Малфой хотел побыстрее прогнать однокурсницу, потому что знал. Сейчас Поттер устроит такую сцену ревности к своей всезнающей подружке, что Паркинсон со своими истеричными воплями покажется сущим ангелом. Вон как Грейнджер вся сжалась под взглядом своего Золотого мальчика Хочу-убить-Малфоя. Пф, много кто хочет, но пока Драко жив.

А Пэнси шагнула к нему ещё ближе. Заглянула в глаза так холодно и пристально. Ядовито оскалилась. Пыталась не выдать своих разбитых в хлам чувств.

— А ты, значит, с этой потаскухой-Грейнджер? Низко же ты пал, Драко.

— Я сам по себе. И это не твоё собачье дело, с кем и что я делаю.

— Ох, конечно, великий и ужасный слизеринский принц. Ты же весь такой из себя. Чистокровный аристократ, блять. А твои родители знают, что ты оскверняешь свою кристально чистую кровь маггловской грязью? Я думаю, им очень понравится внезапно узнать об этом.

Драко глухо зарычал. Резко схватил Пэнси за плечо и сжал так сильно, что та негромко вскрикнула и попыталась вырваться из железного захвата.

Она. Смеет. Угрожать. Ему.

Ебаная тварь.

Он почувствовал аромат ее духов. Таких приторно резких. Невыносимых. Как он мог так долго вдыхать гнилой запах ее души? Как он мог наслаждаться близостью с ней?

Она ведь — ничто для него. Совершенная пустота. Просто ноль.

Глаза сами на долю секунду нашли Грейнджер, застывшую впереди. Мазнули по ее спине и лохматым волосам.

Ведь эта чистокровная шлюха даже не сравнится с его, Моргана подери, его Грейнджер.

— Если твоя рука поднимется написать письмо моим родителям, то я лично оторву тебе твой каждый наманикюренный пальчик. А потом превращу твою жизнь в гребанный Ад. Ты, блять, поняла меня, сука?

Паркинсон широко раскрыла глаза, снизу вверх разглядывая разгневанного до предела Драко. Она не была дурой и знала, что Малфой слов на ветер не бросает. Он может уничтожить ее жизнь за пару дней, почти не моргнув. И это, естественно, пугало. Но такая близость к нему, к источнику ее желаний, заставляла сознание затуманиться.

Ведь его глаза, так красиво блестящие в свете фонаря. Его губы, которые раньше так пылко целовали ее. И Пэнси потянулась к нему, совершенно забывая о том, что он ей говорил минуту назад.

— Паркинсон, — Драко отстранился и сильно встряхнул ее, — ты поняла меня?

Девушка быстро заморгала и кивнула, отворачиваясь. Обида и боль внутри неё заскреблись железными когтями, а ещё непролитые слезы стали жечь глаза.

— Умница. — Малфой скривился, окидывая ее брезгливым взглядом, — а теперь вали отсюда.

Пэнси, уничтожив свою гордость, сорвалась с места и побежала в замок. Обиженная, оскорбленная, совершенно никому не нужная и проклинающая долбаную грязнокровку.

…А Гермиона все молчала. Мысли путались в голове и не давали сказать ничего нормального. А гриффиндорка и не знала, что можно сказать другу, если и так все понятно. Ей бы успокоить его сладкой ложью, которую он мечтает услышать, но горькая правда слетает с языка быстрее. Ведь правда лучше. Даже такая отрезвляющая.

— Да, Гарри. Все именно так, как ты и видел.

Подбородок вверх, плечи расправить и не смотреть в такие холодные глаза друга. Не смотреть на дергающую его за рукав Джинни, пытающуюся помочь подруге в такой тяжёлой ситуации. Не слышать, как сзади раздаются быстрые удаляющиеся шаги.

Просто ждать. Ждать обидных слов. Тех же, что Гарри кидал Полумне. Ждать его ненавистного взгляда.

— И давно вы не держите языки в своих ртах? — прорычал он.

— Примерно с…

— А какое твое дело, Поттер, где находятся наши языки? — резко, нагло, будто имеет какие-то права на Грейнджер, — за своим и своей подружки следи, шрамированный ты кретин.

Гермиона краем глаза заметила, что Малфой встал рядом с ней плечом к плечу. Скрестил руки на груди. А в глазах вызов «Давай. Попробуй. Ударь меня».

Драко не знал, что нашло на него. И почему он не остался наблюдать за всем со стороны и наслаждаться очередными разборками гриффиндорцев, но — так ведь веселее, не правда ли?

