Я постиг, что в книге главное – не грамотность и не владение словом, а то, что между строк. То, что скрепляет слова, вдыхает в них душу, возжигает в них пламя жизни, раскрашивает красками юмора, жизнелюбия, слезами грусти и радости. Эта душа струится между строк. Она пропитана любовью, которая и есть суть человеческого «я».

Вспомнить и сохранить наши общие воспоминания для нынешних и будущих поколений… Нет лучшего способа сказать «спасибо» родителям, которых уже нет. Родителям, что подарили мне жизнь и вырастили. Я посвящаю эту книгу моей семье – братьям и сестрам, женам и детям, дядям и тетям, друзьям и знакомым, одноклассникам, всем, кого люблю, и вам, мои читатели.

«И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет».

Мои первые воспоминания – как осколки хрусталя, блестят в лучах пронзающего их солнца. В каждом осколке переливается радуга, и они озаряют все вокруг, как радужные фонарики.

Приятно познакомиться. Я Адонирам Моше Абутбуль. Адонирам – это имя. Моше – имя моего деда. Его прибавили к моему, когда он умер, а мне было три месяца. Нас было двенадцать братьев и сестер. Я – шестой. Девять братьев, три сестры, мама и папа, которые умерли десять лет назад с разницей в полтора года.

Сегодня 15 января 2018 года. Мой 54-й день рождения. Хочу рассказать немного о себе, чтобы вы узнали меня получше, о моем первом воспоминании и о своем городе – Ришон-ле-Ционе.

«Ришон» на иврите – «первый». Отсюда название первого израильского города – Ришон-ле-Цион («первый на Сионе»). Это первое израильское поселение, созданное в далеком 1882 году, еще во времена власти Османской империи в Эрец-Исраэль, за 66 лет до возрождения Израиля как государства. Поселение-пионер. Так утверждают жители Ришон-ле-Циона. А жители города Петах-Тиква утверждают, что первым был их город. Пустой спор, который добавляет красок и перчика в историю возрождения нашей страны. Толку от него никакого, но и вреда никакого.

Хаим Амзалег, еврейский торговец, приехавший из Марокко, жил в Яффо и служил заместителем британского консула в Эрец-Исраэль, а также возглавлял отделение альянса «Всемирный еврейский союз», приобрел на свое имя более 300 гектаров земли. Часть – на свои личные деньги, остальное – на деньги фонда. Он подписал бумаги о том, что все, что построят на этой территории, ему принадлежать не будет.

Там поселились «Палестинские пионеры» из первой волны репатриации. 14 религиозных девушек и ребят, бежавших из Харькова и Восточной Европы тех лет. Они бежали от погромов, получивших название «Южной бури», когда по всей царской России евреи истреблялись и преследовались.

Несмотря на запрет строить на открытых территориях, турецкие власти закрывали на это глаза, дабы не портить отношения с Хаимом, состоятельным заместителем британского консула, на имя которого были оформлены земли. Первые здания в Ришон-ле-Ционе строились с их молчаливого согласия. Так была возведена большая синагога, вырыт колодец, построены первые жилые дома и винодельня – в основном, на пожертвования барона Эдмонда Ротшильда. Здесь были заложены основы будущего процветания первого поселения.

Винодельня, которую снабжали виноградом ближайшие виноградники, благодаря барону, его финансовым вливаниям, знаниям и профессионализму, процветала и обеспечивала людей работой. 136 лет спустя из этого маленького поселения и вырос нынешний Ришон-ле-Цион.

Ришон-ле-Цион – четвертый по численности город Израиля и насчитывает четверть миллиона жителей. Этот прекрасный город расположен на берегу Средиземного моря и граничит с Тель-Авивом, Холоном и Бат-Ямом.

Сегодня город хорошо развит. В нем множество развлечений и торговых и развлекательных центров, ресторанов, кинотеатров. Здесь находится «Суперленд» и обустроенный городской пляж.

Прекрасный, ухоженный город. Цветущий сад, пестрящий развлекательными парками, чистый и грамотно спланированный. Со всего Израиля сюда едут за покупками и развлечениями, и без преувеличения можно сказать, что наряду с Ашкелоном, это один из самых красивых городов в Израиле.

