– Тебя не пустят в реанимацию. Просто хотел узнать, что с тобой все хорошо.

Нет, Адам, со мной не все хорошо. Больше скажу, все очень и очень плохо. Недавно стала представительницей эскорта, вчера я пережила эмоциональный шок после свидания с мужчиной гораздо старше меня, а сегодня…

Стыд.

Гребаный стыд и что-то другое. Очень странное и неизведанное ранее. Эта встреча полна загадочности, этот мужчина мне незнаком. Ни голос, ни манера речи, ни походка и даже аромат. Он мог оказаться кем угодно, да хоть чертовым маньяком. То, что произошло в квартире, было странно. Унизительно. Порочно. Противоречиво.

Я сама еще не осознала толком, что случилось считаные минуты назад и что меня ждет дальше. Возможно, все закончится благополучно по истечении договора, возможно, после следующей встречи меня объявят пропавшей без вести. Эндрю станет искать меня, расскажет копам все, что знает.

Или же я влюблюсь, как в тех популярных книжках из интернета, а меня бросят на произвол судьбы, наплевав на чувства. Возможно, я буду подавлена и морально опустошена. Столько вероятностей, столько исходов событий после одной лишь встречи с незнакомцем. Но все это неважно. И в ответ не скажу ничего, кроме…

– Все в порядке.

И проглочу ком, застрявший в горле.

Партнерша предоставляет партнеру свое тело на срок до одного месяца, если у пары не не возникнет делания продлить контракт.

Партнеры обязаны давать и получать в равной степени удовольствие.

Партнерша должна выполнять все требования партнера безукоризненно.

Партнерша соглашается, что на ее тело будут воздействовать различные средства стимуляции (анальные пробки, вибраторы вагинальные, клитеральные и другие).

Партнерша не должна вступать в половую связь с кем-либо, кроме партнера.

Партнеры могут расторгнуть контракт до даты истечения срока в случае причинения тяжкого вреда здоровью одному из партнеров во время встречи в рамках контракта.

Мне стоит говорить, что еще я нашла в этом занимательном документе? Нет? Вот и славно. Потому что здесь написан полный бред. Нет, серьезно, какой идиот это составлял? Лучше бы написали не «партнер» и «партнерша», а «рабыня» и «хозяин» – звучало бы более правдоподобно. По идее, они должны быть равноправными, но выходит все с точностью до наоборот.

Он приказывает – я подчиняюсь, и изменить это невозможно.

Следующие пять дней после сокращенного дня в университете вникаю в пункты договора, пытаюсь разобраться, что меня ждет в будущем. Ничего хорошего – однозначно, но мне необходим более расширенный ответ. Больше конкретики.

– Эй, Браун, у тебя яичница сейчас сгорит, – посмеивается Карлос с четвертого этажа. Вот черт, действительно чуть не подгорела. – А что это у тебя? – парень пытается заглянуть в бумаги, но я вовремя убираю их из поля зрения.

– Ничего. Тебе еще что-то надо?

– Даже спасибо не сказала. Я, между прочим, общежитие спас от пожара!

– А я сейчас спасу твою задницу, если ты не свалишь по-хорошему, ясно?

Видимо, я настолько страшна в ярости, что парень незамедлительно покидает кухню и оставляет меня один на один со своими мыслями. А их в голове тьма-тьмущая.

Адаму недавно сделали операцию. Доктор Коннор сообщил, что все прошло успешно, осталось только выдержать реабилитацию. Надеюсь, мы с Адамом справимся, вернемся к прежней жизни, когда были счастливы, когда улыбались во все тридцать два зуба и не знали бед.

Наши родители тогда тоже не знали бед, пока не покинули нас…

Ужинаю, возвращаюсь в комнату и снова перечитываю договор. Кажется, я скоро все пункты наизусть запомню, но так и не пойму их смысла. Один из них уже выполнила – уволилась с работы. Мел выплатила сумму, накопившуюся за месяц, и пожелала удачи. Только вот университет не бросишь, да и Мистер Загадочность не просил об этом.

