Есть не хотелось, но я подумал о, не далёком уже, завтраке. Я знал, что мой домашний холодильник пуст, поэтому попросил шофёра остановиться у продовольственного магазина «Дикси 24». Деньги у меня, за вычетом налички для уплаты за такси, остались только на карточке «Сбербанка». Последние несколько тысяч. Именно этот банк был у меня на слуху всю мою сознательную жизнь. Именно Сберу и привык я доверять. Я всегда знаю, какой суммой денег обладаю в данный момент, так как с карточки пополняю счёт мобильного телефона. И в ту ночь, пускаясь в дикий шопинг, всё же знал границы своего аппетита. Я подумал: вдруг впереди гастрономическое однообразие, типа «лошадиной радости» то есть – перловки? Кто его знает, как там кормят будущих шпионов, одним из которых мне предстояло стать. Надо побаловать себя напоследок. В мою покупательскую корзину упало: винограда кисть, клубники упаковка, парочка ярко-красных яблок. Десяток яиц; вакуумная упаковка хамона; карбонат, сыр, багет с чесноком и прочее. Венчала список покупок бутылка красного грузинского вина. Они, грузины, хоть и бычат на нас за две тысячи восьмой год, но некоторые сорта грузинских вин из наших магазинов, я признаю хорошими. А чего бычат? Сами виноваты. Не надо было убивать наших миротворцев и колупать Цхинвал «Градами». Так и жили бы в мире…
Вот и заветная дверь моей квартирки. Моё любимое жилище, на долго ли я оставляю тебя в этот раз? С трудом удерживая в одной руке пакет со снедью, я, наконец, попал ключом куда положено и отпер дверь. В темноте прихожей я с налёта наткнулся на что-то, похожее на обувь. Странное дело. Оставлять среди помещения обувь – не мой стиль поведения. Я включил свет. Верно, обувь: знакомые женские туфли. Ключи имелись только у меня и у соседки Раи. Муж её что ли выгнал? Я прямиком прошёл на кухню, где и оставил пакет с покупками. В темноте зала у окна угадывался женский силуэт. С моего языка уже готов был слететь вопрос: что, Рая, с мужем не лады? Однако, я сдержался и правильно сделал. Просто вдруг понял, что это не Рая, а какая-то другая женщина. Опять штучки майора Крутова? Это начинало злить. А что, трудно ли им, профессионалам проникнуть в мою квартиру? Чёрные перчатки, набор отмычек и вот он результат – мой дом уже не крепость. Успели, поди и видеокамер понатыкать! Женщина у окна повернулась ко мне лицом и я включил свет. И тут моя нижняя челюсть просто отвисла. Вид у меня был явно обескураженный или по – другому говоря, крайне удивлённый. Видя такую мою реакцию на своё явление, девушка, щурясь от яркого света люстры и тихо смеясь, поплыла мне навстречу. Это оказалась одна из наших солисток. По-прежнему одетая в своё сценическое платье в пол, с расширенными к низу рукавами, она двигалась по ковру мелкими шажками, словно плыла, как плывут русские красавицы из фольклорных танцевальных ансамблей, выступая по телевизору. Будто лебёдушки на пруду.
– Лилечка… Роза? – это всё, что я смог выдавить из себя и покрепче ухватился за притолоку.
Взмах и нежные руки легли мне на плечи. Губы цвета и вкуса спелой малины оказались совсем рядом. Карие шоколадные, бархатные очи начали свою колдовскую игру, увлекая меня в водоворот любовного безумства.
– Ах, почему же мы так любим Лилечку и только Лилечку? – Услышал я, как сквозь вату. – Ведь мы, девочки, такие одинаковые…
Неимоверным, диким усилием воли мне удалось выпятить в своём сознании вопрос: где установлены, снимающие нас сейчас, видеокамеры? Сознание, освободившись от наваждения, заработало логично. В голове возник новый вопрос: но, в чём резон? Меня не возможно шантажировать кадрами моей голой задницы, или чем ещё, запечатленным во время секса. Ведь я – холостяк. Ничего не понимаю…
Уловив перемену во мне, почувствовав, что её чары рассеиваются, красавица поняла это по-своему.
– Да Лилечка я, Лилечка! – Услышал я её горячий шёпот, – твоя ненаглядная Лилечка!
Ещё не до конца разобравшись в ситуации, я приобнял девушку и спросил: скажи мне, милая, как ты попала в мою квартиру?
