Девушки стояли спина к спине и боком к залу. Эффектное начало. Многие из зрителей вскинули руки, восторженно аплодируя. Снова включилось освещение зала и артистки начали номер. Совершив синхронный оборот вокруг своей оси, они предстали перед публикой уже без масок. Снова зрительское: «О-о-о!» потрясло своды «Белой лошади». Лица девушек были приятно миловидны и… совершенно одинаковы. Неужели столь искусно загримированы, или? Я, с расстояния, вглядывался в каждую, пытаясь разгадать эту загадку. Занятый разглядыванием и сравнением лиц, не сразу понял, о чём поют. Голоса девушек сливались, звуча в одной тональности. Движения рук завораживали, что было похоже на технику индийских танцовщиц. И вот до меня дошло: «Сёстры Гримм» (так Хосе, выступавший в роли конферансье, объявил дуэт. Несравненные Роза и Лилия) исполняли песню из репертуара испанского дуэта «Баккара». Пели «The Devil Senttu To Loredo». После первого хита прозвучали и другие: «Colorado», «Granada», «Ay, Ay Sailor». Я размяк. Люблю слушать красивую музыку в красивом исполнении. Так со мной всегда, когда вижу красоту и слышу её же. Ну, что здесь поделаешь? Нравятся мне герои музыкальной сцены семидесятых-восьмидесятых годов прошлого века: «ABBA», «BONI M.», «BAKKARA»… Я посмотрел на Колесова. Он, несомненно знал о моих ретро-пристрастиях.
– Ну и что? – Спросил я его. – Как и чем эти девчата могут нам помочь?
– Могут! – Ответ Колеса был твёрдым и однозначным, как печать королевского казначея.
– Могут, могут, – закивали головами братья Высокие. Кивали вразнобой, но убедительно.
– Это заговор? – Я начал смекать, что за моей руководящей спиной, в разваливающейся экономически «Великолепной семёрке», уже не первый день происходило брожение, некие глубинные подвижки, мне неведомые. А как же «Квартет везучих»?
– И никакой вовсе не заговор! – Товарищи дружно и отрицательно мотали хмельными чубами. – Заговорщики свергают шефа, – пояснял Колесов, – А мы, Соло, с тобой! Просто мы не хотим идти в незнакомые коллективы с протянутой рукой. Лучше мы трансформируемся…
– Как кубик Рубика? – уточнил я.
– Не, как Годзилла! – Алексей Высокий хлопнул ладонью по столу.
– Какой Гвоздила? – Его старший брат Александр недовольно скривился. – Как Железный дровосек! Или человек-Паук, или… – Так и не найдя нужного сравнения, Сашок, наконец, умолк.
– Ладно, мы трансформируемся. Но ты, – я указал перстом на Колесова, – ты ведь не зря притащил меня сюда и показал мне этих сестрёнок. Этих, – тут я начал хохотать и никак не мог остановиться. – Ну и Хосе! Неужели это он сам придумал: братьев Гримм заменили их сестры? Или, может быть их переделанные клоны? И в процессе клонирования что-то пошло не так. Мальчики стали девочками, а сказочники стали певичками?! Я в шоке, а братья Гримм, наверняка сейчас сильно ворочаются в своих гробиках. Ха-ха-ха…Серёжа, проясни ситуацию. – Я салфеткой вытер мокрые от выступивших слёз глаза.
– Денис, ты не один на свете умный, – голос Сергея звучал немного обиженно. Братья при этом снова дружно закивали: не один, мол! – Хосе сначала предложил назвать девочек «Ева и Лилит», – продолжил Колесов, – но я ему заметил, что тогда надо готовить трио. То есть, вводить с ними и Адама. Ну чтоб совсем, как в Библии. Ведь именно у первого мужчины на Земле сначала была жена Лилит, а только потом Ева. Но кто же тогда бы был Создателем? – Здесь Колесо поднял глаза к потолку. – Кто, спрашиваю я у Хосе тогда сам Бог? Ты что ли? Он согласился, что скорее тянет на папу Карло или на Карабаса Барбариса. Поэтому решено было оставить девчатам их настоящие имена.
– Карабаса Барабаса, – поправил я Колесова. – Так ты давно уже здесь с Хосе кумекаешь?
– Где-то с месяц… – Девочки приехали в Питер на один из сомнительных кастингов. Они из Барнаула. Дома окончили музыкальную школу; потом выступали на местных подмостках, на местном радио и телевидении. Кастинг не удался. Не знаю почему. Домой они возвращаться не хотят. Соло, ты же знаешь, что без протекции и прочего им здесь не пробиться. И вообще, Питер их сожрёт и не поморщится! А дуэт, согласись, перспективный.
– Ну, знаешь! – Я понял на что он намекает и не на шутку рассердился, – сколько их таких «перспективных» ежедневно прибывают на жеде-вокзал? Я что, похож на мецената, на Савву Морозова? Или я богат, как Крез? Сам не знаю, чем завтра буду на хлеб зарабатывать. Может в дворники пойду, или в кочегары, как Цой… – По активному жестикулированию и мимике товарищей я догадался, что в дворники никто из них идти не хочет.
– Вот, чтобы не в дворники, – заявил Колесов, – я и предлагаю привлечь девушек, сделав их нашими солистками. Согласись, что вокальные данные у них очень даже ничего! Я и название для новой группы уже придумал, если ты не против… – Здесь Сергей театрально вскинул вверх руку и выпалил: Поприветствуем вокально-инструментальную группу «Двойная звезда»!
