– Мама! – восторженно заговорила девочка, – Яна сделала мне маникюг!..Нет, не ягкий, совсем светлый… Нет, совсем не больно… Можно я ещё немножко побуду?… Хогошо…Спасибо, мамочка!

Яна убрала маникюрные принадлежности и спросила:

– Рыжик, хочешь, поиграем в морской бой?

– Что это?

– Как? Ты не знаешь эту игру? Это же так просто! – начал стыдить её Дима.

– Просто все, что умеешь сам, – ответила Яна Диме, а девочке сказала:

– Сейчас я тебя научу.

Она взяла два листа бумаги в клеточку, начертила на них по два ровных квадрата и сбоку нарисовала образцы «кораблей», указав их количество. Затем объяснила, как их размещать. Дима взялся помогать дочери и на любую её попытку слышалось возмущённое: «Нет, так нельзя!» или: «Ну куда ты лепишь?» или: «Яна же тебе объяснила!» Яна поняла, что он не даст им спокойно поиграть и нашла чем отвлечь высокомерного папашу.

– Дима, хочешь сэкономить мне 150 шекелей?

– Каким образом?

– Мне нужно поменять смеситель в ванной. Я уже купила новый и собиралась на этой неделе вызвать сантехника.

– А инструменты у тебя есть?

– Да, на балконе в металлическом сундучке. Мой счётчик во дворе второй справа.

Дима, преисполненный чувством собственного достоинства, вышел во двор перекрыть воду, потом вернулся, взял инструменты и начал возиться в ванной, а Яна тем временем стала спокойно объяснять девочке правила игры.

Закончив, Дима позвал Яну принять работу. Они с Шемеш зашли в ванную. Дима открыл кран и продемонстрировал его во всех положениях.

– Ну? Я молодец? Что я заслужил?

– Да, молодец, спасибо! – сказала Яна и поцеловала его в подставленную щеку.

Шемеш немного смутилась от этого, но сказала:

– Папочка, я тебя люблю.

Из салона донеслась мелодия Диминого телефона.

– Нет, мы ещё у Яны, – ответил он, – хорошо, я скоро её привезу, – и уже обращаясь к Шемеш:

– Мама сказала, что вы должны идти в гости к бабушке с дедушкой, надо ехать домой.

Девочка восприняла это совершенно спокойно: надо, так надо. Яна одела Шемеш её новую ажурную шляпку, дала веер. В искреннем детском порыве девочка обняла её и сказала:

– Яна, ты такая хогошая!

Яна поцеловала её в душистую макушку, обняла и сказала:

– Ты – прелесть, Рыжуля! Приходи ещё, поиграем.

Она открыла дверь перед гостями и, прощаясь, Дима тихо, почти одними губами, сказал:

– Я вернусь, да?

Яна кивнула. Когда гости ушли, она начала раскладывать по местам посуду. Мысли метались между тем, что сейчас было и тем, что сейчас будет: «Какой он человек? Какой он мужчина? Какое производит впечатление? Очень интересный внешне, стройный, подтянутый, аккуратный, со вкусом одевается, с красивой, уверенной пружинистой походкой, с красивым голосом (слегка выдвинутая вперед нижняя челюсть придавала голосу приятные басы), с нежными руками… При этом зануда и моралист, считающий себя всегда и везде правым. Самоуверен и при этом безумно нуждающийся в ком-то для поддержки. Бесприданник и жлоб с искаженными ценностями, из-за которых не может найти работу. Любит дочку и при этом плохо к ней относится. И дочка его очень любит». Закончив с посудой, Яна пошла в душ. Она постаралась расслабиться, стоя под теплыми струями и, закрыв глаза, вспоминала их первый вечер у моря. Потихоньку неприятные моменты сегодняшнего дня растворялись в будоражащих воспоминаниях тела. То ли она растянула это удовольствие, то ли Дима так быстро вернулся (а он почти бежал на обратном пути), но звонок в дверь раздался, когда по многолетней привычке она намазывала себя душистым кремом для тела. Яна обмоталась большим банным полотенцем и подошла к двери. Увидев в дверной глазок, что это Дима, открыла. Он ждал этого момента давно, поэтому всё произошло, как в эротическом фильме: страстно и быстро. За поцелуями и прикосновениями нежных рук последовало то, что можно описать так: если у тебя есть комплект беличьих кисточек, это ещё не значит, что ты – великий художник. Но моя героиня была женщиной более эмоциональной, чем чувственной, поэтому впечатлилась ярким порывом, напором и пренебрегла полным отсутствием гармоничности. Немного отдохнув, Дима сказал:

– Шемеш от вас с Даной в восторге. Она всю дорогу говорила о вас и потом рассказывала Рае. А Дане Шемеш понравилась?

