— Андрей, — тихо спросила Ольга Николаевна, — а что происходит? Почему охрана вас пропускает, не спросив даже пропуска?
— Ну вы же сами сказали, что мы непростые ребята, — ответил я, улыбаясь.
Я заметил, что в разговоре со мной Ольга Николаевна незаметно перешла на «вы». Она посмотрела на меня задумчивым взглядом, в котором читалась мысль, что со мной лучше дружить или держаться от меня подальше.
Всё большое помещение банкетного зала занимал один большой стол в виде буквы «П». Самого Брежнева и его свисты ещё не было, но большинство артистов здесь уже находились. Они прохаживались вдоль столов и каждый искал табличку со своей фамилией. Как я и предсказывал, таблички с фамилиями Серёги и Солнышка стояли почти в самом конце правой части стола, а моей с ними рядом не было. Странно, может забыли про меня или, по ошибке, в другое место поставили. Я пошёл в начало стола, потом завернул туда, где должен был сидеть Брежнев. Там стояли два охранника, но меня они спокойно пропустили. Тут подошёл тот мужчина, который передал нам приглашение на банкет и сказал, моё место рядом с Брежневым.
Вот это да, вот это я попал. Я то думал, что просто подойду, во время застолья, к Леониду Ильичу и скажу ему о личном письме от Елизаветы II, а тут весь банкет мне придётся сидеть с Генеральным секретарём у всех на виду. На меня уже итак посматривали удивлённо, что это я брожу вокруг места Брежнева, а когда начнётся банкет, все всё сразу поймут. Я пошёл обратно к своим, но мне сказали, чтобы я оставался на месте и ждал здесь. Тогда я махнул рукой Солнышку, привлекая её внимание. Когда она заметила это, я ей показал рукой, что табличка с моей фамилией находится здесь. Почему-то она этому не удивилась и махнула мне в ответ, что поняла.
Никто за стол не садился, все ждали Брежнева. Я обратил внимание, что справа от стола была оборудована небольшая сцена. Там стояли микрофоны, колонки и музыкальные инструменты. Понятно, концерт продолжается или, как споёт в 1991 году мой друг Фредди Меркьюри, «The Show Must Go On». Тут вдруг все замерли и в зал вошёл Леонид Ильич в окружении многочисленных сопровождающих. Из них я сразу узнал министра обороны, маршала Советского Союза и, пока ещё, дважды Героя Соцтруда с девятью орденами Ленина Дмитрия Фёдоровича Устинова и, конечно же, идущего рядом с ним министра культуры Петра Ниловича Демичева.
Все захлопали и стали ждать, когда руководители государства займут свои почётные места. По пути к своему месту во главе стола Брежнев с кем-то из артистов здоровался и перебрасывался короткими фразами. Увидев меня, Леонид Ильич сказал Устинову и Демичеву, указывая в мою сторону:
— Вот какую замечательную молодёжь мы вырастили, любо-дорого посмотреть.
— Я его хорошо знаю, Леонид Ильич, — сказал Демичев, улыбаясь и пожимая мне руку, — он на моих глазах и с моей непосредственной помощью начинал свою музыкальную карьеру. И отца я его прекрасно знаю, он сейчас в Финляндии нашим советником по культуре работает.
— Вот видишь, Пётр Нилович, умеем мы пока ещё хороших ребят разглядеть и вовремя их поддержать. Теперь, вот, они нас радуют своими песнями и геройскими поступками. Ну, здравствуй, Андрей. Молодец, хорошо выступаешь.
— Здравствуйте, Леонид Ильич, и спасибо большое за высокую оценку моего труда.
— Тогда садись рядом и расскажешь мне о своих подвигах
Все в зале сразу сели за стол, но сидели и ни к чему не притрагивались, ждали разрешающего знака. Как только Леонид Ильич взял вилку, все тоже, как по команде, начали что-то накладывать к себе в тарелки. Официанты забегали, разнося различные блюда и наливая напитки в рюмки и фужеры. Слава Богу, а то уж я думал, что мне придётся наливать Брежневу, так как я самый молодой. Себе я попросил налить сока, на что Брежнев удивился.
— А ты чего сок налил? — спросил Леонид Ильич.
— Так мне только через десять дней пятнадцать исполнится, — ответил я, накладывая себе из блюда кусочки рыбного ассорти.
— Тогда тебе рано ещё спиртное употреблять, правильно делаешь.
