Алиса осмотрелась. «Квартира», – сказал Кроули и нагло ее обманул, поправ тем самым закон о защите прав потребителей, где черным по белому говорилось о том, что запрещено вводить потребителя в заблуждение. Да этот закут и студией-то назвать язык бы не повернулся. Комната – и не более. Одна отрада – крошечный камин, который, судя по тому какой колотун стоял в спертом воздухе, в этом столетии, похоже, еще ни разу не разжигали.

Конечно, она ночевала в местах и похуже – достаточно вспомнить мерзкую конуру ее прошлого ухажера. А по сравнению с чудовищным коридором здесь даже было по-своему мило: и со вкусом подобранные кремовые обои с лиственным орнаментом, и простой паркетный пол, и непритязательный коврик – все радовало глаз.

Мебели, правда, было маловато: железная кровать, крепкий деревянный стул, письменный стол и вешалка с полками, заменявшая платяной шкаф. Вместо ванной – щербатая раковина да мутное зеркало, а из кухонных принадлежностей – небольшой электрический чайник и кружка, стоявшие все на том же деревянном стуле. Ни чайных пакетиков, ни сахара, ни молока – ничего. А значит, на завтрак – всего лишь чашка горячей воды. Бесподобно.

Стук в дверь заставил ее натянуть одеяло до самого подбородка.

– Эй! Есть там кто? – послышался из-за двери бестелесный девичий голос. Забыв, как дышать, Алиса в ужасе уставилась на дверь, желая одного – чтобы эта женщина поскорее ушла. – Если ты проголодалась, спускайся вниз, накормлю тебя завтраком. На первом этаже у нас общая кухня. На втором – ванная. Не знаю, Кроули сказал тебе об этом или нет. Он только сегодня утром сообщил мне, что у нас новая жиличка, так что… – Голос начал угасать. – Короче. Захочешь есть – приходи. Или не приходи. У нас тут все полюбовно.

Молчание и – звук удаляющихся шагов. Алиса бурно выдохнула и повалилась на подушки. Желудок недовольно заурчал, напоминая, как давно она ничего не ела. Но мыслимое ли дело предстать перед совершенно незнакомой женщиной в маминой ночнушке и меховых домашних тапочках? Пальто Кроули, разумеется, у нее отобрал.

ттт

Алиса прошлепала в кухню, и тотчас же благодатное тепло окутало ее тело. В огромном изразцовом камине весело потрескивали сосновые дрова, распространяя по всему дому сочный смолистый аромат. Аромат Кроули…

В центре кухни за столом сидела темнокожая девушка с копной пушистых, как одуванчик, волос. Зачерпнув полную, с горкой, ложку йогурта, она поднесла ее было ко рту, но увидела Алису во всей ее неприкрытой красе и подавилась.

– Утро доброе, – закашлялась она. – Алиса, да?

Алиса кивнула.

Незнакомка всхлипнула, вытерла глаза и помахала ложкой у груди.

– А я – Саша. Из номера 2а. Живу как раз под тобой, этажом ниже. Ты это, поосторожнее с огнем – того и гляди твоя рубашонка вспыхнет с тобою вместе.

Зардевшись, Алиса подобрала полы дурацкой ночнушки, отпрянула от камина и с грохотом опустилась на один из несуразных стульев, окружавших обеденный стол. Саша выжидательно уставилась на нее, и Алиса почувствовала себя неуютно.

Молчание затягивалось. Наконец Саша раздраженно откинулась на спинку стула и негодующе проворчала:

– Ну хватит уже. Займись чем-нибудь более интересным.

– Что – хватит? – ошеломленно спросила Алиса. – И чем мне заняться?

– Ну… Давай вглядись в потемки моей души и скажи, что ты там видишь. Кроули заверил меня, что ты – птицелов. Так давай, покажи класс. Опиши моего полуночника. Ну! Что он сейчас делает?

– Я его не вижу, – призналась Алиса. – Прости.

– Чего? – встрепенулась Саша и угрожающе прищурилась. – Ты хочешь сказать, у меня души, что ли, нет?

– Нет-нет, я вообще ничьих птиц не вижу… А если и вижу, то – нечаянно.

Саша оглядела Алису с макушки до пят и разочарованно покачала головой:

– Значит, никакой ты не птицелов. Кроули меня надул.

– Наверное, ты права.

– Но ты хотя бы раз видела полуночника?

– Я видела… – Алиса задумалась на мгновение и кивнула: – Думаю, да. Возможно.

Саша поднялась и кинула ложку в раковину.

