С воскресенья Дима должен был выйти на работу. Утром он не позвонил, и это было понятно. Когда закончился рабочий день, Яна заглянула в телефон. Не было ни одного непринятого звонка и ни одного сообщения. Не то, чтобы её это расстроило, но удивило. Прошло ещё несколько часов – тишина. Она заволновалась. Чтобы не дать разыграться воображению в неправильном направлении, она позвонила. Дима взял трубку на шестом гудке, когда Яна уже была готова отключиться. Его «алло» прозвучало с интонацией «чего надо?», и первым желанием Яны было сразу прервать ещё не начатый разговор, но она сделала вид, что не заметила и с напускной лёгкостью спросила:

– Как работа?

– Никак, – зло буркнул Дима.

Она снова стерпела его интонацию.

– Что? Место оказалось занято? Тебя не взяли?

– Взяли. Я отработал полный рабочий день и ушёл.

– Что значит ушёл?

– Ушёл совсем, что тут непонятного? – был раздражённый ответ.

– Послушай, Дима, если ты не хочешь говорить, расстроен, то так и скажи и я не буду из тебя вытаскивать клещами по слову!

– Ладно, не сердись, извини. Я не расстроен, я зол.

Яна не ответила, Дима тоже замолчал.

– Дима, обдумай ситуацию, приди в себя, потом расскажешь, сейчас ты не готов к разговору.

– Да что обдумывать? Мне противно! Какая-то соплячка, которая мне в дочки годится, надо мной начальница, делает мне замечание.

– Замечание по поводу чего?

– Какая разница? – он всё больше заводился.

– Или ты расскажешь толком, что произошло, или я кладу трубку!

– Извини. Я взбешён. Дело в том, что я пришёл на работу на полчаса раньше, сделал себе кофе и бутерброд с сыром, сел в комнате для работников и закурил. Тут приходит эта соплячка израильская и начинает меня отчитывать.

– Ты даже понял, что она сказала? – съязвила Яна.

– Понял, не дурак! Показал ей на часы, мол, мой рабочий день ещё не начался, а она стала орать. Ну, я оставил всё и ушёл.

– И считаешь, что поступил правильно?

– Конечно!

– О кей. – ответила Яна. – От желания кричать и понимания бесполезности этого крика на неё навалилась тяжёлая усталость, – ищи дальше.

– А ты бы как поступила?! – Диме явно надо было выплеснуть свою злость.

– Не важно, ты всё равно не поступишь, как я. К сожалению.

– Что, проглотила бы?

– Для начала я бы не повела себя так, чтобы кто бы то ни было посмел на меня кричать.

– Вот и я не дал.

– Ты начал свой первый рабочий день с кофе и сигареты.

– Ну и что? Я же пришёл пораньше!

– Уф! Ты не знаешь такого негласного правила, что в любое дело надо сперва вложить, а потом уже получить? Ещё ни гроша не заработал, а уже сел отдыхать.

– Вот из-за такого олимовского пресмыкания они нас и унижают!

– Дима, то, что ты называешь пресмыканием, на самом деле – обыкновенная дисциплинированность. А если даже и назвать это пресмыканием, то в твоём положении не грех и прогнуться.

Это был болезненный укол, но Яна разозлилась не на шутку.

– Не буду я ни перед кем прогибаться! Тем более, перед пацанкой какой-то!

– Ну ладно, продолжай гордо считать копейки и «стрелять» сигареты у прохожих, – Яна чувствовала, что сейчас они поссорятся окончательно.

– Ничего, не пропаду. Вот Рувену понравилась моя работа и он сказал, что поговорит с начальством, чтобы взять меня к себе помощником.

– Дай Бог, – ответила Яна, – удачи.

– Я надеялся на твою поддержку, а ты…

– Я поддерживаю тебя в том, что ты ищешь работу, но начинаю сомневаться, что ты её найдёшь с таким отношением.

– Уже нашёл!

– Поговорим об этом, когда получишь первую зарплату.

– Эк!

