Куратор, судя по всему, закончил свою речь. Немного помолчав, он осведомился: есть ли у кого-то вопросы? Руку снова поднял Алексей Высокий.

– А Денис, то есть, Соло? Мы что, так его и не увидим? – Вопрос тронул меня своей искренностью.

– Увидите. Но, за пределами нашей тренировочной базы, – Куратор обвёл рукой круг в пространстве, – Соло – не ваш. И это вы все должны твёрдо запомнить. Контактировать с ним будет только товарищ Ешкин. И, может быть, на определённом этапе Роза Андреевна. Для всех Соло – немец. Гражданин ФРГ, коммерсант, фармацевт. Ну, это с вами отшлифуют. Это и всё остальное доработают ваши наставники.

Потом руку поднял Колесов. Куратор кивнул и Сергей задал свой вопрос.

– То есть, нашей задачей, как я понял является что? – Уточнил барабанщик. – Музицировать и исподволь разнюхивать, где прячут Комкина?

– Совершенно верно. Ваша задача – делать то, что вы умеете. – Куратор стал загибать пальцы, – петь, танцевать, веселить публику и, попутно, подглядывать, подслушивать. Я же сказал вам в начале нашей беседы: забудьте о подвигах! И это, действительно, так. Обо всём, что покажется вам указывающим на наличие в имении насильно удерживаемых людей, сообщайте товарищу Ешкину. И самое главное, никакой инициативы! Никакой самодеятельности. При всей кажущейся простоте, ваше задание потребует от вас осторожности и бдительности. А чтобы вам сносно понимать немецкую речь, мы за отведённое время постараемся поднатаскать вас в языке.

Вопросов больше не последовало и Куратор отпустил инструктируемых. Всех, включая офицеров-наставников, но не меня. А вышло это, как в фильме «Семнадцать мгновений весны». Я стоял у дверей, пропуская вперёд себя женщин, когда услышал за спиной голос Куратора: а вас, Соло (Штирлиц), я попрошу остаться… Я послушно вернулся и вновь занял своё место.

– Вы смотрите передачу «Что, где, когда»? – Осведомился Куратор.

– Иногда, – ответил я кратко.

– Тогда, – заявил модератор нашей встречи, – мы с вами сейчас сыграем в эту увлекательную игру. Знатоки, естественно, мы с майором Крутовым. И играют знатоки против вас, Соло. Вы – индивидуальный… телезритель. Начинаем.

На экране телевизора возникла фотография мужчины. Моя фотография! Далее в тишине прошла минута всеобщего молчания и я, взял слово.

– Находясь в трезвом уме и светлой памяти, – сказал я, – признаю это лицо своим фотографическим изображением.

Губы Крутова чуть дрогнули в ироничной усмешке. Куратор же оставался невозмутим. Новая фотография: я на фоне Эйфелевой башни.

– Фотомонтаж при помощи фотошопа или какого-либо другого приложения, – прокомментировал я. – Побывать в Париже мне не довелось.

Со стороны «знатоков» та же реакция, что и в первый раз. Меня, на фоне Парижской достопримечательности, сменило групповое фото: Я и одна из сестёр Гавриленко. На фоне здания, скорее всего, железнодорожного вокзала с надписью «Барнаул». Я не стал выжидать минуту и ответил, что в столице Алтайского края мне так же побывать не приходилось. Далее последовала фотография одной из сестёр Гавриленко вместе с мальчиком, примерно четырёх-пяти лет.

– При знакомстве и составлении трудового договора, – ответил я с осторожностью, – ни одна из солисток не сообщила о наличии у неё детей. Возможно это кто-то из близких родственников. Какой-нибудь двоюродный-троюродный племяш?

Наконец, я увидел две фотографии рядом: свою и того же самого мальчика, но, может быть годом старше. В обоих снимках наблюдалось большое сходство. Много общего в лицах. Я обратил внимание на то, что теперь уже оба «знатока» смотрят на меня с нескрываемым любопытством.

– Нет, нет, нет! – Я даже усмехнулся весьма саркастически. – То, на что здесь намекается, совершенно невозможно! Да, я переспал с Гавриленко. По-моему с Лилией. Вам об этом лучше знать. Подчёркиваю: по обоюдному согласию и, даже, при её инициативе. Но этот мальчик выглядит совершенно сформировавшимся, чтобы быть нашим с ней совместным ребёнком! Ему на вид пять лет. А наша интимная встреча с солисткой состоялась примерно три недели назад.

