– Ты же просто выигрывать время пробуешь, чтобы найти решение. Не в первый раз бежишь от этой встречи? – Лёшик мягко направил его быть открытым – не зазорно в этих кругах.

^*Кицунэ – мистический лис из японской мифологии. Обладает большими знаниями и магичиескими способностями. Принимает облик человека.

Тот снова выдохнул и как-то безнадёжно, глядя в пустоту своими большими зрачками, сказал голосом, который напомнил бы Лёше того самого Винни Пуха, если бы он был с ним знаком:

– Не в первый.

– Не знаешь насколько ей доверять?

– Не знаю.

– Доверься себе.

Эти слова явно что-то пробудили в Лёшином спасителе, потому что, осознав их, на что ушло секунд тридцать с момента как он их, услышал медвежонок перевёл взгляд на парня, по-прежнему сжимая этот грёбаный руль, будто это штурвал его жизни был, и спросил:

– Ко мне поедешь? Голландский экстаз не гарантирую, но койка найдется.

Лёшик протянул руку:

– Лёшик.

Тот с пониманием, не очень крепко, как в трансе пожал её и ответил:

– Саня.

2. ЛЁШИК И САНЯ РАСПУТЫВАЮТ УЗЛЫ

Москва ворохом ярких огней рассыпалась навстречу стремительно летящему новенькому Audi Q8. Словно бы драгоценные украшения, город доставал из шкатулки все свои лучшие здания – олицетворение человеческого гения, безграничность его возможности и высота эго одновременно. Красавица в ночном убранстве хвасталась. Лёшик восхищенно смотрел на всё это великолепие. Тёплый ветер, задувавший в окно машины, приятно гладил его по лицу, словно бы теперь мир заботился и ухаживал за своим сыном, после того, как столкнул его в жестокую необходимость. Да, порой мир бывает непостижим в своём суровом воплощении, но кому ведомо, что за последовательность событий развернёт он, отправив в самое пекло. Возможно, завалив важный экзамен сегодня, тебе повернётся новая сторона реальности и иная, более сведущая в вопросах устройства реальности сила, убережёт тебя от офисного рабства. Разуму не познать всех хитросплетений волокна материализации. Прыгнув в неизвестность, всегда есть шанс нырнуть в счастье. Вот и Лёшика теперь мир окружал приятной атмосферой, радовал красивыми игрушками и всячески старался успокоить своего ребёночка. «На же, порадуйся, мой хороший, всё пройдёт, ранка заживёт и будешь снова козлёнком резвиться по травке» – говорил мир и дул Лёше на ранку, а тот и не капризничал. Его ранки быстро затягивались, а потом он и забывал про них.

Саня уже проснулся от временного ступора и переключился в реальность. Он покосился на Лёшика и с понимающей улыбкой спросил:

– Красотища, да? Эта-то стерва умеет пыль в глаза пустить. – так он обозначил столицу – Ты впервые в Москве?

– Впервые в большом городе. – отозвался Лёшик – Хочу его почувствовать, самую мякоть. Понять принцип его логики, за душу потрогать.

– За этим ты по адресу, – одобрил Саня и включил поворотник – Осмотрись, друг мой, ты в царстве разврата и порочности. Добро пожаловать в государство, где грехопадение законно! И модно, – Саня потянул паузу, а потом с видимым удовольствием добавил – А ещё и охренеть как приятно! Тут тебе и мякоть, и душа, м-м-м, этот плод переполнен соком, но вот логика, – он мудро приподнял палец, с трудом сдерживая серьёзную физиономию, а после всё-таки цинично рассмеялся – Логика – это, с чем здесь дружат только самоубийцы, ну или любители ветхой литературы, которые никак не сообразят, что жизнь-то не по книжке спроектировали. Хотя, – он задумался – Пророчить – зыбкое дело, глядишь и такую безделицу тут отыщешь, но вот пользы тебе от неё, поверь, – ноль. – обозначил он положение дел в Москве с лицом испорченного мудреца, что во всех преломлениях познал людской порок, причём на личном опыте. – Единственное место, куда она тебя заведёт – где цветы дружат с гранитом.

– В самый раз, такое местечко я и искал, чтобы скоротать молодость. – Лёша провёл языком по зубам, а потом полез пальцем в рот, чё-т сковырнул, зажмурился, поднапрягся и вынул наружу зуб. – Так и не пережил эту ночь. – Отрецензировал он, да и выкинул бойца за борт со словами – Покойся с миром, братик.

– Суки! – с чувством прошипел Саня, похоже, что со властью он не особо-то был в ладах – Ну а потом, куда ты? После того, как утолишь свою жажду города?

– А, хз, – беззаботно отозвался кочевник, видно было, что он наслаждался моментом гораздо больше, чем туманным будущим.

– Ох! – Саню встрепенуло чувство свободы, которое нёс его попутчик – Дело вкуса, конечно, но фрукт этот на любителя. Вот тебе рецензия гурмана со стажем, детка.

– Знаешь ли, всегда хотел побывать в тропиках. – взгляд Лёши затянуло мечтательной поволокой, точно он унёсся мыслями на райское побережье, а рука стала рисовать в воздухе манящие горизонты – Острова, джунгли, насекомые. Не покалеченные промышленным присутствием во́ды, чистые как слеза тайского девственника и километры, километры, много километров пляжей, чьи пески согреты ярким солнцем, и где реальность отворяет створки в страну Нирвана.

