Грейнджер глубоко вздохнула, опасливо поглядывая на друга. Попыталась быстро сообразить, что стоит рассказывать Гарри, а про что следует умолчать.

— У нас нет отношений как таковых. Мы просто… просто…

— Что просто, Гермиона?

Гарри все-таки развернулся. Посмотрел на подругу прожигающим взглядом зелёных глаз. Скрестил руки на груди, ожидая ответа.

Сердце забилось в районе гортани. Гермиона быстро заморгала, пытаясь понять, а что у них «просто»?

У них поцелуи, страстные касания, безумный секс, а ещё — извращённая забота и ревность. Для этого всего есть название?

Гермиона знала ответ. Знала и не хотела признавать его в слух. Во всяком случае, прямо сейчас. Не хотела говорить об этом Гарри. Ведь они с Малфоем должны сначала сами разобраться во всем, решить, а что значит это «просто» для них.

А слизеринец ещё тот упёртый баран, что скорее сожрет флоббер-червя, чем признается в своих чувствах хоть одной живой душе.

— Послушай, — Гермиона сделала пару шагов вперед, дотрагиваясь до плеча Гарри в дружеском жесте и на секунду радуясь, что он не откинул ее ладонь, — да, между мной и Малфоем что-то есть. Есть некое физическое влечение, которое я с тобой точно не собираюсь обсуждать. И ты, наверняка, думаешь, как такое возможно? — гриффиндорка на секунду замолчала, ожидая кивка друга, — так вот я не знаю. Я не знаю, как такое получилось. И почему мы все это творим. Знаю только то, что мы не можем это прекратить, хотя уже пытались, и я всего лишь хочу, чтобы ты попытался понять. И не осуждать меня. Не злиться и не беситься. Чтобы просто был лучшим другом.

Гарри молчал. Наверное, минуты две. Бегал глазами по лицу Гермионы, будто пытался понять, врет она или нет.

И сердце сжималось. Потому что видел, что все это правда.

Связь его лучшей подруги и вечного врага — правда.

Их странные, понятные только им взаимоотношения — правда.

Важность всего этого для Гермионы — правда.

И как бы он не пытался почувствовать в себе неконтролируемую злость или бешенство, ничего не получалось.

Гарри вынес из их прошлой ссоры, что надо уметь принимать мнение друзей, их чувства, даже, если ты совершенно ничего не понимаешь. Ведь куда он без Гермионы, его лучшей подруги и самой умной девушки в Хогвартсе? Вот именно, что никуда. Так же, как и без Джинни, Рона, Полумны, Невилла.

Они его друзья, которые столько раз спасали его жизнь, были верны ему, шли за ним, куда бы он ни сказал, и Гарри совершенно точно не мог отказаться от них из-за своих закидонов.

Сейчас брюнет понял, что, если завтра Невилл решит подкатить к Пэнси Паркинсон, то он только пожелает ему удачи и будет держать кулачки, чтобы у него все получилось.

— Иди сюда.

Гарри прижал к себе Гермиону в неожиданном для неё порыве. Положил голову ей на макушку и серьезным голосом продолжил:

— Обещаешь больше ничего не скрывать от меня?

— Обещаю, — скрепя сердце ответила Гермиона, скрестив указательный и средний палец правой руки.

Гарри по-мальчишески похлопал ее по спине, чем вызвал непроизвольную улыбку на девичьих губах. Гриффиндорка облегченно вздохнула, прижимаясь к лучшему другу.

— Только знай, что теперь я буду приглядывать за Малфоем, ведь, если что, я ему голову откручу голыми руками за тебя.

— Хорошо. Спасибо.

Спокойствие, всепоглощающая радость и фактически сестринская любовь накрыла с головой. Мерлин, у неё такой замечательный друг, которого любой мог только пожелать.

Небольшой червячок стыда проскользнул через все нутро, но — проблемы слизеринцев, не ее тайна, и она не должна никому рассказывать об этом. Даже, если очень хочется.

— Эй, я ведь и ревновать могу начать.

Насмешливый голос Джинни заставил друзей хмыкнуть и отстраниться. Гарри подошёл к своей девушке, прижимая к себе за талию и заглядывая в хитро прищуренные карие глаза.

Гермиона сразу заметила, что отношения в этой паре налаживаются. Все-таки, такой всплеск адреналина совсем недавно не может пройти просто так.