Назавтра Дима не позвонил. Яну это не удивило и не огорчило. Она даже с облегчением подумала, что он всерьёз обиделся и больше звонить не будет, но до конкурса оставалась неделя. Яна вдруг вспомнила, что он познакомил её с дочкой на втором свидании. Зачем он сделал это так быстро? Яна могла бы оказаться недоброжелательной или безразличной к его ребёнку. Если он бережно относится к чувствительности дочери, то должен был сперва получше узнать Яну, а потом уж знакомить их. Её подкупила его любовь к Шемеш, его желание чаще с ней видеться, но при этом он ничего хорошего для неё не делает. Яна начала встречаться с ним в надежде, что именно любовь к девочке их и свяжет и отношения станут теплее, но при каждой встрече она видит либо его отстранённость, либо критичность по отношению к ней. Правда, рассказывая Яне о Шемеш, ему нравилось выслушивать её мнение и особенно он был доволен, если она поддерживала его несогласие с тем, как мама воспитывает дочку. Однажды, когда Дима отвёл Шемеш домой после прогулки, то спросил у Яны:

– Как ты считаешь, восьмилетняя девочка должна стесняться папу?

– В каком смысле?

– Ну, в самом прямом. Когда я прихожу, я застаю её голышом, а сегодня, когда она открыла мне дверь, выходил сосед напротив, и она с ним поздоровалась, ничуть не застеснявшись.

У Яны от удивления широко раскрылись глаза:

– А где была в это время мама?

– На кухне, пила кофе.

– Ты ей высказал своё мнение?

– Да.

– И что она?

– Спокойно ответила, что жарко, что Шемеш ещё маленькая и что у себя дома может ходить, как хочет.

– Кошмар! – ужаснулась Яна.

– Может, ты поговоришь об этом с Шемеш? Она к тебе прислушается.

– Ни в коем случае! Это должны делать родители. Я не имею права вмешиваться. Она потом расскажет о нашем разговоре маме и та больше не отпустит её ко мне.

– Да, я об этом не подумал. Как же быть?

– Я бы на твоём месте не оставила это без внимания. Ты должен несколько раз доверительно поговорить с ней об этом наедине.

– Я попробую.

Яна остановила воспоминания и попыталась понять, почему они сейчас возникли. От противоречивых чувств. Самообман затянулся. Дима её раздражал, его отношение к дочке её ранило, но она понимала, что бессильна что-либо изменить в этой ситуации. Ещё она поняла, что, он познакомил её с Шемеш именно из расчёта, что Яна полюбит её. Удавка затягивалась, Яна задыхалась от этих отношений, но не решалась их порвать.

Ещё один день прошёл без его звонка. Яна решила пустить всё на самотёк, но взгляд упал на пакетик со сладостями, которые она каждый раз покупала для Шемеш и она почувствовала, что соскучилась за этим действительно солнечным ребёнком.

К концу следующего дня Дима позвонил и гордо заявил:

– Поздравь меня! Рувен договорился с начальником. У него с начала месяца увольняется помощник и он берёт меня на его место. И нам уже заплатили за прошлый ремонт.

– Отлично! Поздравляю! – Яна не столько обрадовалась этой новости, как тому, что он позвонил.

– Это ещё не всё! У нас есть несколько заказов на побелки. Живём!

– Здорово!

– А ты сомневалась! Можно, я сегодня приду?

– Я сегодня работаю допоздна, ты же знаешь.

– Скоро это кончится. Моя жена не должна работать за двоих!

Ей хотелось сказать: «Я и не заметила, когда ты на мне женился?», но вслух ответила:

– Твои бы слова, да Богу в уши! – и снова почувствовала отвращение к своей вынужденной дипломатичности.

– Я уже соскучился по тебе.

– Ну что ж, мы теперь оба – рабочие люди. Скучать будет некогда, а в пятницу снова увидимся, – утешила его Яна, – у солнышка всё в порядке?

– Да. Я сегодня забирал её со школы. Знаешь, что она меня спросила?

– Что?

– Будем ли мы с тобой делать хупу.

Голос Димы при этом был необыкновенно тёплый, а у Яны засосало под ложечкой от страха и горечи. Девчурка привыкает к ней, принимает её в свою жизнь и это вызвало не радость, а ужас. «Мы в ответе за тех, кого мы приручили».

– Ты что, говорил с ней о нас?

– Конечно! Она и сама о тебе всё время спрашивает и Рае рассказывает.

– Я думаю, это лишнее.