– Ладно, пора собираться на работу. Значит, ты ничегошеньки не видишь? – Алиса помотала головой, и Саша вздохнула: – Да ты просто Мона Лиза среди птицеловов.

Алиса во все глаза вытаращилась на девушку, даже не пытаясь скрыть недоумения.

– Ты ее вообще видела? Она же с гулькин нос! Тебе о ней все уши прожужжали, ты идешь в музей, уверенный, что она взорвет тебе мозг, становишься перед ней, а она… – Саша сморщила нос. – А она – не больше почтовой марки! Ф-фу… Прости. Не обижайся, но ты первый птицелов, который встретился мне в жизни, и оказалось, что ты…

– Почтовая марка? – закончила за нее Алиса.

– Вот-вот. Но ты не кисни! Еще не вечер!

Саша притопнула изношенными армейскими ботинками, оправила старомодную клетчатую блузку, смахнула пылинки с черных штанов, натянула тренч и разгладила лацканы. Выглядела она феерично, словно промчалась по магазинам двух разных десятилетий и схватила первое, что подвернулось ей под руку.

– А, чуть не забыла! – Саша кивком головы указала на стол. – Это – твое. Кроули нашел его в кармане своего пальто. Сказал, ты забыла.

На столешнице лежало перо Сильвии, и Алиса содрогнулась от отвращения.

– Бери себе все, что отыщешь на полках, – наставляла ее Саша. – Мы не успели запастись едой на неделю, но Нелла, та, что живет в соседнем доме со своим мужем Гидеоном, угостила нас диковинным финским хлебом. Она печет его каждую субботу. Корвапутту… Или – корвапуусти? А, не суть. В хлебнице осталась пара кусков, ешь, не стесняйся.

– Спасибо.

– Джуд наверняка уже десятый сон видит – по ночам он частенько вкалывает на Королевском монетном дворе, но…

– А я-то голову ломаю, с чего у меня уши горят!

В проеме двери показалась взлохмаченная голова, и Алисе захотелось провалиться сквозь землю. Ну почему, почему она одета как огородное пугало?

– Что-то ты сегодня припозднился, – заметила Саша, кивая незнакомцу. – И не говори, что я тебя разбудила! Я все утро шуршала на кухне тихо, как мышка.

– Не разбудила. Пришлось на полчаса задержаться на работе, – успокоил ее новоприбывший. Искусно управляясь с инвалидным креслом, он вкатился на кухню. – Небольшие проблемы с одним из штемпелей. Я – Джуд. А ты?..

Он посмотрел на Алису.

– Это наш номер 2в, – объяснила Саша. – Она только что въехала.

– Рад познакомиться. Чувствуй себя как дома, но… – Джуд замолчал, красноречиво глядя на изнывавшую от нетерпения Сашу. – Некоторые ждут, что тут я выдам набившую оскомину шутку, верно? Не дождутся.

– Обломщик, – фыркнула Саша.

Джуд ухмыльнулся.

– Чайник вскипел?

– Не-а. Разогреть?

– Не стоит.

Джуд потянулся к рюкзаку, свисавшему с ручки кресла, и выудил газету и термос. Швырнув газету – «Грачевник геральд» – на стол, он тряхнул термосом.

– Составишь компанию? – спросил он Алису.

– Не откажусь.

Он проворно достал пару пластиковых чашек, откупорил термос и разлил чай.

– Ну и как тебя зовут, 2в? Вряд ли твоя матушка назвала тебя в честь мягкого грифельного карандаша?

– Меня зовут Алиса…

С наслаждением вдыхая пар, струйкой поднимавшийся из кружки, она завороженно вглядывалась в темную жидкость.

– Обычно, когда я прихожу домой, все убегают на работу, – произнес Джуд, подавляя зевок. – Ты к нам на постоянное житье-бытье?

– Не думаю.

– Угадай, кто она. – Расплывшись в улыбке, Саша ткнула пальцем в Алису. – Ни за что не догадаешься. Итак… Она… Та-дам… – Саша многозначительно помолчала и выпалила:

– Почтовая марка!

Саша подмигнула Алисе:

– Без обид!

– Да какие обиды!

– Почтовая марка? – обалдело переспросил Джуд. – То ли зрение меня подводит, то ли кто-то плеснул мне в чай ви́ски.

– Ага! – торжествующе вскричала Саша. – Ну, если начистоту, то она – птицелов. На этот раз обойдемся без драматических пауз, так как вообще-то она не видит никаких полуночников, так что я за нее не ручаюсь. Без обид.