— Что? Нечего сказать?

Малфой сделал несколько шагов по направлению к Грейнджер. Он лихорадочно скользил взглядом по ее силуэту. Вглядываясь в ее лицо, пытаясь рассмотреть каждую эмоцию. Он хотел довести ее до бешенства. До ярости в глазах. До боли в сжатых кулаках. Также, как ее поцелуй со Смитом довёл его.

— А, Грейнджер?

Малфой не заметил, как преодолел половину гостиной до неё. До ее фигуры. Полностью прямой. Похожей на вытянувшуюся струну.

— Какая же ты…

— Отойди от меня.

Грейнджер почти прохрипела это. В ее глазах стояло полное непонимание происходящего. Но она точно знала, что нельзя допустить Малфою стать ещё ближе к ней. Иначе что-то произойдёт. И Гермиона не хотела думать об этом «что-то». Пусть лучше прямо сейчас ее поразит молнией, чем она ещё хоть раз подумает об этом мерзком слизеринце. На ковре. На спинке дивана.

— Вчера ты не была против моего вмешательства в твое личное пространство. Ты лежала на мне. Голая. Прижимала меня к полу. Вылизывала мой рот. Была мокрая из-за меня. Такая мокрая….

— Заткнись, Малфой.

— Хотела, чтобы я. Я — Драко, блять, Малфой. Трахнул тебя. Тебя — гриффиндорскую зубрилу. Ты так громко стонала. Хотела ещё, больше, сильнее, — Малфой стоял впритык к Грейнджер, заглядывая ей в глаза, силясь не схватить ее за острый подбородок и не притянуть к себе, пытаясь рассмотреть желтые вкрапления в ее карих радужках. — Также ты хотела сегодня Смита, когда он доставал своим языком тебе до гланд?

Глаза Грейнджер широко распахнулись, пытаясь вникнуть в то, что он сказал и побороть смущение от гадких слов. По-настоящему грязных, которые заставили вспыхнуть огонь внизу живота. Но Гермиона уверяла себя, что все это не так.

Но его последний вопрос… Так вот оно что… Неужели… Да, нет. Не может быть. Чтобы Малфой и… ее, гриффиндорскую зубрилу, как он говорит.

— Ты… ревнуешь, что ли?

Эти слова вышибли из Драко дух, заставляя задохнуться. Что, простите? Он и… ревнует? Малфой попробовал это слово на языке. Такое тягучее, раскаленное. Вяжет. Хотелось сплюнуть его на пол.

Чтобы Драко и ревновал. Нет. Такого никогда не будет. Чтобы ревновать, надо испытывать определенные чувства, которых к этой мерзкой Грейнджер у него и подавно нет. Так ли это? Уйди из меня. Выметайся. Прошу. Оставь меня себе.

Драко медленно наклонился к Грейнджер, чтобы его глаза были на уровне ее. Серое напряжение и карее удивление встретились слишком близко. Заставляя каждого на секунду подумать совсем не о том. О том, как бы хотелось притянуть к себе. Обвести языком губы. Врываться внутрь, вылизывая жар рта. Зарыться пальцами в мягкие волосы, перебирая пряди. Ещё и этот запах. Ее. Чистый. Сбивающий с ног.

Стоп. Хватит.

Драко собрался с духом, чтобы выдохнуть ей в лицо, заставляя сжаться:

— Такая грязнокровка, как ты, не достойна моей ревности. Или ты думаешь, что после небольшого траха мне есть до тебя дело? Заруби на своем носу, что я больше никогда в жизни не хочу дотрагиваться до твоей грязной, мерзкой кожи.

Гермиона почувствовала, как по ней ударил железный кнут, заставляя опуститься внутренности. Глаза стало запекать. Наворачивались непрошенные слезы злости и обиды. На все. На весь мир. А особенно — на Малфоя. Чтобы он сдох. В луже своей чистой крови, захлебываясь алой жидкостью. До чего ты опустилась, Гермиона? Стоишь тут и пытаешься не зарыдать о Малфое? На его глазах?

Ты сильная, Гермиона. Храбрая гриффиндорка. Лучшая волшебница за последнее время. Ты лучше него. Во всем. Тебе на него наплевать. Заставь его хотеть тебя. Ещё сильнее. Больше. Чтобы он сходил с ума.

Гермиона резко подалась вперед, врезаясь в его губы своими. Вжимая. Сминая. Провела языком по его нижней губе. Ещё раз. И ещё. Драко раскрыл рот, впуская ее внутрь с тихим стоном. Грейнджер до дрожи в коленях хотела продолжить. Зарыться руками в его платиновые волосы. Оттянуть. Пробраться ладонью под его рубашку. Ощутить тепло его кожи. Такой приятной, бархатной на ощупь. Ты сможешь.

