Гермиона вскочила на ноги, бросив друзьям, что вспомнила про важные дела, пулей вылетела из паба, надеясь, что сейчас.

Сейчас все пройдет. Это безумное, до крайности правдивое желание.

Но опять. Ничего не прошло. Не закончилось. Не улетучилось.

Она запустила пальцы в копну волос, пытаясь идти быстрее, чтобы ноги заболели, а дыхание сбилось, чтобы в боку закололо, а сердце гоняло кровь по организму из-за бега. Из-за гребаного бега. А не из-за картинки, где Малфой прижимает ее к стене и целует, целует…

Гермиона резко остановилась, ощущая, что фонари улиц уже не подсвечивают дорогу, а лишь свет от Хогвартса даёт понять, куда идти. Она, оказывается, побежала прямиком к школе. Надеясь на что?

Непонятно.

— За что мне это? — прошептала гриффиндорка, зажмуривая глаза до разноцветных кругов.

Вокруг никого не было, хвала Годрику. Только темнота, Хогвартс вдали, деревья по дороге и Гермиона.

— Грейнджер!

Девушка резко обернулась, широко раскрыв глаза. В двух метрах от неё застыл тот, которого она сейчас хотела. До боли в мышцах. До зуда под кожей. До безумного желания в груди.

— Какого черта ты выбежала из паба?

Его голос теплом разлился по сосудам, заставляя волоски встать дыбом от табуна мурашек по всему телу.

Гермиона, совершенно ни о чем не думая, сорвалась с места и — в пару шагов оказалась около него. Влетела в него всем телом. Своими губами с разбегу в его. Из горла вырвался хриплый, такой страстный стон.

Его губы. О, Мерлин, его чертовы губы. Сухие, чуть потрескавшиеся. Но такие тёплые. Манящие.

Грейнджер вцепилась в его плечи пальцами и встала на носочки. Стук сердца стоял в ушах, а в ноздрях его запах. Такой по-настоящему малфоевский, смешанный с ноткой огневиски.

Драко чуть наклонился, чтобы ей не пришлось стоять на носочках, и запустил ладонь прямо в ее растрепанные волосы на затылке. Его почти сбила с ног эта настойчивость, которая так ему нравилась в ней, но которая так редко появлялась. Этот томный стон в его губы, который тоже подкосил сознание.

Она скользнула языком между его губами и прямо в рот. Такой желанный, нужный. Казалось, что его дыхание, приправленное виски, опьяняет обоих.

Гермиона резко потянула его в бок, и вот Драко уже чувствует спиной шершавую кору дерева. Мысли о том, что кто-то может их увидеть, даже не задержались в голове. Да какая разница, если она так льнет к нему. Так проводит руками по его бокам, забирается холодными пальцами под свитер. Целует его, словно сумасшедшая. А он вторит ей, будто пытается выиграть эту гонку на поцелуи.

— Грейнджер, что… — она хватает его за мягкие пряди на затылке, отводит голову в сторону и всасывает в свой горячий ротик нежную кожу его шеи, он задыхается, но продолжает, — что ты… делаешь?

Гермиона проводит языком дорожку до мочки его уха, прикусывает, заставляя вздрогнуть и только крепче прижать ее к себе. И шепчет так горячо, хрипло:

— Просто. Хочу. Тебя.

Из его горла вырывается низкий рык, и он ловит ее губы своими. Руки Малфоя блуждают по ее телу, забираются под такой ненужный свитер. Он чувствует кончиками пальцев тепло ее тела и мягкость кожи. Видимо, ему это не надоест никогда. Так трогать ее. Восхищаться этим.

Их губы творят друг с другом что-то нереальное, и Малфой был уже готов поверить, что Грейнджер находится под чем-то, но движение сбоку отвлекает его от этих мыслей.

Гермиона тоже замечает неладное и отрывается от губ Драко, резко поворачивая голову и…

Внутри все леденеет. Сердце уходит в пятки, а руки, оцепенев, не могут оторваться от свитера Драко, хотя он и сам не особо вырывается.

Нет-нет-нет.

А в голове расцветает всепоглащающая паника.

Комментарий к Глава 12. Желание

И вот она я, после выматывающей недели промежуточных рубежей. Снова с вами. Моими дорогими читателями.

Людей, которые ожидали новую главу, стало больше и это очень радует, а ваши комментарии просто космос ❤️

Очень надеюсь, что следующую главу напишу быстрее — но всякое в жизни бывает.

