– Именно! – воскликнул он. – Но перо разметало воздвигнутые вами преграды. И птицы вернулись.
Кроули замолчал, словно подыскивая верные слова.
– Птицеловами рождаются, а не становятся, Алиса. Этому невозможно обучиться, но в полной мере этот дар раскрывается лишь тогда, когда умирающий птицелов передает перо своего полуночника своему преемнику.
Алиса пожала плечами и огляделась. Возле арки прогуливались люди: будет, кого позвать на помощь, если потребуется. И зачем он привел ее именно сюда?
– Ну а если птицелов не получит пера, что тогда?
– Тогда, полагаю, его многообещающий талант так и не расцветет. И он просто зароет его в землю.
– Вот и отлично, – брюзгливо бросила Алиса. – Мне ничего этого не надо – ни таланта, ни пера Сильвии. Я хочу только одного – больше не видеть птиц и жить норм…
– Видеть птиц – редчайший дар.
– Дар? – хмыкнула она. – Да из-за этого дара ребенок превращается в изгоя!
– Полноте вам. Многие бы не задумываясь пошли на убийство, лишь бы одним глазком посмотреть на своего полуночника.
– Да-да, сейчас любителей-орнитологов – пруд пруди, – отмахнулась от него Алиса.
– Птицеловы не просто наблюдают. Опытные мастера изучают полуночников, познают их, читают в их сердцах. Полуночник – образ души охраняемого им человека, и, значит, все движения души этого человека, его чувства и мысли – открытая книга для искушенного птицелова. Один взгляд на полуночника – и птицелов уже знает, что чувствует человек, лжет ли он или говорит правду. Ходят слухи, что некоторые птицеловы способны манипулировать сознанием и эмоциями людей, а некоторые – воссоединять души умерших с их полуночниками. Это – дар. – Кровь бросилась Алисе в голову, молоточками застучала в висках. – Послушайте, это чрезвычайно важно. – Глаза Кроули полыхнули огнем, он шагнул к ней и взял ее за руку. – Ваша подруга, впавшая в кому, находится сейчас между жизнью и смертью. Еще немного, и она заснет беспробудным сном, так же нелепо и глупо, как какая-нибудь Спящая красавица.
Алиса протестующе распахнула рот, но тотчас его закрыла. Что тут возразить? Положение, в котором они с Джен очутились, действительно казалось нелепым и глупым. И виновата была она одна.
– Она не пробудится, – с нажимом сказал он. – Кома… – Кроули немного смутился и выпустил ее руку. – Это довольно сложно объяснить. Травма, полученная вашей подругой, сыграла с ее полуночником, с ее душой-птицей, злую шутку. Полуночник поверил, что смерть неминуема, и улетел, оставив вашу подругу слабой и беззащитной. А вскоре отлетит и ее душа, и от вашей подруги останется только телесная оболочка.
– Итак, – ядовито отозвалась Алиса, – вы хотите меня уверить…
– Да ничего я не хочу! – воскликнул он, хотя его горящий взор утверждал совершенно обратное. – Я просто излагаю вам факты и предлагаю выход из сложившейся ситуации. Ваша подруга сможет прожить и без души. Пока медицинское оборудование поддерживает ее тело, она не умрет. Возможно, вот так вот, не просыпаясь, она проживет еще сорок или пятьдесят лет, превращаясь на глазах любящих ее людей в глубокую старуху. – Алиса побелела. Что-то похожее на жалость промелькнуло на смуглом лице Кроули, но завершил он свою тираду безжалостно: – Не имея души, она никогда не очнется.
– Люди сплошь и рядом выходят из комы, – пробормотала Алиса.
На самом деле она ведать не ведала, как часто люди просыпаются после того, как впали в кому, однако насчет Джен она не сомневалась: если кому и суждено выйти из комы, так только ей. Джен не сдастся. Она очнется назло всем.
– Теперь, когда ее полуночник исчез, дело принимает серьезный оборот, – убежденно проговорил Кроули. – Это уже не обычная кома. Без души ваша подруга – просто мешок, набитый костями и мясом. Поймите, Алиса, лишь всесокрушающая мощь медицины не дает ей уйти в небытие. Но медицина в состоянии поддерживать только тело, не разум. Необходимо, чтобы ее козодой-полуночник вернулся, чтобы он хранил и оберегал ее до тех пор, пока не придет ее время. Лишь в этом случае у нее есть мизерный шанс на спасение.
Алиса затрясла головой, гоня прочь тревожные мысли.
– Нет-нет. Это… Это – мираж. Иллюзия. У меня снова галлюцинации. Все это…
Он придвинулся ближе, требовательно заглянул ей в глаза.
