— Где Герант?

— Он ушёл на рассвете.

— Куда?

— На разведку. Он сказал, что пройдёт немного к северу, поднимется на ближайший отрог и оглядится. Посланные с вечера разведчики вернулись рано утром. Мы выслушали их доклад…

— Почему не разбудили меня?

— Прошу прощения, милорд, но таково было желание Геранта. Он сказал, что завтра нам предстоит серьёзная битва, и потребуются все силы, все знания по тактике и стратегии, и лучше бы сегодня вам отдохнуть.

— Он до сих пор не вернулся, — констатировал Вельскуд. Помедлил, словно собираясь с мыслями, хотя решение созрело мгновенно. — Собрать отряд. Десять лучников, десять мечников. Вооружение — легкое. Главное для отряда — быстрое и незаметное передвижение, — в отрывистых и чётких распоряжениях прятался страх.

Вуаль первых эмоций скрывала, задвигала в дальний угол попытки поразмыслить. Что это было? Беспокойство о друге, ушедшем давно и до сих пор не давшим о себе вестей, или желание контролировать всё происходящее и всех? Вельскуд не хотел раздумывать над этим.

Он окинул сумрачным взглядом палатку. В его душе сцепились две змеи: страх и недовольство. Он боялся, что случилось непоправимое, и он не успел на помощь. Он был недоволен тем, что некоторые действия вышли из-под контроля. Герант снова выскользнул из зоны внимания. И это само по себе вызывало неуверенность в себе и своих возможностях. Он бы хотел, чтобы друг был здесь, рядом всегда, не подозревая, что тем самым отводил ему роль домашнего питомца. Он был готов взять на себя ответственность и охранить Геранта от всего, от любой опасности, не задумываясь — нужно ли это последнему. Вельскуд верил, что так правильно.

Генерал отправился исполнять поручение, оставив за спиной гробовую тишину.

Через полчаса группа была собрана. Порывавшуюся за компанию Кассию оставили в лагере. Вельскуд был зол и выражений не выбирал. Взбешённая волшебница едва не испепелила его, но огненный шар не достиг цели — Вельскуд вихрем выметнулся из палатки. Кассия всхлипнула и обессилено опустилась прямо на землю. Почувствовала тёплые ладони на своих плечах, подняла глаза…

— Мы найдём его, не волнуйся, — тихо сказал Терамай и быстро вышел. С улицы послышались резкие звуки команды и бряцанье оружия.

— Пойдём, — Нарсиэль участливо погладила её по плечу, помогла подняться. Волшебница поплелась следом за подругой, стараясь таить свою тревогу. Она ещё надеялась, что её внезапная, пламенная, безответная любовь к мечнику с золотыми волосами осталась незамеченной никем.

***

— Он здесь, Аргента, — поморщившись, Герант прикрыл ладонью пульсировавший на его груди самоцвет. Сейчас его яркое свечение было особенно заметно под одеждой.

Аргента огляделась вокруг, с беспокойством посмотрела на брата. Они стояли на невысоком холме, полого спускавшемся под ногами в долину. Край долины очерчивали вздымавшиеся скалы Клыкастых гор. Словно муравьи роились там вражеские отряды. При первом взгляде тропы, которая привела бы их к логову чудовища, видно не было. Но она там была, скрывалась где-то, требовала, чтобы ищущие подошли поближе. Однако они медлили. Тяжко вздохнули горы, земля содрогнулась, из расщелины далеко впереди вырвались клубы пыли, смешанной с паром. Мелкий норный зверёк, случайно оказавшийся рядом, с истошным визгом ринулся в сторону.

— Пойдём, — Аргента осторожно коснулась его руки, — здесь мы больше ничего не найдём.

— Нужно сделать так, чтобы он выбрался на меня. Людей отправить в тыл, — Герант словно прислушивался к чему-то, что улавливал только он, не слыша слов, которые произносила Аргента.

— Где он — этот тыл, — устало проговорила она. — Дракон может выбраться в любую сторону.

— Значит, это должна быть моя сторона! — горячо и как-то неистово воскликнул Герант.

Он резко развернулся и ринулся вниз бегом, не выбирая дороги. Аргента нагнала его у подножия, где он стоял, согнувшись, и тяжело дышал.