Гермиона всего на долю секунды соприкоснулась своим языком с его. Она ощутила его вкус. Таким вкусным мог быть только он. И резко отпрянула от него. Разглядывая его. Застывшего. Растерянного в один момент.

Она увидела, что он хотел ее. И не по топорщившейся ширинке брюк. Видела это в его глазах. Серых, как ураган. Затягивающих в свою воронку. Прости, Мерлин, но Гермионе так хотелось поддаться. Опять притянуть его к себе. Заставляя глухо стонать.

— Ты больше. Никогда. До меня. Не дотронешься. Заруби на своем аристократическом носу, — выдала Грейнджер, твердо чеканя слова.

Это заставило Малфоя прийти в себя. Очнуться. Вынырнуть из пучины безумия. Этого ебаного, совсем ненормального безумия. Ее слова выгравировались в его мозгу. Как надпись на часах. Заставляя задуматься. А чего он хотел? Этого ли? Конечно, этого, Драко! Радуйся, что тебе больше не придётся отмываться от ее грязных губ. Рук. От неё. Целиком и полностью.

— А у нас начинается дежурство, — опять отрезвила его Грейнджер. — Или ты боишься, что не сможешь сдержаться и прижмешь меня в темном углу коридора?

И она резко развернулась на сто восемьдесят градусов, ударяя его своими каштановыми волосами по лицу, и толкнула портрет в сторону. Драко выругался. Громко. Как мог. Чтобы стены Башни Старост содрогнулись. «Это мы ещё посмотрим, грязнокровка, кто кого захочет прижать». Малфой резко отодвинул портрет, шагая в слабо освещенный коридор.

А Хогвартс, тем временем, жил своей тихой и размеренной жизнью, совсем не зная, что происходит в одной из его башен, и как уживались наглый слизеринец и упрямая гриффиндорка. Точнее, как они пытались не погрязнуть глубоко в сумасшествии, которое затягивало их.

Так сильно, что невозможно дышать.

Комментарий к Глава 4. Противостояние

Строчила в любой удобный момент. Все для Вас. Жду Ваших комментариев.

*отбечено.

========== Глава 5. Невыносимо ==========

Грейнджер улыбалась. Грейнджер не отрывала глаз. Грейнджер дотрагивалась.

А все с кем? Правильно, со Смитом.

Первые пару дней Драко было все равно, что она делает. Вот совершенно наплевать. Он сам не обращал на неё внимания. Точнее, пытался не обращать.

Малфой постоянно находился рядом с Пэнси, чем приводил девушку в бешеный восторг. Он не пытался убрать от себя ее руки, ее тело, которое прижималось к нему. Драко целовался с ней все чаще и длительнее, особенно в людных местах.

Он каждый вечер водил в Башню Старост Паркинсон, иногда чередуя ее с парочкой других девушек, пытаясь вытрахать у себя из мозгов одни карие глаза, которые не давали спокойно существовать. Которые не давали быть тем, кем он был всегда.

Малфой принципиально не смотрел в сторону поганой грязнокровки. Он не собирался иметь с ней ничего общего. Потрахались, как говорится, и хватит.

И вообще. Она его совсем не зацепила. Обыкновенная гриффиндорская шлюха. Таких пруд пруди, и все текут по Малфою. И он больше не собирался опускаться до Грейнджер. Ему это совсем не надо.

А потом Малфой краем уха услышал, как Гринграсс с Паркинсон обсуждают свеженькую новость: Заучка-Грейнджер и Тупоголовый-Смит — пара. Самая настоящая. Это заставило Драко найти глазами грязнокровку в ту же секунду.

Гриффиндорка как раз стояла со Смитом на входе в Большой Зал. Он что-то говорил, обнимая ее за талию, а она стояла со своей грязной — такой светлой и искренней — улыбкой на губах.

После этого, Драко как будто молния поразила. Он смотрел.

Смотрел на то, как они обжимаются в коридорах, будто не замечая остальных учеников. На то, как он заглядывает ей в рот, а она в ответ скалит зубы на его, наверняка, идиотские шутки.

Даже в Башне Старост, когда он сидел в своей комнате, постоянно прислушивался, и если не слышал шороха из соседней спальни — воображение сразу рисовало Грейнджер, которая стоит на коленях в одном из туалетов Хогвартса, и отсасывает этому мудаку.

Но больше всего Драко выводило из себя то, что он вообще об этом думает. Да пусть хоть ее дружки с этим придурком трахают ее по очереди в темном коридоре. Его это не должно колыхать.