– Эй, работница! Ты за кого нас имеешь? -

– Что? – Не поняла Васька.

– Ишь, непонятливая какая! А ну-ка, марш завтракать с нами, – Манька грозно сдвинула брови, – ты же худющая, как кактус в пустыне, глаз не на чем остановить, одни кости торчат. -

– Идем-идем, – рассмеялась Зёма от растерянного вида девушки, – Манька слабаков не любит: кто должен работать – обязан заправляться три раза в день. На один раз ты уже заработала, так что не огорчай нас. -

– Хорошо. – Девушка послушно последовала за женщинами, на ходу обдумывая, чем она смогла обидеть их, но, придя в лагерь, сразу же отвлеклась от своих мыслей, рассматривая его устройство.

Пристанище «амазонок» показалось ей похожим на временный бивак небольшого отряда. На краю леса, где начиналась поляна, на расстоянии трех-четырех метров друг от друга полукругом стояли пять брезентовых палаток с маскировочной сеткой поверху. С одного бока полукруга виднелось неуклюжее сооружение между двух деревьев с лавкой понизу, на которой аккуратно были сложены седла, и тонким бревном поверху, перекинутым через ветви соседних деревьев, с мотками веревок на длинных гвоздях, вколоченных невпопад в его нутро. С другой стороны лагеря под тенью деревьев располагался длинный стол из трех широких и гладких досок, прибитых к двум большим пням с корявыми корневищами, и брезентовые раскладные стулья вокруг него. На костре в верхушке выжженного треугольника земли на металлической решетке на кирпичах стояли черные котлы с булькающим в них варевом. В центре кострищ – скелет пирамиды с густыми рядами колючей проволоки напоминал клетку для хищных зверей или еще каких-то пленников. Повсюду царили чистота и порядок, и некий аскетизм военного образца.

В лагере Васька увидела только трех «амазонок»: две колдовали над варевом в котлах, третья расставляла посуду на непокрытых ничем досках стола. На девушку и двух своих «конюхов» они не обратили внимания, да и Манька с Зёмой не отличились приветливостью и молча направились к реке, жестом позвав за собой девушку. На берегу разделись догола и медленно побрели вглубь реки. Васька улыбнулась, глядя вслед этому необычному тандему. Крупная телом с рыжеватой шевелюрой Манька входила в воду осторожно, плавно раскачивая из стороны в сторону крутыми молочно-белыми бедрами, и поминутно останавливалась, зябко передергивая от озноба покатыми плечами. А тонкая и изящная Зёма со жгуче-черными волосами, еле достававшая макушкой подруге до кончика носа, уверенно шагала вперед, резкими движениями рук разгребая перед собой воду и как бы не нарочито разбрызгивая ее в сторону пугливой женщины.

– От же бестия. – Заворчала Манька и, громко втянув в себя воздух, быстро погрузилась под воду. – Ой-ё-ёй, хорошо! А ты что мумией застыла? Бегом купаться! – Крикнула повелительно присевшей на песок девушке.

– Я утром купалась. – Подскочила на ноги Васька.

– Вспомнила бабка как была гладкой. Купаться! -

Васька пожала плечами, но спорить не стала. Быстро разделась и зашла в воду по щиколотку. Вода заволновалась, завертелась вокруг ее ног в быстром коловратном движении и расступилась воронкой, обнажив мокрый песок дна. Девушка растеряно замерла.

– Это еще что за ху…, блин, цирк на дротиках?! – Манька вылезла из воды, выпрямив ноги.

– Простите. – Потупилась девушка и переступила маленький омут. Вода остановила свой бег и весело вспенилась, заплескавшись мелкими волнами об ее тело. Васька закусила нижнюю губу, чтоб не рассмеяться от удивленного вида «амазонки», замершей с открытым ртом и расширенными от удивления глазами, и быстро побежала вглубь реки. Нырнула и, не глядя на женщин, с недоумением наблюдающих за водой, активно бурлящей вокруг нее, моментально помчалась назад к берегу одеваться.

– Едит вашу, укротительница! – Раздался за ее спиной тихий насмешливый голос Зёмы. – Это что бы… -

– Потом, Зёма. – Приглушенным голосом остановила ее Манька. – Не при всех. – Добавила шепотом, но Васька услышала и посмотрела в сторону лагеря.

