Все эти «а что», «а вдруг», «а если» плотно засели в голове и не давали спокойно существовать. Спокойно мыслить и чувствовать.

— И какие такие парни не для меня? — спросила Гермиона, делая шаг вперед и приподнимая уголки губ почти что в оскале.

«Он ведь сейчас выкинет на поверхность все твои мысли. Беги отсюда. Не слушай его. Зачем тебе это!»

Но Грейнджер стояла прямо перед парнем, слушая, как к Гарри присоединилась Джинни и Полумна, и ждала ответа. «С каких пор ты стала мазохисткой?»

— Те, кто могут наиграться во все это под названием «отношения» и променять тебя на другую. Те, кто созданы, чтобы разбивать сердца и морочить девушкам головы. Те, кто делают вид, что с тобой, а потом говорят, что тебе все привиделось. Такие парни, хочешь сказать, для тебя?

Гермиона стояла и молча смотрела, как у нее в голове разразились вспышки от боевых заклинаний. Каждое слово, произнесённое Заком, тянуло за струны, причиняя дикую боль. Будто сердце вырывали из груди голыми руками.

Послышался колокольчик, оповещающий, что из «Сладкого Королевства» кто-то вышел. А потому, как закололо кожу, понять кто же это не составляло труда.

— Те кто спорят на девушек, чтобы затащить их в постель, уж точно не для меня. А насчёт всего остального, — Гермиона сверкнула глазами, надеясь что выглядит убедительно, — ты ничего не знаешь о Драко, а потому хватит впустую сотрясать воздух. Ты не настроишь меня против него. Только он сам может это сделать. — она немного помедлила, выжидая паузу. — Пока, Зак. И прекрати надеяться. Я с тобой никогда не буду.

И Гермиона развернувшись, пошла вперёд, лишь на мгновение обернулась к друзьям, так и застывшим около входа в «Сладкое Королевство». Ее взгляд скользнул по Драко, а сердце екнуло в грудной клетке и забилось ещё быстрее. Стало ненормально больно. Тоскливо и одиноко.

— Пойдёмте в «Три Метлы», — сказала гриффиндорка, тут же устремляясь вперёд.

Она не хотела опять идти среди двух парочек и смотреть на их отлично складывающиеся отношения. Не хотела ловить на себе напряженные взгляды Драко. Не хотела даже думать. Но чертов Зак с его сбивающими с ног словами так и маячил в мыслях, накладываясь на свои собственные.

Наконец-то она была готова признаться себе, что боится потерять Драко. Боится быть использованной, опять. Боится стать всего лишь очередным развлечением для него.

Но ведь если кто-то ещё, помимо неё, думает в таком направлении, значит, есть на то причины? Значит, не все уж такое надуманное?

Она знала, что все это не пришло ей в голову, если бы она целиком и полностью доверяла ему. И одна половина ее души громко визжала, что доверяет. Конечно, доверяет! Ведь какие отношения без этого чувства?

«Но разве о таком волнуются, если по настоящему чувствуют доверие?»

В голову пришла стычка с Паркинсон, произошедшая несколькими неделями ранее, когда и поселились в ее душе крупицы недоверия и настороженности.

«Драко насладится твоей грязью недоступной для него до этого года и кинет тебя как мусор, коим ты и являешься»

Ведь до этого разговора Гермионе очень даже хорошо жилось. Она не думала, что все может так повернуться. Даже мысли не было, что Малфой может так поступить.

«Так что ты пойми, Грейнджер. Что скоро — очень скоро — он променяет тебя так же, как и меня, на какую-нибудь очередную юбку и забудет о твоем существовании. Ты будешь смотреть на него издалека, облизывать взглядом, а он будет с другой. С той, что для него интереснее и желаннее. И будет смотреть на другую точно так же, как и на тебя сейчас.»

А потом боль и эти слова — разрывающие изнутри саму слизеринку — и все. Прощайте, спокойствие и нормальная жизнь. Грейнджер чувствовала, как своим разумом, запоминающим все в одно мгновение, она впитала эти слова в свои мысли, а оттуда в свои чувства.

«А ведь Драко не давал повода так думать о нем».

Черт.

Гермионе нужен был лишь один разговор.