Ещё больше выбесить Поттера. Отыграть свою злость на нем. Если повезёт то и избить.

Но в голове тут же всплыла картинка, подкинутая фантазией и чем-то ещё. Что Малфой до этого почти не испытывал.

Грейнджер сидит над разбитым телом Поттера, сотрясается в рыданиях, слезы быстрыми дорожками текут по щекам, а потом резко поворачивает голову и смотрит на Драко с такой ненавистью в глазах. С болью.

Черт! Черт! Черт!

Уже и морду нельзя никому набить, чтобы не подумать о Грейнджер.

— Малфой, какого хера тебе надо от Гермионы?

Драко выгнул бровь, иронично заглядывая в глаза Поттера. А тот набычился. Стоит, кулачки свои сжимает, бесится. Наверняка прикидывает, каким заклятием сперва кинуть в слизеринца.

А Малфой начинал заводиться еще больше. Ведь никто не имеет право, ну, может, кроме Блейза, разговаривать с ним в таком дерзком тоне.

— Я смотрю, Поттер, ты перепутал меня со своим нищим дружком, — сделал шаг вперёд, и продолжил, почти рыча, — раз решил, что я должен отчитываться перед тобой.

— Если ты не понял. Ещё раз спрошу. Какого. Хера. Ты лапал мою подругу своими мерзкими чистокровными руками?

— Ох, поверь мне, я твою подругу не только лапал, но и имел, где только…

Какого хера ты несёшь, Малфой?

Гарри ринулся вперед, замахиваясь кулаком, но девушки вовремя успели остановить почти начавшийся мордобой. Джинни, держащая своего парня за предплечье, дернула его на себя, останавливая, а Гермиона прыгнула прямо между парнями, из-за чего ее резко зажали между твёрдыми телами, выбивая весь дух.

Почему, Гермиона, ты уже в который раз за месяц останавливаешь потасовки своим вмешательством?

— Прекратите! — Грейнджер положила руку на плечо Гарри, пытаясь установить с ним зрительный контакт, — Гарри, посмотри на меня! Остановись! Давай спокойно поговорим.

Он перевёл бешеный взгляд с самодовольно улыбающегося Малфоя, совершенно не двинувшегося с места, на Гермиону. В зелёных глазах блестела злость на дерзкие слова слизеринца и неверие в происходящее.

— Говори, — почти прорычал.

— Не здесь. В замке. Наедине.

— Ох, Грейнджер, ты ведь лишаешь своего Золотого мальчика драки со мной. Ему ведь завидно, что с чертовым Смитом разобрался не он, а я.

Ещё один рывок Гарри вперёд. Ещё один остановленный замах кулаком.

Гермионе хотелось рявкнуть на Малфоя, чтобы он придержал свой паршивый язык за зубами, но черт!

— Малфой, уйди отсюда. Быстро.

— Я сам решу, когда мне уходить, а когда оставаться.

Естественно! Он же не может вести себя адекватно.

— Замечательно. — сквозь зубы. — Вот тогда и оставайся здесь.

Гермиона подхватила Гарри с другой стороны от Джинни под руку и потащила по дороге в замок под гнетущую тишину. Уизли передала ей предусмотрительно захваченную куртку, которую та забыла в «Трёх Мётлах» при своём быстром побеге.

Малфой всего лишь закатил глаза, окинув их удаляющиеся спины взглядом, и направился в противоположную сторону, надеясь опрокинуть еще стаканчик сливочного пива.

Но отчего-то сердце неприятно сжалось и нервно забилось. Хотелось поскорее оказаться в Башне старост и дождаться Грейнджер. Зачем ему это, Драко так и не смог решить.

***

За первым же поворотом в замке Гарри не выдержал. Резко встал посреди коридора, сбрасывая с себя руки девушек и подошёл к подоконнику, разглядывая темноту за окном. Провёл рукой по взъерошенным волосам, на секунду прикрывая глаза. Он пытался взять себя в руки и сосредоточиться. Неприятные мысли жгли ему сознание, заставляя сердце биться быстрее.

Гермиона замерла на месте, неуютно поежившись, и засунула руки в карманы куртки. Бросила взгляд на застывшую неподалёку Джинни, которая явно пыталась изображать предмет мебели, чтобы не мешать разговору лучших друзей.

— И давно у вас, — голос сосредоточенный, пальцы впились в край подоконника, а глаза так и гипнотизируют темноту за окном, — отношения?