Каковы ваши впечатления?

========== Глава 13. Осознание ==========

— Драко! — визгливый голос Пэнси разорвал напряженную тишину, — Что это, блять, такое?

Паркинсон застыла в нескольких метрах от вцепившейся друг в друга пары. Ее кулачки сжимались, а глаза злобно сверкали, явно с желанием вцепиться в глотку им обоим. Гермиона мысленно сравнила слизеринку с мопсом, так как это любил делать Рон на младших курсах.

Драко резким движением оторвал руки Грейнджер от своего свитера и оттолкнул ее, делая шаг к Пэнси. Гермиона посмотрела на его напряженную спину и взъерошенные на затылке волосы и попыталась пригладить свои каштановые пряди, которые наверняка торчали во все стороны, как одно большое лохматое гнездо.

Вмешиваться в разборки слизеринцев Гермиона точно не собиралась. Годрик упаси, если Пэнси решит вцепиться своими длинющими ногтями Грейнджер в лицо. Такие радости жизни ей точно не к чему.

— Паркинсон, что тебе надо?

И тут громко, так что холодный пот пробил Грейнджер мгновенно, родным голосом:

— Гермиона?

По дороге шёл Гарри. Быстро и стремительно приближаясь. Издалека сверкая своими зелеными глазами. А на руке у него повисла Джинни, которую Поттер тащил, как на буксире, за собой.

— Что мне надо? — завизжала слизеринка, приближаясь к Малфою на расстоянии вытянутой руки, и на мгновение обращая на себя внимание Гермионы. — Я вижу своего парня с этой гриффиндорской шлюхой и ты спрашиваешь, что мне надо?

— Что ты сказала? Парня? С чего вдруг мне бы понадобилась такая девушка, позволь узнать? Ты же трахаешься со всеми подряд. Постоянно.

Голос Драко ядовитый, шипящий. Он был возбужден недавней близостью. А теперь ещё и дико зол, ведь помимо истерички-Паркинсон, сюда шёл ещё и Золотой мальчик со своей рыжей подружкой на привязи.

Ну просто за-е-бись.

Осталось только, чтобы все любители выпить в «Трех мётлах» сейчас приперлись сюда и все. Вечные сплетни и шёпот за спиной им с Грейнджер обеспечены. А еще наверняка шрамированный придурок и нищий кретин захотят помахаться своими кулаками.

— Гермиона, что за…

— Гарри, послушай.

Грейнджер обогнула стоящего перед ней Малфоя и бросилась к почти подошедшему Поттеру. Джинни виновато смотрела на подругу, видимо извиняясь за то, что не смогла остановить своего парня. Но Гермиона и не собиралась обижаться на Уизли, ведь это она виновата.

Дура, какая же она дура!

Это же надо было повиснуть на Малфое в людном месте, как самая настоящая идиотка, и надеяться, что никто сюда не придёт. Чертовы близнецы со своими вечными экспериментами, которые до добра еще ни разу не доводили.

— Что? Хочешь мне сказать, что это не то, что я подумал? И не ты прижимала гребанного Малфоя к дереву прямо посреди улицы?

Гарри остановился в метре от подруги, сверля ее взглядом через стекла очков. Брюнет бесился. Негодовал. Он не понимал, как его лучшая подруга могла творить такое с их врагом. С тем, кого они с первого года обучения дружно не выносят. С тем, кто был на стороне Волан-Де-Морта с самого начала и сделал много ужасных вещей. С тем, кто ненавидел ее и всегда кидал громкое «грязнокровка» в сторону Гермионы.

Хотелось выбить всю дурь из этого поганого слизеринца. Как. Он. Только. Посмел. Прикасаться к той, кто в разы лучше него самого.

А Гермиона стояла, вытянувшись по струнке, загораживала собой Малфоя и молчала. Казалось, так долго. Почти целую вечность. Наблюдала за тем, что происходит в глазах Гарри. Шок. Ярость. Неверие. Убийственное бешенство. И все внутренности сжимались из-за мыслей о том, что ее лучший друг, ее Гарри, может никогда не понять и не простить.

— Но… мы же с тобой… ты же…

— Паркинсон, то, что ты сама себе напридумывала — не моя забота. Я тебе никогда ничего не обещал. Ты сама ложилась под меня и с щенячьим восторгом смотрела в глаза. Сама прыгала на мой член и громко кричала. Я просто брал то, что ты сама по доброй воле мне давала.