— А ты, значит, была в курсе всего этого. И как узнала, позволь спросить.

Джинни тут же покраснела и отвела глаза, потянув Гарри за руку вдоль по коридору и столкнувшись с Гермионой заговорщицким взглядом.

— Всего лишь наблюдательность, мой дорогой. И ничего больше.

***

Малфой весь вечер после Хогсмида просидел на диване в гостиной Башни старост. Смотрел на уютные языки пламени в камине. Разглядывал каменную кладку стены. Поглощал фрукты, так предусмотрительно лежащие в вазе на журнальном столике. Даже решил повторить пару параграфов в учебнике по Трансфигурации, ведь Макгонагалл обещала дать контрольную.

Но сон неожиданно сморил его ближе к полуночи. Драко даже не помнил, как умудрился уснуть. Вот вроде лежал на диване, разглядывал, как огонь поглощает подкинутые в камин поленья, и все.

Дальше пустота.

Только с утра почему-то на нем оказался плед. Явно не принадлежащий ему. Такой нелепый, слишком мягкий, цветастый.

Грейнджер.

Уголки губ сами начались ползти вверх, пока в голове крутилась картина того, как она заботливо укрывала его, пока он спал, но — Малфой быстро заморгал и вскочил с дивана, откидывая в сторону эту цветастую нелепость. Так похожую на всю Грейнджер.

Мерлин, Драко, прекрати думать, как самый настоящий сопляк.

Малфой бросил уничижительный взгляд на плед, будто он был виноват во всех бедах слизеринца.

А мысли сами по себе, в который раз закрутились вокруг одной невыносимой зазнайки.

Где она вчера так долго была? Что делала? Как поговорила с Поттером? Они теперь не разговаривают? Что она скажет Драко, когда они встретятся? Что он ей ответит? Она придёт к Выручай-комнате сегодня?

Драко встряхнул головой и направился к ванной комнате.

Так, хватит. Слишком много мыслей с самого утра. Слишком много мыслей о Грейнджер. А этого следует избегать.

Не успел Малфой подойти к слизеринскому столу за завтраком, как сразу почувствовал возбужденную атмосферу в кругу друзей. Всем нетерпелось оказаться у Выручай-комнаты и попытаться открыть ее.

Но кроме Драко, видимо, никто не знал, что без точной формулировки, которую отгадать почти нереально, туда не попадёшь. Им понадобится очень много времени, чтобы понять, какую фразу надо повторить, чтобы открылась нужная конфигурация комнаты.

Малфой сел между Забини и Гойлом, оглядывая всех и останавливая свой взгляд на…

— Паркинсон?

— Привет, Драко.

Взгляд все такой же болотно-зелёный, облизывающий. Выражение лица игривое, будто ничего вчера и не произошло. Драко думал, что теперь Пэнси и на метр не приблизится к нему.

Видимо, ошибался в наличии у неё гордости. Вон как смотрит. Будто готова за ближайший углом отдаться ему.

— Что она здесь делает?

— Да ладно тебе, Драко. Не будь таким букой, — Дафна как всегда выступила в роли миролюбивого переговорщика, — Ведь ее родители тоже в опасности. Она с нами заодно.

Ага, заодно. А ещё за то, чтобы повиснуть на шее Малфоя в любой подходящей и неподходящей ситуации.

Почему-то, теперь эта девушка вызывала лишь жалость. Драко не понимал ее слепой влюбленности в него. Совершенно не понимал.

Хотя.

Серебристые глаза сами нашли за гриффиндорским столом лохматую, каштановую макушку. Грейнджер сидела рядом с Поттером и внимательно слушала его, чуть ли рот не раскрыв от счастья.

Помирились, значит. Просто замечательно.

Почему-то стальные когти начали скручивать внутренности. Щекотать его кишки и сжимать сердце. Сука.

Почему та идиллия между этими двумя заставляла ужасно беситься? И даже рыжая голова младшей Уизли на плече шрамированного идиота не помогала. И воспоминания о нелепом пледе тоже.

— Ну так что, Драко, ты не против присутствия Пэнси?

— Не против, — буркнул Малфой, утыкаясь в свою тарелку.

Теперь хотелось оглушить кого-нибудь. Желательно надолго. И желательно вездесущего Поттера.

***

— Ты обещала мне партию, Гермиона. Пойдешь после завтрака к нам в гостиную?