Оба знатока уловили и мой сарказм и даже некоторый испуг. В их глазах вспыхнули и тут же погасли искры смеха.

– Все ваши ответы, товарищ телезритель, неправильны! – Подвёл итог моих комментариев Куратор. – Поэтому мы не можем наградить вас хрустальной совой. Побеждает команда знатоков!

После этих слов Куратора на экране вновь появилась моя фотография. Куратор встал со своего места и подошёл ко мне. Он сказал: Денис, смотрите внимательнее. Это не вы. Это ваш родной брат. Брат-близнец.

Нет, я не упал в обморок, хотя ноги слегка подогнулись и на лбу выступила испарина. Слова Куратора, став громом среди ясного неба, всё же не были для меня стопроцентной неожиданностью. Моя память всегда отчётливо воспроизводила один эпизод из далёкого детства. Раскалённая солнцем палуба теплохода; солнечные лучи, достигавшие головы даже через ткань панамки; мальчик, чьё лицо удивительно похоже на моё, так же, как я лижет мороженое, держа в руке вафельный стаканчик. Вдруг страшный грохот откуда – то с неба валит меня с ног. Всё. Чернота в сознании, провал в памяти.

Наступившую тишину прервал бесстрастный голос Куратора, который уже снова занял своё место рядом с заместителем. Он рассказывал о том, что мне и так было известно. Что в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году в СССР, на реке Волге у города Ульяновска произошла катастрофа. Круизный лайнер «Александр Суворов», по невыясненным до сего дня причинам, пошёл под несудоходный пролёт железнодорожного моста. Одновременно с теплоходом, на мост вышел товарный состав с лесом. У теплохода стесало верхние палубы вместе с пассажирами. Локомотив сошел с рельсов и с высоты на судно посыпались брёвна.

– В трагедии погибли более ста пятидесяти человек. В том числе и ваши с братом родители. Денис, мы вам глубоко сочувствуем и сопереживаем. – Куратор сказал это, как-то по-человечески, а не казённым языком и я поверил в его искренность.

После паузы, в ходе которой я усмирял дыхание, незаметно щипал себя, чтобы не раскиснуть перед дядями и не начать размазывать сопли по щекам, слово взял Крутов.

– Ваш брат – разведчик-нелегал, – начал майор. – Сейчас он работает в Германии. Он коммерсант в области фармацевтики. У него контракты, в том числе, с медицинскими структурами в нашей стране. А торговля лекарствами тесно связана с наукой. Чтобы быть успешным предпринимателем, Варягу (это оперативный псевдоним вашего брата) приходится водить дружбу с представителями учёного мира. С микробиологами и специалистами смежных научных отраслей. В миру ваш брат зовётся Йоган Кнох. Теперь о прошлом. После трагедии на Волге вас раскидало. Он попал в другой детдом и в пять лет был усыновлён. Его приёмные родители – достойные люди, которые не знали о вашем существовании. Ваш брат учился в военном ВУЗе и, в последствии, был привлечён к работе в разведке, так как обнаружил способности, необходимые в нашем деле. Он имеет государственную награду и в настоящее время приносит большую пользу делу безопасности нашей страны. Вы, конечно, понимаете, что у вашего брата другая, отличная от вашей фамилия, другое отчество. Для вас ваш брат – Варяг. Пока. В дальнейшем, возможно, вы сможете познакомиться поближе. Вы для него – Соло. Теперь о мальчике. Это ваш племянник Антон. Сын Варяга и Лилии Андреевны. Ему идёт шестой год. В настоящее время Антон находится на попечении бабушки.

Я упёрся глазами в стол, стараясь не выдать обуревавших меня чувств. Значит, у Лили есть сын, да ещё и от моего брата! Но, как же та ночь в Алабино и потом, у меня на квартире. Я помнил её слова: «да Лилечка я, Лилечка! Твоя ненаглядная Лилечка.» В моих ушах стояли шум и звон. Может быть поднялось давление, что, вообще-то было мне не свойственно. Вообще-то, но не сегодня и не сейчас. Чувствовал я себя в тот момент, честно говоря, неважно. Нет, это не «Что, где, когда?». Это бокс без правил. Причём меня, выступающего в лёгком весе, поставили в спарринг к тяжеловесам Куратору и Крутову. Мне снова стало не хватать воздуха и сил, чтобы выдерживать удары такой мощи. И тут, как будто мой тренер выбросил на ринг белое полотенце. Я услышал обращённый ко мне вопрос Куратора.