– Это не мираж и не иллюзия. Вы – птицелов. Вы своими собственными глазами видели птиц-полуночников. Вы и только вы способны отыскать полуночника вашей подруги и возвратить его. Когда душа вашей подруги вновь воссоединится со своим защитником и стражем, девушка придет в себя. Так спасите же ее.
«Спасите же ее», – повторяла она как заведенная, понимая, что спасти Джен не в ее власти. Хотя бы потому, что все, сказанное Кроули, чистой воды вранье. Годами она пыталась отделить воображаемый мир от мира реального и точно знала – все, что ее сейчас окружало, являлось выдумкой, бредом, фата-морганой. Пора домой. Она сделала шаг назад, готовясь задать стрекача.
– Я вам докажу, – не унимался Кроули. – Верьте мне, я могу. Значит, то, что вы сейчас, ночью, находитесь у Мраморной арки, вас не убеждает? Вы полагаете, это – галлюцинации? Превосходно. Давайте попробуем кое-что другое.
Алиса замялась. Господи, как же она устала. Может, он отпустит ее домой, если она согласится попробовать еще разок? Вконец обессиленная, она слабо кивнула.
Они подошли к мраморной колонне и остановились в полумраке сводчатого прохода. Потянуло холодом, и Алиса поплотнее запахнулась в пальто Кроули. Мимо них неверной походкой прошаталась группка женщин. Слушая их хихиканье и добродушные колкости, Алиса почувствовала себя брошенной и одинокой. Джен.
– Ладно, – произнесла она, еле ворочая языком. – Допустим, я не слетела с катушек и все происходит в реальности. Получается, у каждого человека есть птах-полуночник, который охраняет душу и не дает ей покинуть тело, так? – Кроули кивнул. – Ну и почему же тогда я не вижу вашу птицу? Или птиц других людей? Птицы пропали. Я не знаю, где…
Алиса внимательно проследила за переходившими дорогу женщинами и не увидела у них никаких птиц.
– Вы видите их лишь время от времени, потому что, во-первых, долгие годы подавляли в себе ваш талант, а во-вторых, потому что вы неопытны. Вы пока не можете видеть их по первому желанию. Дар у вас, конечно, врожденный, но прежде чем вы сможете им воспользоваться, вам придется немало поработать и овладеть мастерством.
Алиса глубоко вздохнула и зарылась подбородком в воротник пальто. Как же вкусно он пах – сандалом и дымом костра.
– Мой платяной шкаф…
– Кратчайший путь, ведущий из вашего дома сюда.
– Куда – сюда?
– В Вестминстер, разумеется, – расхохотался Кроули.
– Значит, все-таки не в Нарнию, – рассудительно заметила она.
– Нет. А вон там, – Кроули указал на центральный свод Мраморной арки, – находится Грачевник, где вы можете укрыться от Вина.
– Но…
– И там же вы отыщете полуночника вашей подруги.
– Ее зовут Джен, – ровным голосом поправила его Алиса. – У нее есть имя. – Она взглянула ему в глаза. – И что такое этот Грачевник?
– Дом. Пристанище.
Он показал ей глазами на арку.
Алиса нахмурилась, огляделась. Пара мусорных урн, торговый центр да офисное здание. Никаких грачей, птиц и уж тем более волшебных птах-полуночников.
– Знаете, – заметила она, – возможно, вы единственный, кто…
Она застыла: воздух в центральном своде арки вдруг задрожал и подернулся зыбью, будто гладь пруда, потревоженная брошенным камнем.
– Идемте!
Кроули двинулся к сводчатому проходу и поманил Алису.
– Видите?
Смущенная, она направилась следом. Вязкий и липкий, как паутина, воздух облепил лицо, стараясь преградить ей путь, но она, вдохновленная Кроули, прорвалась сквозь все препоны и очутилась по другую сторону арки. Посмотрела по сторонам и ахнула, схватившись за голову.
Господи, а ведь он не врал. Он говорил ей чистую правду. Исчезло все: запруженные улицы с размеченными для парковки местами, телефонные будки, зазывные вывески автомастерских и величественные дома на Парк-Лейне. По дороге тащилась ломовая лошадь, запряженная в тележку с пивными бочонками, а перед ней… Алиса распахнула глаза: раньше она такое видела только на картинках: перед лошадью ехал, одышливо пыхтя, старый-престарый лондонский автобус с капотом, как у трактора, винтовой лесенкой на задней площадке, ведущей на открытую верхнюю палубу, и рекламой сигарет во всю ширь.
