Наш разговор на автобиографические темы продолжился за чаем, организованным Колесовым. Ответы девушек были конкретными, но подробностями не изобиловали. Например:
– Мужья? – Нет, никогда официально в браке не состояли и не состоим.
– Дети? – Снова мгновенный перегляд. – Нет, не рожали. Рано нам ещё фигуру портить.
– Планы на жизнь? – Хотим петь в «Двойной звезде». Название нравится. Клёвое. Да и мы с сестрой двойные…звёздочки. Ха-ха-ха. Ну, а если не срастётся, то Хосе (хороший человек) обещал подогнать другие варианты. А то, можно и в «Белой лошади» пока…
Потом я присел к роялю и мы перешли к профессиональной части нашего собеседования. Голоса у девушек оказались настоящими. Фонограмма не потребуется. Поют – не шепчут. Легко берут ноты верхней октавы, не тужась. Звучание чистое, фонетика без недостатков. Движения в паре синхронны. В общем, «Сёстры Гримм», как оказалось в последствие – Гавриленко – есть настоящий слаженный эстрадный дуэт. В заключение Лиля (а может быть Роза) сама села к роялю и вместе с сестрой исполнила песню собственного сочинения «Верность сердца». Конечно же, песня посвящалась сёстрам-близнецам. Первый куплет они пели построчно:
– Я – твоё зеркало,
ты – отражение,
– Я – твоя копия,
ты – притяжение!
– Магия музыки,
наша с рождения!
– Звуки синхронные,
в танце движения!
Припев обе подхватили в два голоса:
Моя сестра – мой мир безбрежный!
Ведь я такая же, как ты.
Мне не забыть твой голос нежный,
Твои прекрасные черты…
И снова построчно:
– Я – твоё счастье,
ты улыбаешься,
– Я – твоя грусть,
ты ко мне возвращаешься
– Чёрное – белое,!
косу ли заплести,
– Мы одно целое,
В горе и в радости!
Потом, буквально с листа, отрепетировали парочку моих набросков. Что-то своё вытащил из загашника Колесов. Опробовали. Я приободрился. Казалось, что вырисовывается возможность сверстать репертуар, с которым было бы не стыдно выступить на публике. Вот только время, время! Оно поджимало. В общем, как сказал когда-то поэт Маяковский, работа предстояла «адова». Плюс к этому, так нелюбимые творческими людьми, организационные заморочки, устранять которые должен был я лично. Это регистрации-перерегистрации; налоговая и Минкульт; десятки кабинетов, подписей-печатей, своих и чиновничьих и так далее и тому подобное.
В конце первого месяца упорной работы нашего коллектива, я созрел до того, чтобы опробовать исполнение созданной программы на живых зрителях. Так сказать, обкатать «Двойную звезду» в реальных условиях сцены. Был у меня один хороший знакомый в звании подполковника, в должности заместителя командира полка по воспитательной работе, служивший в одной из воинских частей Подмосковья, где я и сам, когда-то проходил срочную службу. Подполковник Андреев Сергей Сергеевич. Правда, в пору моей службы Андреев носил погоны капитана и занимал, аналогичную теперешней, должность, но рангом ниже – в батальоне. Хорошие отношения, помимо служебно-уставных, у нас сложились, когда я организовал в подразделении крепкую художественную самодеятельность. Я созвонился с подполковником и предложил ему организовать проведение в клубе части шефского концерта. Шефский – значит бесплатный. Андреев с радостью согласился, обещая в ответ ужин для артистов. В меню предполагалось наличие гречневой (моей любимой) каши с говяжьей тушёнкой и прочего, соответственно моменту.
Глава 2
Санкт-Петербург. Несмотря ни на что, этот город сохранил все признаки имперской столицы. Всадники на вздыбленных конях, ажурные арки мостов, переброшенных через реки и каналы. Золоченые шпили церквей и административных зданий. Гранитные берега Невы. Сам дух этого города – дух власти и силы. Однако у Питера не всё на показ. Городу есть где хранить свои и государственные тайны. Вот, например, неприметный, всего в десяток домов, переулок Моряков Балтики. Дома – ровесники города. Тупик. За густыми кустами сирени прячется двухметровый, красно-бурый от времени, кирпичный забор. За забором трёхэтажное серое здание, утыканное спутниковыми, радиорелейными и прочими антеннами дальней, космической и ближней связи. В заборе железные вороты серого цвета, которые открываются и закрываются автоматически, пропуская во двор только того, кого нужно. Над ними две видеокамеры. В листве прячутся и другие средства наблюдения, охраны и защиты объекта. Объект – филиал СВР (Службы Внешней Разведки) Российской Федерации.
В кабинете, окна которого выходят во внутренний двор, в удобном кресле чёрной кожи, сухощавый, седой, коротко стриженый мужчина лет пятидесяти, или около того. В помещении царит приятный полумрак, хотя солнце бьёт прямо в оконные стёкла. Всё объясняется особой структурой стекла. Стёкла не только отражают солнечные лучи, но и гасят инерцию звуковых колебаний. Так что, если бы враг и захотел подслушать, о чём говорят в этом кабинете, направив на окно антенну специального оборудования, у него ни чего бы не вышло. И ещё эти стёкла пуленепробиваемые. Мужчина, о котором идёт речь, – руководитель данного разведотдела, работающего на Западно-Европейском направлении. Назовём его так: полковник Свинцов. Он умён, властен, жёсток и даже жесток, но только по отношению к противнику. Он пунктуален и начисто лишён сочувствия к нерасторопным работникам своего ведомства. Впрочем, такие не задерживаются в его команде. И вообще, люди для полковника, включая его самого, – всего лишь фигуры на шахматной доске жизни и разведки. Карьера, карьерный рост – вот что больше всего интересовало полковника, начиная с его лейтенантских времён. Каждый свой шаг вперёд он совершал идеально и только наверняка. Каждую ступеньку на верх брал с боя, после очередной своей победы. Проведённые им операции были неизменно успешны. Он достигал положительного результата, порой рискуя всем. Когда был моложе и ниже в должности – рискуя собственной жизнью и свободой. Когда стал начальником, рискуя жизнью подчинённых, которых в нашей стране гордо именуют разведчиками. И если бы сейчас Свинцов был в форме, а не в цивильном костюме, то присутствующие, несомненно, прониклись бы уважением к седому служаке, грудь которого сверкала бы от блеска орденов и медалей. Но, китель с наградами почти всегда грустно висел в шкафу. Правило разведчика – всегда быть незаметным.
Начался новый месяц, Полковник, согласно утверждённому им порядку, ждал своего заместителя с докладом. Заместитель должен был доложить о текучке, о продвижении наиболее важных дел и свои соображения на перспективу. Полковник даже не ждал, потому что знал, как только стрелки его настольных часов укажут на десять утра, тот, кому следует, войдёт в кабинет. Иначе и быть не могло. Поэтому Свинцов просто смотрел на бег секундной стрелки и собирался с мыслями. Ровно в десять в дверь постучали. На пороге стоял майор Крутов – заместитель Свинцова. – Разрешите?
Полковник приглашающе махнул рукой. В отличие от Свинцова, Крутов был одет по форме. Полковник и сегодня не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться выправкой и внешним видом своего заместителя. Майор Крутов являл собой образец. Образец, буквально, во всём: волевое и, вместе с тем, привлекательное лицо; ладно сидящая военная форма; чёткая аргументированная речь; полная самоотдача при выполнении служебного долга. Дело в том, что человека иного качества и иных способностей Свинцов просто не потерпел бы возле себя.