— Что с тобой? — она просто чувствовала, что должна что-то спросить, неважно что. Это мог быть любой вопрос, любые слова. Напряжение, висевшее в воздухе огромной чёрной тучей, нужно было как-то разрядить.

Брат и сестра не виделись много дней. С того самого момента, как он буквально свалился на неё с неба, усталый и замученный. Он говорил много, бессвязно, часто возвращаясь к тому, о чём уже говорил раньше. Лихорадочное возбуждение не покидало, выматывало и без того уставшего Дракона. И Аргента не видела иного способа успокоить его, кроме как просто слушать, время от времени поглаживая тёплыми ладонями спутанные волосы, устало опущенные плечи. Герант всё ещё не мог обернуться полностью. Лежал на боку на холодной земле близ Ведьминой топи, и распластанные крылья за его спиной трепетали каждым пёрышком от порывов прохладного ветра. Память хранила подробности произошедшего разговора.

***

— Аргента!

— Герант?! Что ты здесь делаешь? Люди уже, должно быть, готовы выступать!

— Аргента, сядь. Мне нужно рассказать тебе всё, что я узнал…

— Что с тобой? Ты на ногах не держишься. Богиня! Где ты был? Что могло случиться, чтобы ты свалился на меня с неба?

— Аргента, подожди, это всё — потом…

— Когда потом, Герант, когда? Когда ты окончательно переломаешь себе крылья? Что тогда будет с твоими драгоценными людьми? Я не ринусь их защищать, я их просто съем, если они будут путаться у меня под ногами. Молчи! Сейчас я обработаю тебе раны, потом ты выспишься, и только потом я тебя выслушаю. Спрячь свои крылья, я не могу добраться до ран на твоей спине.

— Аргента! Выслушай меня! Я был на Западе, там, где должен проснуться дракон. Аргента, это не Дракон, созданный Древними, как мы думали, это Чад… Это сам дракон Бездны — любимец Тёмной Богини. Он набрался сил. Его направляет воля Богини Вестинель. Меня всё время удивляло, почему так быстро и организованно зашевелились все злобные твари. Их ведёт чужая могучая воля. Воля, которая не остановится ни перед чем. Самое ужасное, что у неё есть силы разрушить этот мир. Если кто-то или что-то уцелеет после того, как вылетит на охоту это чудовище — это будет немыслимое чудо. Всё куда хуже, чем мы думали, и гораздо страшнее, чем предполагали. Людям не справиться с такой мощью. Все, кто пойдет на битву, они все — смертники. Даже мы вдвоём с трудом справимся с ним, если только у тебя вдруг не родится потрясающий план.

— Как?! Что ты говоришь такое? Мы не могли пропустить проникновение в этот мир такого могучего существа. Это точно он?

— Ты думаешь, осколок Дракона Хранителя не сможет узнать своего извечного врага?

— Нет, я так не думаю. Но ведь тогда, в начале времён, Дракон Хранитель победил его. Ведь так? Почему в нас не сохранилось никаких воспоминаний об этом?

— Не знаю, Аргента. Я помню битву, но очень смутно. Видимо, боль была так велика, что какая-то часть воспоминаний оказалась стёртой ещё до того, как Хранитель решил разделить самоцвет.

— Как же Дракон Бездны мог проникнуть в Альтеру?

— Я не знаю, как такое могло произойти, но предполагаю…

— Что?

— Его призвал человек. Федер.

— Кто это? Человеческие имена забываются, как только я их услышу.

— Это древний король Альтеры. Когда-то он был могучим воином и мудрым правителем. Но потом что-то случилось… какая-то личная трагедия… смерть человека, которого он очень любил, или что-то в этом роде. Разум его помутился, и тьма заползла в его сердце. Он вздумал отомстить богам за то, что с ним случилось. Ты знаешь, что Тёмная Богиня властвует там, где поселяется гнев. Если человек не может справиться с гневом и скорбью — тьма порабощает его.

— Жалкие людишки! Вот и спасай их! Ради чего? Чтобы они снова приводили себя к гибели? Но ты не сказал, как оказался здесь дракон Бездны. Где он скрывался, и почему мы узнали о нём так поздно?

— Я думаю, что он проник в Альтеру маленьким осколком, который пронёс с собой Федер. Пронёс, возможно, даже не подозревая об этом.

— Даже теперь ты оправдываешь людей…