Сидя на балконе у себя дома, вглядываюсь в горизонт. На востоке, вдалеке, виднеются Иудейские горы и Иерусалим. Я живу в чудесном районе, в четырехкомнатной квартире на десятом этаже. Под окнами – красивейшая аллея, утопающая в пальмах и цветах. Вдоль всей аллеи – фонтаны и бассейны, обрамленные камнями и водопадами.

Каждый вечер фонтан подсвечивается сотней разноцветных огней, радующих глаз. Начало всей этой красоте положил Хаим Амзалег, богатый еврей из Марокко, затерявшийся где-то на страницах истории и учебников о первой волне репатриации. Страницах, обделенных вниманием, которые никто не открывает и не упоминает.

Школьная программа обходила его вниманием, чтобы, не дай Бог, не затмил своей колесницей барона Ротшильда и сэра Монтефиоре, что гостил у нас каждый раз, наведываясь в Израиль. Кстати, ни один из них не поселился в Израиле, в отличие от убежденного сиониста Хаима Амзалега или Авраама Шалоша. Они жили в обнесенном стеной Яффо и вместе со всеми добивались строительства района Неве-Цедек за стенами безопасного Яффо. Ныне это самый дорогой район в Израиле.

В 1887 году, как предрекал пророк Иеремия, «Я возвращу плен их… Да благословит тебя Господь, жилище правды, гора святая!».

Без злого умысла, Хаим Амзалег и Авраам Шалош, были забыты и сгинули в песках между Яффо и Тель-Авивом.

Я родился в Иерусалиме, в больнице «Бикур холим» 15 января 1964 года в 18: 40. Шестой ребенок в семье. Мама рассказывала, что в час моего рождения глянула в окно, а там – снежинки, белые и воздушные, как перья. Легкий ветерок подхватывал снежинку и забавлялся с ней, пока не уложит на подоконник, где белым полотном уже лежали другие, чистые и нетронутые, как новорожденные младенцы.

Я пришел в мир крохотным малышом, закричал, возвещая о себе, и сделал первый вдох, втянув в себя кристально-чистый иерусалимский воздух и мамино молоко, пропитанное древними еврейскими корнями моего народа и далеких предков.

Мой отец, раввин, ждавший девочку, чтобы выполнить заповедь «плодитесь и размножайтесь», обратился к своему раввину. Раввин – благочестивый Реувен бен Давид, его учитель, которого он чтил еще в Марокко, мудрость и скромность которого так восхищали моего отца и фотография которого висела над папиной кроватью до того самого дня, когда он ушел в мир иной.

Папа обратился к раву с мольбой, прося Божьей помощи и содействия, чтобы Тот послал ему девочку. «Вот, пожалуйста, шестая попытка, и только мальчики рождаются у меня. Это, конечно, тоже хорошо. Я рад каждому ребенку, но прошу Господа, чтобы послал мне и девочек тоже». Раввин посоветовал ему переехать, и для пущей уверенности добавил: «Смена места приносит удачу».

Когда мне было восемь месяцев, мы переехали в старый район «Гимель» в Ашкелоне. Мы получили там две квартиры – одна на первом, а вторая на третьем этаже.

Прошел год, и как и сказал рав Реувен, смена места принесла удачу. Прилетел аист и принес мне младшую сестренку Илану. А еще через полтора года – вторую сестренку Офру. И детей в нашей семье стало восемь. А она все увеличивалась. Прибывали и мальчики, и девочки – аисты не знали покоя.

Теперь, когда мы познакомились, и поскольку у меня сегодня день рождения, позвольте мне расслабиться. Может, не сразу, но скоро я откроюсь и буду рассказывать вам все, что захочется. А пока, надеюсь, вам нравится читать мою историю, как мне нравится писать ее для вас.

Мое первое воспоминание относится к Шестидневной войне, когда мне было примерно три с половиной года. В доме напротив нас жил пожилой мужчина по имени Этель, тихий человек с железным протезом вместо руки. Протез заканчивался двумя железными крюками с заостренными концами, загнутыми наподобие пальцев. И мы, дети, боялись его и этой железной руки.