Оттуда к ним приближались четыре «амазонки» со строгой темноволосой предводительницей во главе. Крашенка шла почти рядом с ней, соблюдая дистанцию в полшага. На Ваську зыркнула искоса, криво усмехнулась, но от замечаний в ее адрес воздержалась. Прошла мимо, впритык с ней, но девушка не отступила, только губы сжала от неприязни. К ней подошла другая женщина и в упор уставилась на нее немигающими глазами:

– Ну как, сменщица, получается? -

За Ваську ответила Зёма:

– Проблемы, Любяша? -

Женщина, не отрывая глаз от Васьки, растянула губы в улыбку:

– Никаких. Интересуюсь успехами. -

– Все хорошо, кх-кх. – Закашлялась девушка, заглянув в водянисто-серые глаза незнакомки. Она почувствовала, как от их взгляда у нее по спине бегут «мурашки», грудь сжимается от нехватки воздуха, но оторваться от их бездонной пустоты нет сил. Бездонный вакуум холодом сковывает все мышцы тела и ей становиться необъяснимо страшно от того, что в этих глазах нет ни насмешки, ни злобы, ни, что самое главное, и намека на веселье. В то время как лицо незнакомки все сморщилось мелкими морщинками от старательно растянутой улыбки губ, глаза ничего не выражали. В них отсутствовал смех.

– «Пусто, как в высохшем колодце». – Испугалась Васька и вспомнила свой ночной сон. – «И так же страшно». -

– Поздравляю. – Равнодушно буркнула незнакомка и пошла дальше, а Васька не смогла пошевелиться. Замерла, парализованная непонятным страхом, пока Манька мягко не подтолкнула ее в спину:

– Пшли. Все под контролем. -

Во время завтрака, когда все девять женщин молча стучали ложками о тарелки, деловито зачерпывая ими густую разваристую кашу, Васька несколько раз тайком смотрела на сидевшую напротив нее Любяшу с настойчивым желанием отыскать в ее глазах хотя бы намек на какое-нибудь чувство, пусть даже и удовольствие от еды, чтобы наперекор всему заполнить испугавшую ее пустоту. А женщина равнодушно глотала пищу, и ее безразличные ко всем и всему глаза смотрели в одну точку и ничего не выражали, спрятав надежно в необозримую пустоту тайны своей хозяйки. Неожиданно Ваське послышался слабый скулёж раненного волка и она удивленно оглянулась вокруг. Волка нигде не было, а она продолжала явственно слышать его тихую жалобу. Девушка нахмурилась, вспомнив изуродованный бок своего нового друга, и в упор посмотрела на Любяшу, почувствовав на себе ее равнодушный взгляд, и в тот же миг перед ее внутренним взором неуловимым видением мелькнуло лезвие ножа. Она, не желая выдавать свою тайну, опустила глаза, и, заметив перед собой блюдо с пресными лепешками, потянулась к нему. С другой стороны за ту же лепешку, что взяла девушка, ухватилась рука Любяши, на запястье которой Васька увидела безобразные шрамы от укусов зверя. В голове раздался пронзительный вой волка от нестерпимой боли, девушка судорожно сжала лепешку своими пальцами и быстро посмотрела на Любяшу. В сером тумане ее глаз еле заметным бликом вспыхнул и тут же погас непонятный интерес к Ваське. Манька, сидевшая между ними в торце стола, шлепнула своей ладонью по руке Любяши. Женщина отпустила лепешку, взяла другую и с безучастным взглядом уставилась на гладкую поверхность стола.

– Зема, поменяйся с ребенком местами. -

Васька вопрошающе посмотрела на предводительницу, сидевшую на другом конце стола, и повернулась к приподнявшейся со своего места Зёме:

– Не надо. -

Зема медленно села.

– Я не ребенок. – Девушка смело оглянулась вокруг. – И у меня имя есть. – Нервно сглотнула слюну. – Василиса. -

За столом смолкли все звуки, а глаза всех женщин обратились к девушке. Васька напряглась под их взглядами, вытянулась в струнку и тихо добавила:

– Можно Васькой звать. -

Предводительница окинула ее спокойным и пристальным взглядом, подняла металлическую кружку, осмотрела внимательно ее содержимое и усмехнулась:

– Надо же. – Выпила залпом круто заваренный чай и иронично подмигнула Зёме: – Что, мать, голос свыше не обманул тебя – премудрая явилась? -