А у него красивая роспись, размашистая. Инициалов нет. Не напечатаны, как и в графе моей росписи. Черт! Я совсем запуталась! Вроде бы все понятно, как дважды два, но в голове не может уложиться мысль, что со мной будут творить практически то же самое, что и с Анастейшей Стил. Знаете, я не серая мышка и не хочу ею быть, а мое тело не гитара с тонкими струнами, на которых можно играть с помощью всяких предметов.

Но мой «хозяин» считает иначе.

Звонок на мобильный, разрывающий тишину комнаты, заставляет подпрыгнуть на кровати.

– Привет, Ло. Ты там жива? – громко спрашивает Эндрю. На заднем плане слышны басы клубной музыки – на смену вышел.

– Пока да.

– Не хочешь развеяться? За мой счет, конечно же.

Умеет друг завлечь, заставить вспомнить, когда я выбиралась куда-то помимо университета, работы и больницы. Кстати, когда это было в последний раз? Давно уже. Даже в общаге не веселилась с друзьями, общение с сестринством забросила, да и ребята из братства на вечеринки не звали. Я не особо любила ходить по тусовкам, но сейчас мне нужна не просто радостная атмосфера. Мне нужен друг.

– Куда ехать?

– Сброшу сообщением. Жду тебя.

Эндрю присылает адрес знаменитого клуба «Лондон», пока я привожу себя в порядок. Наношу макияж с акцентом на красные губы, скрываю усталость консилером, надеваю давно забытое черное платье в обтяжку с молнией спереди от бюста до самого подола. То, что одолжила Элис, сохнет после стирки. Надо бы вернуть его. Если не завезти самой, то хотя бы почтой отослать. Она так и не ответила ни на один звонок, не говоря о сообщениях, что заставляло меня ненашутку заволноваться. Куда она пропала?

Такси вовремя подъезжает к общежитию, доставляет меня в клуб без пробок, что уже удивительно, и высаживает у места назначения. Без проблем прохожу фейсконтроль, целенаправленно огибаю веселящуюся толпу пьяных людишек и сажусь за барную стойку. Друг, как обычно, улыбается во все тридцать два зуба, бегая от одного конца рабочего места к другому в любимой медвежьей шапке и солнцезащитных очках. Зачем ему очки? Здесь и так темно.

– Красотка, как всегда, – Эндрю замечает меня через некоторое время, как только выполняет заказ для одной парочки. Парень тут же протягивает «Секс на пляже» для меня. – Твой любимый.

– Спасибо, – делаю глоток когда-то любимого коктейля.

– Ну что, бросила?

Веселье тут же сходит на нет. Зачем напомнил, спрашивается? Не зря, наверное, ведь сама хотела поговорить об этом с кем-то близким.

– Нет. Но у меня появилась проблема.

Эндрю снимает очки, нервно поджимает губы, после чего звонит кому-то и просит подменить. Через пару минут к нам подходит еще один бармен, имя которого мне неизвестно, и тут начинается… Полная жесть.

Мы будто остаемся одни в огромной толпе. И нас никто не слышит, на нас никто не смотрит. Всем плевать на меня, кроме одного человека, который внимательно выслушивает рассказ обо всем, что произошло со мной за эти дни. Тот роковой день в компании незнакомого мужчины, успешную операцию Адама, реабилитационный курс, который входит в эти пятнадцать тысяч фунтов.

Эндрю хмурит брови при упоминании брата, но в глубине его темных глаз замечаю маленькую толику радости и облегчения. Ее никто бы из посторонних не увидел, не зная друга столько лет, сколько я.

А главное – упоминаю договор, даже экземпляр показываю. Пункта о неразглашении нет, и это больше смущает, чем успокаивает.

– То есть ты не знаешь этого мужчину, ни разу его не увидишь, а он будет трахать тебя во всех позах?

– Да, – выдыхаю напряженно.

– Ты, случайно, не в БДСМ-клуб записалась?

Вот гад! Язвит, когда я и так в рассеянном состоянии нахожусь!

– Случайно, нет, – цежу в ответ прямо на ухо другу. – Так что мне делать?

– Зачем ты у меня спрашиваешь совета, если сама все решила?

Затем, что мне нужна поддержка. Чтобы было кому высказаться, чтобы знать точно, на что соглашаюсь. Чтобы через месяц, когда я буду морально подавлена и сломлена, рядом со мной оказался близкий человек. И потому что мне очень…