– Просто…Сидела на ступеньках, ждала тебя. – Её карие глаза лучились правдивостью и я совсем позабыл, что никогда не называл сёстрам Гавриленко свой домашний адрес. Между тем, девушка продолжала рассказ. – Открылась соседняя дверь и добрая женщина поинтересовалась, что происходит и не нужна ли мне помощь? Я назвалась твоей двоюродной сестрой из Барнаула. Сказала, что не могу до тебя дозвониться. А мой багаж – в камере хранения вокзала. Вот и приехала сюда налегке. Тогда женщина тоже попробовала дозвониться до тебя, но ты не брал трубку. Она посмотрела прописку в моём паспорте и, так как я точно из Барнаула, или почему то ещё, поверила мне. Потом сходила за ключами и впустила меня к тебе.
Я достал из кармана свой мобильный телефон. Точно, три пропущенных от Раисы. И значок отключения звукового сигнала. В шуме ресторации я их не услышал, а зуммер не ощутил, так как был не трезв. Телефон я оставил на столе и прислушался к своим ощущениям, не сводя при этом глаз с девушки. В моей душе творилось Бог знает, что. В ней зажглось какое-то северное сияние. Первой прошла волна огромного облегчения: она сказала правду! Значит, мои страхи и сомнения – полная ерунда и её явление здесь никак не связано с кураторами из разведки. Потом я попал под водопад нежности к этой прекрасной, словно статуэтка античного мастера, представительнице женского мира. Мне захотелось растворить девушку в себе, слиться с ней в одно целое. И, наконец, волна любви…
Как мне казалось, я и раньше кого-то любил. Но тогда надо было доказывать свою любовь и не только словом. Конфетно-цветочный целомудренный период в нашей стране всё еще пользуется популярностью. Часто считалось приличным выдержать определённое время между обнимашками и сексом. Были периоды взаимного охлаждения и нового сближения; обоюдного подозрения, некой ревности и лёгкого недоверия. Порой, возникала необходимость в «разборках». Но, в этот раз взаимоотношения с девушкой складывались по-другому. Её чары имели надо мной почти всесильную власть. И у меня не было необходимости завоёвывать красавицу. Она и так проявляла ко мне благосклонность. Мне хотелось даже не подчинить её своей воле, а самому добровольно и навсегда остаться в её плену. Посвящать любимой каждую минуту своей жизни, свои стихи и песни, отдавать ей зарплату – всю до копейки. Всё, что угодно, лишь бы для неё и с ней. Лишь бы не расставаться более ни на миг. Короче, я по-настоящему попал! И меня это радовало…
Я поднял девушку на руки нежно, как хрустальную вазу, наполненную драгоценным вином. Как Чашу Святого Грааля, прости Господи! Спросил: хочешь винограда? Она молча кивнула. Потом я неспешно кормил свою гостью янтарными виноградинами, постепенно освобождая её из плена одежды. На её правой груди, за линией бюстгальтера, мне открылась маленькая аккуратненькая родинка, требовавшая поцелуя. Сна в эту ночь не было. Кто бы смог уснуть в такой ситуации, когда рассвет нёс с собой расставание с любимой женщиной и полную неизвестность? Я не знал, какие меня ждут впереди испытания и будут ли эти испытания мне по – плечу. А что ждёт её – мою Лилечку? Или…Розочку? Это тоже скрывалось за завесой тайны.
За утренним кофе, с аппетитом уплетая бутерброд, девушка вдруг спросила: – А что у тебя с этой доброй женщиной, с твоей соседкой? У неё ключи от твоей квартиры, знает номер твоего мобильного… Кстати, забери пожалуйста у неё мой паспорт.
– У соседки ключи от моей квартиры имеются для того, чтобы, если вдруг прорвёт трубу, она смогла бы в моё отсутствие впустить для ремонта сантехника, – пояснил я. – С ней у меня ничего. – Я соврал уверенно и твёрдо, без минимальных колебаний. Уже в тот момент я был твёрдо уверен в завершении моих шалостей с Раисой. – Номер мобильного дал ей из тех же соображений бытовой безопасности. Вдруг пожар, или что ещё… А за паспортом сейчас схожу.
Когда я вернулся с её паспортом, гостья продолжила допрос, но уже в другом направлении.
– Денис, тебе не нравятся розы? – Спросила она. – Или, тебе больше нравятся лилии?