Тут встал министр культуры, так как концерт проходил по его ведомству, и толкнул речь. Все внимательно выслушали поздравления с Днем рождения Ленина и выпили за партию и правительство во главе с бессменным её руководителем и настоящим ленинцем Леонидом Ильичом Брежневым, сопровождая этот процесс бурными аплодисментами. Сам Леонид Ильич пил водку не из маленьких рюмок, как все, а из небольших фужеров. Как говорится, к полумерам не привык. Застолье началось и я ждал, когда Брежнев заговорит со мной. Он закусил выпитую водку кусочком красной рыбы и обратился к Демичеву, который сидел справа от него, с каким то вопросом. В это время вышла на сцену первая выступающая, ею оказалась Людьмила Зыкина и под аккомпанемент аккордеона исполнила свою знаменитую песню «Течёт река Волга», видимо, очень любимую Брежневым. Он прекратил разговаривать с Пётром Ниловичем и стал внимательно слушать песню.
— Хорошая песня, — обратился ко мне Брежнев, когда Зыкина закончила петь и раздались аплодисменты. — Люблю её послушать в компании, мы её песни даже иногда сами поём с товарищами. А расскажи-ка мне, Андрей, как же ты умудрился вчера спасти жизнь Юрию Владимировичу.
— Всё было просто, — ответил я, как можно кратко. — Почувствовал внешнюю угрозу, направленную на товарища Андропова, и успел дернуть его назад.
— Да, действительно, просто у тебя всё получается. Но вот не всякий сможет вовремя почувствовать подобную угрозу и правильно на неё среагировать.
— Мне это иногда удаётся. Так же и в Лондоне было.
— Про Лондон я в курсе, за это Суслов хочет тебя наградить. А вот то, что ты спас члена Политбюро, за это отдельная награда тебе полагается.
— Раз полагается, отказываться не буду.
— Молодец, а за Андропова тебе моё личное спасибо.
— Леонид Ильич, вам королева Великобритании Елизавета II передала через меня личное письмо. Когда вам удобнее его передать?
— Сама Елизавета меня помнит?
— Да, Леонид Ильич. Она очень уважительно о вас, как о великом государственном лидере, отзывалась при последней встрече со мной.
— Даже так. Я её хорошо помню, когда она молодая была. Так ты, оказывается ещё и курьером работаешь? — спросил в шутку Генсек.
— Не мог же я даме отказать, когда она попросила меня лично вам это письмо передать.
— Это ты правильно поступил. Давай сделаем так, тебя завтра рано утром, часов в семь заберёт наша машина и привезёт в Завидово. Часам к девяти мне егеря обещали охоту на кабана организовать, так что бери письмо и приезжай. Ты сам то охоту любишь?
— Спасибо за приглашение, а охоту я очень люблю.
— Вот и проверим тебя. Поёшь ты хорошо и песни хорошие пишешь, моему внуку очень нравятся, да и мне тоже, но если ты ещё и охотник хороший окажешься, то значит я в тебе не ошибся. Кстати, а что ты интересного можешь прямо сейчас нам исполнить?
— Я написал вчера одну песню на испанском языке, очень темпераментную, как сами испанцы.
— Это ты прямо в точку попал. Я испанские песни люблю, особенно зажигательные, от которых хочется в пляс пуститься.
Леонид Ильич позвал своего помощника, который сидел слева от меня. Тот вскочил и, обойдя меня, подошёл к Брежневу. А на сцене в этот момент выступала София Ротару с песней «Дорога». Видимо, она обратила внимание на некое неожиданное движение вокруг Брежнева и чуть не сфальшивила. Этот момент многие заметили, но сделали вид, что ничего не произошло.
Помощник подбежал к Ольге Николаевне и что-то сказал ей на ухо. Когда Ротару закончила петь, то Ольга Николаевна вышла на сцену и объявила, что сейчас выступит Андрей Кравцов со своей новой песней на испанском языке.
— Ну, давай, покажи, как настоящие испанцы поют, — сказал Леонид Ильич, повернувшись ко мне и улыбаясь этакой хитрой улыбкой. — О чем песня?
— О любви и горячем испанском мачо, который любит петь и пить текилу.
— Вот это по-нашему.
Эта последняя фраза прозвучала как напутствие. Я снял пиджак и остался в чёрной рубашке и чёрных брюках. Ну чем не испанский мачо. По пути к сцене я жестами дал понять Ольге Николаевне, что мне нужна гитара. Она показала рукой, что в левом углу сцены лежит гитара. Я её сразу нашёл. Это была двенадцатиструнка, даже ещё лучше. Проверил, как она настроена, и подошёл к микрофону. Поймав взглядом счастливое лицо Солнышка, я ей кивнул и улыбнулся.
