На банкете присутствовали офицеры управления полка вместе с жёнами и мы – артисты неизвестной ранее никому новой группы «Двойная звезда». Командир части – полковник Насонов – первым произнёс краткую речь о пользе патриотического воспитания военнослужащих. Его зам по воспитательной работе напомнил, что песня нам «строить и жить помогает». Потом поздравил нас с рождением нового творческого коллектива и пожелал успехов на нашем поприще. Далее пошли тосты без речей, короткие, как выстрел. Как и любят военные. Кто-то включил музыку. Кто-то первым пригласил кого-то на танец. Веселье было бурным, но не долгим. Военным на следующий день предстояли ответственные мероприятия, да и нам надо было возвращаться в Питер. Эту ночь членам «Двойной звезды» предстояло провести в скромной гостинице подмосковного городка Алабино. Тот же автобус от воинской части, что утром привёз нас с вокзала в полк, был любезно предоставлен артистам для поездки к месту ночлега. Так что я, верный своему принципу – всегда спать в «своей» постели, уже до двадцати четырёх часов успел разместиться в одиночном номере, предоставленном мне, как начальнику. Однако, напрасно я надеялся завалиться на боковую, предвкушая скорый и глубокий сон. Вдруг, ко мне в номер гурьбой ввалились все ребята и девчата «Двойной звезды». Возбуждённые и взбудораженные. Возглавлял их Колесов, державший в каждой руке по две бутылки Шампанского.

– Соло, ты что, вот так сейчас и уснёшь? – Серый не мог скрыть своего безмерного удивления. – Мы более месяца вкалывали, больше, чем лошади. И вот – успех, триумф, победа! А ты – спать?

– Ну, с триумфом ты загнул, – попытался я охладить пыл товарища. Солдатская аудитория… Они и меньшему были бы рады. Вспомни себя на срочной службе. Можно сказать только о первом шаге на пути к успеху.

– Да, да, первый шаг! – Затрясли чубами братья Высокие, одновременно выхватывая у Колесова бутылки Шампанского и нацеливаясь пробками в скромную люстрочку моего номера.

Бах! Бах – бабах! Пробки ракетами взвились к потолку. К счастью, люстра не пострадала. Только Алексею прилетела в голову обратка.

– Откуда Шампанское? – Только и успел спросить я. – На банкете, вроде, только водка была.

– Это от заместителя командира полка по тылу, – пояснил Колесов, – мне всегда нравились эти пухлые майоры! Всё у них есть, как в Греции. Стоит только намекнуть. Я шутливо погрозил ему пальцем: не балуй, когда он слишком тесно прижимался к нашей Розочке во время танца и, вот оно – Шампанское!

Вино пили, в основном, из горлышка, так как стакан в номере был всего один. Гранёный. Каждый хотел высказаться: как волновался, чего опасался. Ведь концерт, хотя и шефский, всё же – есть свёрстанная программа настоящего выступления. Первого выступления «Двойной звезды» на публике. Все мечтали о новых концертах, о гонорарах, о славе, наконец. Дружеские объятия, сверкающие глаза. Я и сам, незаметно, погрузился в сладкие грёзы. Этому весьма способствовало Шампанское, выпитое на водку и шоколадные бархатные взгляды одной из девушек, открыто ласкавшие меня на расстоянии опасной близости. Наконец, опустевшие бутылки оказались частично под столом, частично под кроватью. Вот и последний посетитель покинул мой номер. Я запер дверь на ключ и, обернувшись, обнаружил, что ошибся. Вышли не все. На моей кровати сидела девушка необыкновенной красоты – одна из солисток «Двойной звезды». Не знаю почему, но я подумал, что это Лиля. Может быть я видел хоть какую-то разницу между сёстрами? Нет и ещё раз нет. Может быть дело в имени? Всё-таки в имени Лиля есть что-то от музыки, например, звук ноты «ля»… Спрашивать бестактно. Если я ошибся, она вдруг обидится и уйдёт.

Как я уже говорил, последний месяц мы так плотно работали, что времени посмотреть друг-другу в глаза в спокойной обстановке у участников проекта «Двойная звезда» просто не было. Всё заслоняли профессиональные интересы. Моё мужское сознание, конечно, отмечало красоту и обаяние девушек. Я даже стал про себя, а иногда и вслух называть их «наши певчие птички». Нередко ловил на себе внимательные ласковые взгляды. Но чьи? Кого из них, или обеих сразу? Вникать и распутывать эту загадку было недосуг, но вот… Я присел рядом с ней и, приобняв, шепнул на ушко: чего это мы сегодня такие красивые? Наши губы сами нашли друг-друга.