Саня восхищённо промолвил:

– Маркетолог от Бога… По-любому!

Лёша не обратил никакого внимания и загадочно закончил мысль:

– Если я не найду её здесь.

– Это ты о ком? – не въехал тот.

Лёшик посмотрел на величественно строгое здание МИДа и ещё больше всё запутал:

– Пока он вёл меня, я всегда куда-то приходил. И теперь не обманет. – сказал он это, скорее, себе, нежели своему спутнику.

Дело в том, что когда-то давно, ещё в детстве, (как и следует ожидать, на родной стройке) Лёшик встретил двух своих мистических друзей. С первым из них ты уже познакомился в поезде – здоровый чёрный медведь. Вторым же был джин. Да, самый настоящий, наиобычнейший, но далеко не обыкновенный джин. Его тело напоминало лёгкое облако, очень красивое, подобное тончайшей персидской вуали. Фиолетового отлива, оно играло всеми оттенками волшебства, сияло блёстками и слепило драгоценными каменьями. Когда бы ни появился джин, всё вокруг преображалось в сказку. Его неизменно сопровождал аппетитный аромат – конфетный, пряный, миндальный или ещё какой. За целую жизнь ни один так и не повторился дважды. Как и полагается джинам, Лёшин джин носил лёгкую тоненькую жилетку, а на голову, в зависимости от настроения, наматывал то платок, то чалму, куда мог перо воткнуть или бриллиант, а бывало и простую пуговицу вставлял. В те же дни, когда он прибывал без головного убора, можно было наблюдать его начисто выбритый череп, посреди которого гордо торчал хвост чёрных волос. Дух всегда очень тщательно готовился к выходу в мир.

Ну эти двое и стали Лёшику постоянными спутниками. И, если медведь напористо проталкивал парня через сложные ситуации своей грубой лапой, то джин тасовал события, давая Лёше хитро проскользнуть. За двадцать пять лет пребывания в физической реальности они стали бродяге настоящими друзьями, которых он сначала, правда, считал галлюцинациями, но в деревне его шаманы-то поднастроили, и начал он воспринимать странную парочку, как своих проводников. Ну они и вели его, что же ещё делать проводникам?

Ну конечно, Саня не знал обо всём этом, но заметив у попутчика такую особенность, как наблюдение за не материализовавшимися ду́хами, внимание заострять не стал. Он не напрягал. С ним легко. Лишь усмехнулся и тряхнул головой.

– Я сюда лет двадцать переехал. – начал он – Из образования был у меня только аттестат о девяти классах белого шума в башке и три года неоконченной музыкалки. Всё. Да что там ловить-то было, а? Что, можно подумать, меня эти неудачники без мечты хиты научат взрывать? Я тебя умоляю, им бы на новые джинсы в переходе набренчать, вот их мечта – одежда и бургер пожирней в бичёвском Маке. А у меня мечта была, вера, как есть Лёха, точно первосортный бриллиант и нести я её готов был, не то что эти наплевавшие в лицо своему будущему нытики – в переход, а к свету. Музыке научить! Смеёшься что ли? Ну тогда каждый бездарь из училища тут бы миллионы делал. Недееспособная, второсортная копия, гонка подражания – вот их музыка. Играть, как Пресли, звучать как Леннон, в этом они все, вот их вся жизнь, в которой они и сгинут. А как играть, как я, а? Как только я? Как они сами? Это они и не представляют и, хуже всего, и не хотят представлять! Потому что своего звука у них – нет! И сил у них нет – чувство индивидуальности развить. Для этого стержень, для этого яйца нужны, а они так… Чтобы по головке гладили играют. Чтобы иметь своё собственное мужик нужен в себе, а они всё ранимые сосунки да алкашня. Музыка ж – жизнь, поток энергии, как секс, как ей можно научит, а? По книжке-то не особо научишься чтобы она от наслаждения извивалась. Тут либо цепляет, либо нет, разве найдёшь рецепт? Не-а, – он кинул в рот жвачку, опасливо отпустив руль – Это я быстро смекнул, что отштампуют из меня в училище какое-нибудь очередное говно с бесполезным дипломом и буду я мыкаться. Вот и окунался в жизнь! У-у! – он громко загудел и тряхнул головой, видно, как следует окунался – Не умел ничё вообще. Вот, ей Богу, как слепой котёнок был: ой, а можно у вас переночевать; ой, у вас тут насрано, а, это человек, извините. Я вот клянусь тебе, стоял у Ярославского с гитарой и рюкзачком крохотным. Пф, какой там Ауди с телом, как у первоклассной модели или квартира с видом на московский разврат? Но мечту свою я не предавал и вёл её, как ребёнка вёл – заботливо и верно. Я не плевал ей в лицо, как эти, которым Талант дали, а они его в отчаяние и переходы! И музыка у меня живой стала. Вот, веришь, нет, в жизни таких чудес не творил, как в кабаках всяких, жизнь там кипит и наполняет. Э-эх, разная, конечно… Сколько этих рож пересмотрел, бр. Ты слышь, Лёха, это снаружи Москва такая вся из себя, а изнутри та же самая Сызрань, Самара, Челябинск.