе, а пальцы продолжили выбивать по столешнице рваный ритм. Спускающиеся из-под длинных прядей провода непрозрачно намекали на заткнутые наушниками уши. Культурный отдых, лайт-версия, мать его.

Скай несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, чтобы успокоиться и взять себя в руки, и только потом позвал:

— Саша?

Она даже не шевельнулась, не сбилась с ритма, только приоткрыла один глаз и оценила обстановку. Рука взлетела, вытаскивая один наушник.

— Еще один монолог на тему «дура-девка, куда же ты лезешь»?

Он кивнул, медленно охреневая от такой откровенности. Саша вздохнула и зажмурилась крепче, возвращая наушник на его законное место.

— Скай, съеби, будь человеком? — жалобно попросила она.

Слова неожиданно кончились: он просто не знал, что еще можно ей сказать. Наверное, он был не первым, кто решил ее отговорить. Наверное, он будет не последним, и все же она здесь. С вещами и в форме. И это ее — не Алекса, а только ее — решение. Скай вздохнул, криво улыбнулся и просто сел рядом, глядя в пол. Молчал: минуту, две, бесконечно долго — пока плеча не коснулись тонкие пальцы. Саша смотрела на него и улыбалась, протягивая один наушник. Он взял, даже соблазна отказаться не было. Пусть будет голимая попса, но вот это — жест доверия, наверное. Слишком ценный, чтобы проигнорировать.

Музыка оглушила на мгновение, но потом Скай разобрал слова: «… южный намертво впаян в твои поднебесного цвета глаза. Держи меня за руку долго, пожалуйста. Крепко держи меня, я не пожалуюсь…» — и, повинуясь странному, нелогичному импульсу, взял ее за руку.

Черт знает, сколько они так просидели: песня так и играла на репите, а она так и выбивала пальцами нервный, рваный ритм.

И ему казалось, что в этом же ритме бьется его сердце.

========== Глава 7 — Ad futarum memoriam (на долгую память) ==========

Мера верности — поступок, а не время.

(Михаил Веллер, «О любви»)

Порыв сильного и холодного ветра ударил в лицо, заставляя сощуриться и жалобно заморгать. Влад выругался и побежал, пытаясь спрятаться под курткой от крупных тяжелых капель. Дождь лил вот уже четвертый день, небо наглухо затянуло тучами, а температура воздуха была такой, что в август не верилось. Ноябрь, быть может. Ну, октябрь. В лучшем случае. Июльская жара вспоминалась с неожиданной ностальгией, стекающий ручьями пот казался не таким уж и отвратительным по сравнению со струями ледяной воды, щедро падающей с небес. Дар божий, епт.

Периодически дождь сменялся градом. Слава богу, машины под навесы они упрятали заранее. За это, кстати, техники им едва ли не земные поклоны били, особенно, после того как поимели удовольствие наблюдать вмятины на ангарах. От града, да. Скай сам был в шоке от этих ям, от градин размером с хорошие такие ягоды черешни, а то и крупнее. Капризы погоды, как говорил командир. Слишком неожиданные капризы, даже в ядерную войну вериться начинало, если не в ядерную зиму. Но командир только смеялся над их осторожными предположениями, громогласно утверждая, что даже природа против войны, вот и выгоняет неприятеля, как может. Мол, наши-то ангары на совесть построены, а им в их времянках каково? От этих мыслей и правда становилось чуть веселее. А потом надо было выходить на улицу, и настроение снова опускалось на отметку «ниже плинтуса».