– Только сегодня? – Спросила она между поцелуями.

– Прости, конечно же нет. Всегда. С первой минуты мне стало очевидно, что ты… – и хотя говорить в тот момент мне совершенно не хотелось, я всё же завершил фразу, – ты замечательно, необыкновенно красивая.

– Только я? – Хитрые карие глазки с нетерпением ожидали ответа. – А моя сестра?

– Но, помилуй! – Взмолился я, – вы ведь совершенно неотличимы. Твоя сестра такая же красавица. Но сейчас со мной ты. Значит ты – лучше всех. Ответ её не остановил и девушка продолжила коварную игру.

– Могу поспорить, – сказала она, – ты не уверен, с кем имеешь дело. Назови моё имя!

Я лишь помотал головой и вернулся к её замечательным губам вкуса спелой малины. Ответом на моё молчание был тихий смех. Кто из нас выключил электричество не имеет значение. Девушка оказалась для меня идеальной партнёршей во взрослых играх. Её чудесные волосы источали аромат природных трав. Её руки, то мягкие и нежные, то упругие и сильные, дарили моему телу неизъяснимое ощущение полёта. Казалось, её сердечко стучало прямо в моей груди.

Полнолуние. Свет Луны, проникая сквозь жидкие гостиничные шторы, в достаточной степени освещал лицо красавицы, её упругую развитую грудь. При этом, правая была украшена аккуратной маленькой родинкой, которую мне всё время хотелось поцеловать. Её миленький уютный животик вызывал восхищение. Ничего более прекрасного в женщине я раньше не видел. Карие глаза – омуты безвозвратно тянули в водоворот наслаждения. Сопротивляться этой силе было невозможно, да и не нужно.

Да, это была великолепная, пожалуй, лучшая ночь в моей жизни. Ночь физической и моральной разрядки. Ничто так не сближает мужчину и женщину, как секс по обоюдному влечению. Именно эта страсть, дарованная людям Богом, помогает нам пережить стресс, воспарить духом. Помогает выразить особенно хорошее отношение к предмету своей любви. Любви? Наверное, рано было говорить об этом высоком достижении, но желание видеть и чувствовать эту девушку постоянно и не далее, чем на расстоянии вытянутой руки, в ту ночь прочно укоренилось в моём сознании.

Утро застало нас в одной постели. Моя подруга была очаровательна, когда спала и ещё более красива, когда проснулась. Кожа лица гладкая. Естественный лёгкий румянец щёк. Как будто и не было накануне переезда из Петербурга в Москву, трёхчасового концерта и банкета после него, а потом почти бессонной ночи в моём номере. Выглядела она, как новенькая! Как выглядел я – мне показало зеркало в ванной. И не скажу, что моё отражение мне понравилось. Всё-таки мужчины – это не женщины. Но, как говорится: «да здравствует мыло душистое и полотенце пушистое!» Бритва, шампунь, фен и расчёска сделали своё благородное дело. Я стал снова похож на себя (на Соло) и, ко времени завтрака был бодр, как огурчик. Моя гостья упорхнула пока я кувыркался в ванной. Мимолётные обрывки воспоминаний о прошедшей ночи окончательно привели меня в приятное расположение духа. Я ещё подумал, что теперь, после близости с Лилией(?), сумею безошибочно определять, кто есть кто из сестёр Гавриленко. Сняв телефонную трубку я распорядился насчёт завтрака и заказал микроавтобус – такси до Ленинградского железнодорожного вокзала Москвы.

В кафешке, располагавшейся на первом этаже гостиницы, меня уже поджидали: Колесов и братья Высокие. Чуть позже появились и они: Лилия и Роза. Обе оживлённо переговаривались, поглядывая в нашу сторону. Весёлые, свежие, как ягоды клубники в утренней росе. Как будто только что с грядки. Смеющиеся глаза излучали хорошее настроение. Лёгкий сквознячок шаловливо играл пушистыми длинными прядями их причёсок и складками их одежды. Парни вскочили, услужливо отодвигая дамам стулья. А я смотрел, открыв рот и силился понять, с какой из них провёл эту ночь. Но, тщетно. Официантка принесла заказанную еду. Когда она удалилась, Алексей предложил всем опохмелиться. Во внутреннем кармане его пиджака бугрилась какая-то ёмкость. Оказалось – армейская фляга в зелёном матерчатом чехле.