А эта чертова зубрилка не смотрела в сторону Драко. Даже краем глаза. Малфой пытался вести себя более вызывающе, особенно на занятиях совместных с Гриффиндором, чтобы она перевела на него свой взгляд. Свой чертов взгляд.

Но Грейнджер уже вторую неделю игнорировала Драко.

Даже на общих дежурствах. Она брала с собой этот маггловский предмет под названием «плеер», втыкала в уши наушники, и стартовала вперёд, не оглядываясь на Малфоя.

Он даже ни разу не застал ее в гостиной Башне Старост, а ведь раньше она там могла засиживаться допоздна. Теперь же, на этом кресле около камина, постоянно сидел Малфой.

Ждал ее, чтобы выкинуть очередную дерзкую фразочку, и она наконец-то обратила бы на него внимание. Хотел схватить ее за руку и заставить поговорить с ним.

А ещё, Драко постоянно думал о ее губах. Таких тёплых и упругих. О ее горячем языке в его рту. Он думал об этом во время занятий, смотря, как она закусила нижнюю губу, сосредоточенно записывая лекцию преподавателя. Во время поцелуя с Паркинсон, у которой были слишком-не-такие-губы. А особенно, все эти мысли приходили ночью, когда он лежал в своей кровати и пытался заснуть, при этом чувствуя, как член начинает твердеть от вида Грейнджер под закрытыми веками.

Мерлин, как Драко хотел не знать всего этого. Тепла ее тела, ощущения мягкой кожи и шелковистых каштановых волос под его руками. Малфой хотел переспать с ней, чтобы забыть, а получилось… Получилось все совсем наоборот. Теперь Грейнджер стала навязчивой идеей. Если она находилась в поле видимости — его взгляд притягивался к ней магнитом, а сердце начинало выстукивать никому неизвестный ритм.

Блейз же все видел. Первое время Забини странно смотрел на Малфоя, когда его друг уже больше минуты не отводил взгляд от Грейнджер. Теперь же Блейз просто пихал Драко в бок, если тот слишком заметно пялился в сторону гриффиндорки. Мулат в каком-то смысле понимал друга, только слепой не заметит, что Грейнджер в этом году стала красивее, да и на порядок сексуальнее. Теперь это уже не угловатая зубрилка, на которой мешком висит школьная форма, а, как ни странно, девушка, на которую парни обращают внимание.

Ну, а Малфой уже который вечер сидел в гостиной Башни. Конечно, он убеждал себя, что находится здесь не из-за этой зубрилы. Ещё чего!

Ноги, как обычно, закинул на маленький столик перед собой, голову откинул на спинку кресла, а в руках свежий выпуск «Пророка». Совсем недавно статьи о пропаже Буллстроудов сменились новостями о Всемагическом Кубке по Квиддичу и новом распоряжении Министра о правах магических существ, обладающих почти человеческим интеллектом.

Через день после пропажи родителей Милисенты, всем слизеринцам пришли письма, в которых говорилось, что детям не стоит волноваться, и взрослые сами во всем разберутся.

Ну разберутся, так разберутся. Драко это было только на руку. Его мысли все равно не могли сконцентрироваться ни на чем кроме… учебы. Конечно, на чем же ещё.

Малфой посмотрел на часы. Было уже одиннадцать часов вечера. А Грейнджер все не было. В голове сразу промелькнула сцена того, как она обжимается в одном из коридоров со Смитом.

Драко поморщился и решил, что больше не собирается здесь сидеть. Вообще. Никогда. И на Грейнджер больше не посмотрит и краем глаза. Чтобы он, чистокровный волшебник, интересовался грязнокровкой? Да отец узнает — со свету сживет своего дорогого сыночка!

Малфой поднялся по лестнице в свою комнату. Темнота спальни окутала его, неприятно надавливая на воспаленный мозг. Драко понял, что уже слишком привык к яркому огню в камине, создающему непередаваемый уют. Несмотря на это, зажигать свечи слизеринец не стал. Хотелось забыться в этой тишине. Выдрать из головы непрошеные мысли.

Но тут Драко услышал смех. Такой легкий, искрящийся весельем. И шаги. Слишком много для одного человека. Значит, Грейнджер притащила Смита. Ну, просто замечательно. Даже охуенно.