Лишь один разговор с Драко — прямой, четкий, ясный. Она так хотела — до безумия — чтобы Малфой успокоил ее, опроверг все ее страхи, а потом просто обнял, поцеловал и мир заново бы стал прекрасным. Гермиона знала, что сама накручивает себя, сама создаёт проблемы из ниоткуда. Но не на то ли она и родилась девушкой?

***

Драко не успел выйти из гребанного магазина, а уже увидел Гермиону и этого урода Смита рядом с ней. Желание подлететь и приложить его лицом о стену здания стало невыносимым, но потом…

Потом Грейнджер обернулась. Ее опустошенный взгляд и эта маска на лице, которую она переняла у Драко, заставили Малфоя застыть. Ее карие глаза не горели привычным огнём — ни злости, ни раздражения, ни чертовой гриффиндорской гордости — ни-че-го. Совсем. Ее будто выпотрошили, а кто именно подвёл Гермиону к такому состоянию догадаться было не сложно. А дальше она скользнула взглядом по нему, по Драко, и все стало ещё хуже. Как бы она не думала, что умеет прятать свои чувства, для Малфоя не составляло труда прочитать все ее эмоции по лицу.

В ее глазах показались и боль, и страх, и тоска. И все это лишь при одном взгляде на Драко.

«Что случилось? Что ей наговорил этот мудак?»

А Гермиона лишь что-то быстро сказала и кинулась вперёд. Ее обычно прямая спина ссутулилась, на плечах показались ладони в перчатках гриффиндорской расцветки, потому что она обняла себя руками.

Глаза сразу же нашли Смита, который направлялся к входу в магазин, у которого Драко как раз и застыл. Выражение лица у хаффлпаффца скривилось, желваки заходили на скулах подобно Малфою.

«Ну все, сука. Вот и пришло время нам с тобой пообщаться».

— Смит.

— Малфой.

— Отойдем, — произнес Драко, чувствуя, что блондин вряд ли откажется.

— Стойте! — послышался взволнованный голос мелкой Уизли.

Малфой уже хотел грубо намекнуть ей, чтобы она шла за подругой, но не успел и рта раскрыть.

— Джинни, бери Полумну и идите за Гермионой, — послышался суровый голос Поттера.

— Но…

— Быстро, я сказал.

Уизли фыркнула, но с места не сдвинулась, лишь схватила под руку Лавгуд.

— Мелкая, бегом за Гермионой. Здесь разговоры не для ваших нежных ушек.

Как Драко умудрился справиться с собой и смог сказать что-то столь нормальное и спокойное, он сам не понял. Лишь услышал за спиной торопливые шаги и почувствовал всю странность происходящего. Быть на одной стороне с Поттером, защищать Грейнджер перед каким-то уродом — все это было словно не его жизнью. Точнее это было его настоящим, а его прошлое тихо ужасалось в подсознании.

Парни отошли на несколько метров от «Сладкого Королевства» и остановились. Драко стоял плечом к плечу с Гарри, а Блейз молчаливой скалой находился позади них. Смит же был слишком самодовольным, словно не он пару месяцев назад лежал в больничном крыле из-за Малфоя.

«Ну ничего. Будет повод, ты у меня в больницу Святого Мунго попадёшь».

— Что ты наговорил Гермионе? — резко бросил Гарри, опережая Драко и делая шаг вперёд.

— Всего лишь правду, — с ухмылкой произнес Зак, складывая руки на груди и не реагируя на выпады гриффиндорца.

— Какую, нахер, правду, ты, тупой мудила? — прошипел Малфой, все ещё пытаясь держать себя в руках.

Смит окинул взглядом Драко и ещё шире ухмыльнулся, чем почти довел его до бешенства.

— О том, какая ты мразь.

Малфой дернулся вперед, намереваясь разнести ко всем херам его тупую башку, но чужая мужская рука крепко сомкнулась на плече слизеринца, останавливая.

— Поттер, — угрожающе прошипел Драко, думая о том, чтобы и этому гриффиндорцу пора бы нос разбить.

Зеленые глаза под стеклами круглых очков смотрели серьезно и напряженно, но в то же время понимающе и остерегающе.

— Малфой, возьми себя в руки. Здесь полным полно народу, включая преподавателей. Не то чтобы я больно за тебя беспокоился, но драка ни к чему хорошему не приведёт.

А на самом деле сплошной строкой на лбу у гриффиндорца было написано «Гермиона будет недовольна такой обстановкой дел».