– Ах ты, разбойник, сейчас же отпусти воробья! Что тебе, мышей мало? – закричал Невешайнос на кота.
Тот покосил зеленым глазом, недовольно заворчал. Но, увидев в руках у мальчика длинную хворостину, нехотя выпустил птицу и бросился наутек, громко вопя:
– Ходят тут всякие!
Взяв в руки воробья, спаситель увидел, что у птицы сломана ножка.
– Не вешай нос, воробышек, сейчас мы тебе сделаем шину, будешь прыгать не хуже прежнего.
Вырезав мягкую липовую палочку, Невешайнос крепко прикрутил к ней ниткой обе части сломанной воробьиной ноги, дал птице крошку лепешки и сказал:
– Ну-ка, попробуй попрыгать.
Воробей сделал несколько прыжков и сказал:
– Спасибо тебе, добрый мальчик. Ты, наверное, Невешайнос из соседнего леса? Мы слышали, что ты никогда не обижаешь маленьких птиц.
– Да, я Тул, но обычно все меня зовут Невешайнос. Ну, как, можно прыгать на этой ноге?
– Можно. А куда ты идешь один?
Невешайнос рассказал ему обо всем, что случилось вчера. Воробей сказал:
– Да, эти ваши короли, наверное, хуже ворон, от них одни только неприятности. Но вот что, если тебе когда-нибудь понадобится помощь воробьев… Не улыбайся, мы, конечно, птицы маленькие, но друзей в беде никогда не оставляем. И потом нас ведь очень много. Так вот, если тебе потребуется помощь, крикни, чтобы тебя услышал хотя бы один воробей: "Чирики-чик, чирики-чик!". Расскажи ему, что тебе нужно, и увидишь, что воробьи умеют помогать друзьям.
– Спасибо тебе, славная птица. Если понадобится помощь, позову обязательно.
Расспросив воробья о ближайшем городе, Невешайнос отправился в дальнейший путь. К вечеру он пришел в этот город. Здесь правил всем один граф, и Невешайнос хотел наняться в помощники лесника, потому что, несмотря на свой детский возраст, он знал и умел очень многое из того, что касалось леса и его обитателей. Он собирался пожить здесь до окончания срока изгнания, а если король Жадей умрет раньше, то он мог бы тут же вернуться на родину.
Но идти к графскому дворцу было уже поздно, солнце клонилось к закату, надо было подумать о ночлеге. Денег у Невешайноса, конечно, не было, поэтому можно было рассчитывать только на добрых людей. Проходя по окраинным улицам города, он услышал вдруг, что за забором плачут женщина и дети, причитая:
– Что с нами будет? Как же мы будем жить без тебя, дедушка?
Пройти мимо чужой беды Невешайнос не мог. Он постучал в калитку. Не получив ответа, он все же вошел во двор и увидел седого старика, вокруг которого стояли трое плачущих ребят и старушка.
– Извините, может быть, я смогу чем-нибудь помочь? Скажите, что случилось? – спросил Невешайнос.
– Ах, малыш, чем ты нам поможешь? – отвечал старик. Но все-таки рассказал, что он и старуха живут с тремя внучатами, родители которых умерли. Сам он сапожник и должен к завтрашнему утру сшить сапоги графу, а если не сошьет, граф посадит его в тюрьму. Сапоги были бы готовы, но сегодня под вечер, работая во дворе, он оставил их ненадолго без присмотра, а когда вернулся, то увидел, что сапоги на месте, а иглы, которою он их шил, нет. Иглу утащила сорока и, как успел заметить старик, уронила в огромный стог свежего сена, стоящий неподалеку от дома. Другой иглы у него нет, а разве найдешь иголку в стоге сена?
– Ну, что за беда, дедушка, – сказал Невешайнос. – Возьми мою иглу, которую дала мне моя матушка.
– Эх, мальчик, – вздохнул старик. – Во-первых, твоя игла тонка и не может шить кожу, а во-вторых, моя-то игла не простая, а волшебная, мне она досталась от моего отца, а ему – от его. Только этой иглой можно сшить такие красивые сапоги, какие носит наш граф. У него ведь завтра праздник, приедут гости, поедут на охоту, а он любит выглядеть всех наряднее. Если я не сошью ему к утру новых сапог, он подумает, что я сделал это нарочно, и велит посадить меня в тюрьму.