– За «Двойную звезду» пьём двойную порцию! – Активизировался младший из Высоких.
– Лёша, не у всех желудок, как у лошади, – я перевернул свою пустую рюмку вверх дном. – А что в действительности может означать этот термин «Двойная звезда»? Кажется речь идёт об астрономии.
– Не будем гадать, – заявил Колесов и, как самый технически продвинутый из нас, достал свой смартфон и спросил у него: Гугл, что такое «Двойная звезда»?
– Двойная звезда – это двойная система, гравитационно связанных звёзд, обращающихся по замкнутым орбитам вокруг общего центра масс, – пояснил автоматический женский голос.
– Смысл понятен – я сделал вид, что согласен с предложением Колесова. – Ну а сами девушки из Барнаула как отнесутся к такой затее? Они-то согласятся? Потом, их репертуар… Среди Алтайских гор это прокатывает. Но, здесь – Европа. Авторское право никто не отменял. Или ты, Серёжа, сам поедешь договариваться с «BAKKARA»? Чтобы зарабатывать деньги на чужих песнях, за это придётся заплатить. Или ждать, когда на нас подадут в суд?
– Репертуар – дело наживное. Составим новый. Не в первой. Девчата на всё согласны, – Колесов поиграл бровями, – я же говорил, что домой они не рвутся.
– А они, правда так похожи? Близняшки? – Спросил я Сергея. – Или здесь больше грима?
– Как две капли воды, – уточнил Александр Высокий.
– Они, это, одноклеточные, – вставил свои «пять копеек» Алексей.
– Одноклеточный, Лёха – это ты, – поправил Колесов. – Наши девочки – однояйцевые близнецы. Биология, брат. Не знаю, как их родная мать отличает, так похожи!
Ресторация не закрывалась до шести утра. Мои товарищи, похоже, не собирались закругляться. Я же, несмотря на преподнесённые мне на рассмотрение прожекты коллег, испытывал усталость и по-прежнему считал нашу посиделку пиром во время чумы. И вообще, люблю, знаете ли, ночью находиться в своей постели, пусть даже эта постель располагается в гостиничном номере средней руки какого-нибудь райцентра бескрайней России-матушки. Ведь добрую треть года мы, музыканты, проводим на гастролях, колеся по стране. «Волка ноги кормят» – это про нас.
– Ну, вот что, господа товарищи, – я начальнически возвысил голос, – ваш «Квартет везучих» сейчас превратится в трио. Как однажды сказал под Новый год один президент: Я устал, я ухожу! А ты, Сергей, будь добр, пригласи «Сестёр Гримм» (тут я с трудом подавил улыбку) в нашу студию на шестнадцать-ноль-ноль. Это же касается всех. Общий сбор. Надеюсь к шестнадцати часам вы успеете выспаться и будете иметь достойный внешний вид, чтобы не уронить перед гостями из Барнаула честь культурной страницы России.
Колесов пообещал ничего не ронять и что теперь, вообще, всё будет «о′кей!», то есть, новая жизнь.
Вскоре я уже находился в своей двухкомнатной квартирке, в кроватке под одеялом. Но, сон не шёл ко мне. Сон, как у классика, – бежал от меня. Причиной тому были мысли о «Сёстрах Гримм». Тема близнецов всегда необъяснимо волновала меня. Наверное, именно сейчас уместно сообщить о себе некоторые жизненные подробности. Я – сирота. Обычный сирота из обычного детского дома. Сведения о родителях укладываются в несколько строк. Это были трудящиеся Страны Советов, которым выпала путёвка по линии профсоюза. Круиз по матушке Волге на теплоход «Александр Суворов». Теплоход, по непонятным до сего дня, причинам в районе города Ульяновска пошёл не под судоходный пролёт моста. Я был на этом теплоходе в тот злополучный рейс вместе с родителями. Мне в ту пору едва исполнилось три года, поэтому воспоминания тонут в тумане памяти. Ясным остаётся ощущение сильной жары. Казалось, что солнце жгло голову даже сквозь ткань белой детской панамки. И ещё: мальчуган, удивительно похожий на меня, просто одно лицо, так же, как и я, грыз пломбир вместе с вафельным стаканчиком. Вдруг сверху обрушился дикий скрежет и грохот. Мои ноги оторвались от палубы, руки от поручней, всё завертелось перед глазами, а вкус мороженого сменился чем-то солёным и вязким. Дальше провал… Родители погибли. Иных родственников не нашли, поэтому детдом стал логическим продолжением моего жизненного пути. Мою фамилию, имя и отчество то-ли придумали, то-ли определили по найденным документам родителей. А то, что я и есть именно тот ребёнок решили, сличив найденные фотографии в каюте, которую занимала вся моя семья. Не выясненным для меня остаётся вопрос о мальчике, так похожим на меня. Что это: реальность или плод моего воображения? Если у меня был брат-близнец, почему нас разлучили? Став взрослым, я пытался разобраться в этом деле. Писал в инстанции, обращался в организации. Бесполезно и безрезультатно. В СССР подобные трагедии тщательно скрывались за завесой государственной тайны. Потом, с проникновением в нашу жизнь интернета и широкой демократии, я возобновил свои попытки поиска истины. Однако, единственное, что смог узнать – это то, что фамилия, которую я ношу редкая. Те пятнадцать или шестнадцать владельцев аккаунтов – все «Солениченко», обозначившиеся на просторах рунета, оказались лишь однофамильцами.
