— Нам надо нарядить елку в Башне перед тем, как идти украшать замок.

— Гре-е-ейнджер! — простонал Малфой, запуская руки в платиновые волосы и пытаясь стряхнуть с себя путы желания, — Умеешь ты все испортить своим занудством.

— Я не зануда! — возмутилась Гермиона, оправляя задранную футболку и растрепанные волосы, — Это называется ответственность вместе с желанием приступить к любимому процессу.

— Я думал твой любимый процесс происходит только в спальне и на занятиях.

Гриффиндорка закатила глаза и улыбнулась, думая о том, какой он придурок. Но все же ее придурок.

— Теперь ты должен знать, что процесс украшения елки — это одно из трёх моих самых любимых дел.

Гермиона с детства любила смотреть, как вся семья собиралась в гостиной, пела рождественские песни и наряжала красивое, зеленое деревце, с которого через пару недель опадали иголки. Девушка выросла и сама начала собирать всех своих родственников, продумывать правильную, по ее мнению, композицию из елочных игрушек и мишуры и создавать праздничное настроение во всем доме.

Обычно она занималась всем этим в первый день каникул, когда приезжала из Хогвартса домой, а в этом году большинство семикурсников захотели остаться на Рождество в замке, и она не стала исключением. Ведь теперь за создание праздничного настроения в ее втором доме — в Хогвартсе — отвечала она, как главный префект.

Главный префект, который напрочь забыл о Рождестве!

— А в список трех твоих самых любимых дел входит секс со мной?

— Мерлин, Драко! Вот это у тебя и самомнение, конечно!

Грейнджер раскрыла картонную коробку доверху набитую рождественскими украшениями и взяла самый большой красный шар с золотой эмблемой Гриффиндора, который переливался в ее руках в свете огня из камина. Она прошла по холодному, каменному полу и остановилась около величавой елки, придирчиво разглядывая зеленые ветки и представляя где, что будет висеть.

— Грейнджер, только не говори, что…

— Не говорить что?

— Что ты собралась…

Гермиона приподнялась на носочках и стала вешать большой шар на нужную по её мнению ветку, чувствуя как зеленые иголочки колят кожу пальцев.

— …наряжать елку маггловским способом. — закончил Драко, разглядывая, как старательно Грейнджер повесила елочную игрушку и теперь любовалась своей работой.

— Но так ведь интереснее!

— И дольше!

— Ты, наверное, вообще никогда не наряжал елку.

— Зачем, если у меня дома всегда были эльфы. — как само собой разумеющееся ответил Малфой, подходя к коробке с рождественской атрибутикой.

Гермиона же волчком повернулась на месте и негодующе воззрилась на Драко.

— Вообще-то эльфы — это живые существа и ты…

— Грейнджер, успокой своего внутреннего борца за права живых существ, — ответил Малфой, все также стоя спиной к гриффиндорке и закатывая глаза на начало её грозной тирады, — С рождения я относился к окружающему миру совсем не так, как ты. А уж украшение дома к Рождеству — это одно из самых любимых занятий для прислуги, поэтому хотя бы тут не возмущайся.

Драко взял коробку в руки и понёс к самой елке, чтобы не ходить туда-сюда за каждой елочной игрушкой. Он поставил ношу на каменный пол, и его глаза тут же уткнулись в ее голые ступни. Гермиона смешно поджала пальчики и переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреться.

Никак простудится хочет и опять оказаться в больничном крыле!

— Акцио тапочки.

Его изумрудные тапки в серебристую полоску, лежащие в закромах шкафа с одеждой, оказались перед ним через пару секунд.

— Надевай.

Гермиона удивленно взглянула на Малфоя, который не привык проявлять заботу, и сейчас дабы не видеть её выражение лица Мерлин-он-сделал-самое-милое-в-моей-жизни нагнулся к картонной коробке и взял оттуда большой изумрудный шар с серебристой эмблемой Слизерина.

— Спасибо. — тихо ответила она, надевая заботливо преподнесенную обувь.

Драко пожал плечами, молча принимая ее благодарность, и стал вешать шар в стиле своего факультета симметрично другому, только гриффиндорскому.

Они нарядили половину елки в полнейшей тишине, слушая только треск поленьев в камине и дыхание друг друга.