– Не вешай нос, дедушка, сейчас поищем твою иглу.
Невешайнос залез на крышу дома, сложил ладони рупором и закричал изо всех сил:
– Чирики-чик! Чирики-чик!
Никто не откликнулся. Тогда он повернулся в другую сторону, в третью. Бесполезно. Сапожник, его жена и внуки, забыв про все, с интересом и удивлением смотрели на странное поведение мальчика. И только после четвертого "Чирики-чик" откуда-то появился воробей, сел мальчику на плечо, что-то ему прочирикал и улетел. Невешайнос спустился с крыши и сказал семейству сапожника:
– Сейчас прилетят помощники.
И правда, прошло совсем немного времени, и к дому со стороны города прилетела целая туча воробьев. Невешайнос объяснил, что надо сделать, и вот многие сотни, да что там сотни, тысячи воробьев принялись перетаскивать весь стог на другое место. Каждый воробей брал с клюв несколько травинок и переносил их на свободное место неподалеку от стога, а старик-сапожник, его жена, их внуки и Невешайнос глядели во все глаза, не мелькнет ли где волшебная сапожная игла. Наконец, раздался крик старика:
– Вот она, моя игла! Мы спасены!
От радости пустились в пляс внуки сапожника, закружились в воздухе с громкими криками воробьи. Жена сапожника в качестве угощения вынесла птицам целое ведро пшена. Радость била ключом.
Но вот сапожник поблагодарил Невешайноса и воробьев и уселся за работу. Бабушка, внуки и Невешайнос вернули на прежнее место разбросанное сено. Потом все уселись ужинать. Хотя на душе у Тула и было тяжело – он все время думал, как там родители, – но общая радость передалась и ему. Он уплетал ужин за обе щеки, а жена сапожника, видя это, то и дело подкладывала ему вкусные кусочки.
За ужином Невешайнос почувствовал себя очень неловко, увидев, что старушка положила около его тарелки какой-то железный предмет, по форме похожий на вилы, но только очень маленькие. Что с ним делать – этого наш герой не знал. В его семье пользовались только ложкой, а когда ели мясо, что случалось только по праздникам, то обходились руками и одним ножом на всех. Спрашивать Невешайнос постеснялся, но будучи человеком сообразительным, решил посмотреть, что делают с этими маленькими вилами другие, прежде всего сам сапожник и его жена. Кстати, от них он узнал, что незнакомый предмет называется вилка. От сапожника не ускользнуло, что его гость незнаком с вилкой. В этом не было ничего особенного, в конце шестнадцатого века – а именно тогда случились все эти события – вилки были нечастым столовым прибором, тем более в семье бедняка. А сапожник? Разве он не был бедняком? – Нет, ведь он был придворным сапожником у графа, а тот не был жадным, и за хорошую работу платил щедро, но очень строго наказывал тех, Кто не вовремя выполнял его приказания. Под горячую руку он мог даже отрубит голову ослушнику, но такое, правда, случалось очень редко, а вот бросить в тюрьму или избить палками – это, как говорится, не залеживалось.
Но вернемся в гостеприимный и радостный по случаю избавления от опасности дом сапожника. Заметив затруднения Невешайноса, сапожник показал ему, как держать вилку в левой руке, как накалывать на нее куски мяса. Невешайнос стал было возражать доброму хозяину, что, мол, эта наука ему ни к чему, нос старик сказал:
– Ничего, парень, никто не знает, что с ним будет завтра или через неделю, может быть, тебе придется сидеть за одним столом с каким-нибудь важным и знатным господином, а то и с самим королем. Вот тут-то и вспомнишь меня. Действуй смелее. Ничего сложного тут нет.
И правда, уже к концу ужина Невешайнос орудовал вилкой так уверенно, что никто бы не подумал, что он держит ее впервые в жизни. Потом это ему очень пригодилось, но об этом – в свое время.
За вечер сапожник дошил сапоги и утром отнес их графу. Тот остался очень доволен и хорошо заплатил мастеру. Но Невешайносу устроиться помощником лесника не удалось. Оказалось, что король Жадей уже послал своего гонца к соседу предупредить, чтобы Невешайносу не дали возможности жить так близко от родителей. Служитель, у которого побывал Невешайнос, так прямо и сказал:
– Нам такие опасные бунтовщики не нужны, скажи спасибо, что великодушный король Адей Первый еще пожалел тебя.