– Спрашиваешь! Твоя дочка не может не понравиться.

– Мне так приятно это слышать и так приятно было сидеть за семейным столом, – сказал Дима и поцеловал Яну, – кстати, на обед были такие нежнейшие шницеля! Я бы с удовольствием съел ещё, если осталось.

– Да, конечно. Я сейчас разогрею.

Дима встал вместе с Яной, они накинули халаты и пошли на кухню. Она вынула из холодильника коробку со шницелями, несколько помидоров, лук, зелень и начала делать салат. Дима взял из коробки холодный шницель.

– Ммм, – застонал он, – во рту тает.

– Что ж ты холодный схватил?

– Да ничего, он и холодный вкусный, – ответил Дима и вышел в салон.

Яна услышала поочередное открывание и закрывание дверей спальни дочери, туалета, ванной. Спустя несколько минут тишины она вышла из кухни, чтобы посмотреть, где Дима и увидела его стоящим посреди салона. Он делово рассматривал стены с видом покупателя.

– Да, – заключил он, – квартира у тебя хорошая, но побелка давно не делалась.

– Давно, – согласилась Яна.

– А я, между прочим, строитель по образованию и могу сделать тебе хорошую побелку. Только краску я сейчас купить не смогу. С тебя краска, с меня – работа. Согласна?

– Я подумаю, а пока что идём кушать, всё готово.

Дима сел за стол и с воодушевлением стал рассказывать, в каком магазине можно купить недорогую, но качественную краску, расспрашивал Яну, в какой цвет она хотела бы раскрасить каждое помещение. А вот слушала Яна без особого воодушевления по двум причинам: во-первых, она обратила внимание, как он осматривал квартиру – не как гость, а как хозяин. Дана была права, сказав, что от её наблюдательности ничего не ускользнёт. Во-вторых, хоть Яна и не была корыстным человеком, но Димино предложение: «С тебя краска, с меня – работа?" не было похоже на подарок. Пока она об этом размышляла, она не слышала его, а он уже перешёл на тему о своей специальности и начал рассказывать, как у себя на Родине он ремонтировал дачи крупных чиновников. Выйдя из своих раздумий, Яна совершенно некстати спросила:

– Дима, почему тебя уволили?

На секунду оторопев от неожиданного перехода, он сказал:

– Я уволился, потому что решил уехать в Израиль.

– Нет, я имею в виду уже здесь, с последней работы.

Удивление на его лице сменилось злостью.

– Не уволили. Я сам ушёл. Хозяин стал придираться, что я часто кушаю. Я хлопнул дверью и ушёл.

Слово «кушаю» по отношению к себе из уст мужчины прозвучало инфантильно.

– А ты часто ел?

– Я вынужден есть каждые два часа. Мне несколько лет тому назад удалили большую часть желудка, поэтому я не должен, да и не могу долго терпеть голод.

– Ты хозяину это сказал?

– А чего я должен перед ним отчитываться? – возмутился Дима, – когда хочу, тогда и ем. Они что, думают, если иврита не знаю, то меня унижать можно?

Яна воздержалась от комментариев, но впервые за время их знакомства в её голове возникла чёткая мысль: «Я его долго не выдержу».

– Говоришь, ты по образованию строитель? Ты мог бы маляром работать.

– Не хочу. Здесь я могу работать только в какой-то бригаде, а подчиняться я не привык. После техникума я работал начальником, до техникума профессионально занимался народными танцами, был солистом, разъезжал с гастролями.

– Но Дима, это эмиграция, здесь всё надо начинать с нуля. Если хочешь быть начальником – учись, а не хочешь учиться – подчиняйся.

– Чему учиться?

– Ну, для начала не мешало бы выучить иврит и для того, чтобы увереннее чувствовать себя в быту, и чтобы с дочкой не потерять связь.

– Я и так уверенно себя чувствую и не собираюсь учить этот искусственный язык! И от дочки я не отдалюсь, мы все с ней разговариваем по-русски.