— Итак…

— Итак…

— Были ли у тебя какие-нибудь смешные случаи связанные с Рождеством? — поинтересовалась Гермиона, вешая фигурку ведьмы на метле. — Или чистокровные волшебники слишком чопорные для этого?

— Ага, как же!

— Ну и?

Драко легко улыбнулся, видимо вспоминая историю.

— На первом курсе мои родители позвали на Рождество семьи Блейза, Тео и Дафны. Остальные вроде в тот год разъехались по разным странам. Нам с Забини всегда не сиделось на попе ровно, ну и Блейз решил, шутки ради, поменять на четырёх подарках записки с именем, кто его должен получить.

Гермиона с интересом уставилась на Драко, предчувствуя веселое развитие событий.

— Утром мы проснулись от громких криков. Вылезаем из кровати, бежим на шум, а там в гостиной… — Малфой хихикнул, вспоминая эту сцену, — Дафна расхаживает в прозрачном таком красном пеньюаре, слава Салазару, что сверху на свою пижаму, отец Нотта держит в руках набор «Модная ведьмочка» и истерично хохочет, мать Блейза громко смеётся и пытается взлететь на метле, подаренной Тео. А сам Теодор носится по комнате, — взрывной смех от Малфоя, — и вслух зачитывает строки из волшебной камасутры, по пути комментируя колдографии фразами «Ой, а у дяди что припадок какой? Что у него с лицом», — Теперь уже они вдвоём громко смеются, почти забыв про елку, — или «А как это тетя так изогнулась! Она же сейчас сломается!»

Смех двух старост был слышен в каждом уголке Башни. Гермиона и представить не могла, что такая история может приключиться с такими людьми. Видимо ей надо уже понять, что все её представления о людях, с которыми она никогда не общалась, неверны.

Они прекратили смеяться через пару минут. Атмосфера радости повисла в воздухе сплошной дымкой с запахом хвои и имбирных пряников.

— Ну вот и все.

Последняя игрушка оказалась на елке, а старосты отошли чуть подальше дабы оценить проделанную работу.

— Неплохо, — сказал Драко тоном заправского критика.

— Ну да, твоя половина ёлки могла бы быть лучше.

— Ах ты…

Малфой резко схватил её, перебросил хрупкую фигурку девушки через плечо и закружился.

— Дра-а-ко! — засмеялась Гермиона, стукая его ладошками по спине, — Прекрати!

Ее переливистый смех ласкал слух Малфоя и заставлял чувствовать себя по-дурацки уютнее.

Все становится уютнее, когда в воздухе пахнет хвоей, трещат поленья в камине, а ты держишь в руках прекрасную девушку, от вида которой сердце начинает биться быстрее.

Драко аккуратно положил её на диван и сам приземлился сверху.

Посмотрел в её глаза цвета жженого кофе, которые сейчас так притягательно блестели в свете огня из камина. Её губы растянулись в совершенно обезоруживающей улыбке.

Она вся светилась. И внутри и снаружи.

Она сама была светом. Светом, которого всегда так отчаянно не хватало в жизни Драко.

— Надо будет испечь имбирные пряники.

— Да что ты говоришь!

— Тебе понравится.

— Не сомневаюсь.

Малфой зарылся носом в её волосы, глубоко вдыхая. Яблоко и корица — запах, который выносил мозг напрочь. А сейчас было что-то ещё.

Нотки хвои, омелы, сюрпризов и имбирных пряников, которые она хотела сделать неизвестно где.

Это был ни с чем не сравнимый аромат праздника, счастья и уютной атмосферы. Когда последний раз Драко наслаждался всем этим?

Наверное, в Рождество второго курса, когда все было легко и просто.

А теперь…

Теперь все это было в самой всезнающей, занудой гриффиндорке, которую он никому не собирался отдавать.

Она так и должна лежать в его объятиях пока гирлянда сверкает на украшенной елке, а за окном крупными хлопьями падает пушистый, белый снег.

Надо бы узнать, как готовят эти имбирные пряники…

***

Я просто написала сначала такое продолжение, но подумала, что все то у меня сводится к их обжиманиям. Но в конце концов это тоже имеет место быть. Да и вас порадую двойной порцией приятностей.