Малфою пришлось сжать кулаки и сильно зажмурить веки, чтобы не попытаться пойти к ней в спальню. Он даже не хотел представлять, что бы сделал. Слизеринец резко выдохнул и открыл глаза.

Так, Драко. Ты уже решил, что больше к ней не подойдёшь. Придерживайся плана.

Слизеринец обвел комнату пристальным взглядом. Чем бы заняться? Спать? Нет, смех грязнокровки все ещё слышен и не даст заснуть. Написать эссе для Снейпа? Точно нет. Он не будет уподобляться заучке. Остаётся сходить в душ.

Так Драко и решил поступить. Может, так он даст понять, что эти двое не одни, и он все слышит? И что они сделают? Драко закатил глаза, злясь на себя. Забей. Просто забей.

Схватив пижамные штаны, Малфой в три шага преодолел расстояние до двери в ванную комнату. Бесшумно открыл деревянную дверь. В глаза сразу бросилась полоска света, тянувшаяся из соседней комнаты. Дверь в спальню грязнокровки была приоткрыта, открывая взору кусок красно-золотого ковра и большое, прямоугольное зеркало на деревянных ножках. Драко затаил дыхание, останавливаясь на пороге ванной.

Смеха из соседней комнаты слышно не было. Зато доносились мокрые и слюнявые причмокивания. Малфой остолбенел. В ушах отдавались звуки поцелуев, заставляя мозг прокручивать нежелательные сцены. Вот, Грейнджер сидит сверху на его бёдрах. Руки Смита шарят по ее телу. Сжимают небольшую упругую грудь. Или он прижал ее к шкафу, как Малфой когда-то. Ее тонкие ноги обхватили его талию. Руки запутались в волосах парня. Он держит ее за попку, сжимая до красных следов на бледной коже.

Драко, выметайся отсюда. Почему ты стоишь как конченный придурок-идиот-последний-псих, слушаешь их, и представляешь все это? Зачем-тебе-все-это? Почему сердце так противно сжимается в груди? Почему…

Протяжный, оглушительный стон разнесся по всему пространству, ударяясь о стены в ванной и впечатываясь в мозг Драко.

Один бесшумный шаг. Не смей. Уходи. Иди к себе в спальню. Беги. А ещё лучше, иди к Паркинсон. Она всегда тебя ждёт.

Второй шаг по кафельному полу. Даже не смей думать. Забудь. Драко. Где твои мозги? Где твоя ненависть?

Третий шаг. Нет-нет-нет. Мысли сжались в голове, оставляя пустоту. Даже голоса отца не наблюдалось.

Ноги застыли почти на пороге в чужую спальню. Взгляд сразу лихорадочно уставился в зеркало, которое отражало всю сцену, разворачивающуюся в комнате. Грейнджер в одном бюстгальтере и джинсах, лежала на красно-золотом покрывале, зарывшись одной рукой в светлые волосы парня, нависшего над ней. Смит покрывал поцелуями шею гриффиндорки, одной рукой сжимая ее грудь и поглаживая соски через кружевную ткань.

Малфой смотрел на то, как грязнокровка притягивает парня к себе. Как вздымается ее грудь. Как приоткрыты ее губы, готовясь к новому завораживающему стону.

Драко, что, блять, с тобой? Ты совсем ебанулся? Что. Ты. Творишь?Грейнджер, что ты делаешь со мной? Зачем…

Ее мягкий, почти что неслышный стон сорвался с алых губ. Малфой чувствовал, как сильно бьется сердце, отдаваясь глухим звуком в ушах. Глаза заволокло пеленой, зубы сжались, на щеках заходили желваки. Да, что ты…

Драко, совсем не думая о последствиях, резко выпустил руку вперёд. Ладонь повстречалась с гладким деревом, заставляя дверь распахнуться ещё больше и удариться о каменную стену спальни. Малфой сразу же сделал шаг вперёд.

— Дверь не пытались закрывать? Или хотите, чтобы я оценил ваши знания в области секса?

Драко в самой непринужденной манере облокотился о косяк двери, складывая руки на груди и наблюдая за реакцией пары.

Смит тут же отпрянул от грязнокровки, вскакивая с кровати. Грейнджер резко села, закрывая руками грудь, прикрытую кружевной тканью. Они во все глаза уставились на ухмыляющегося Малфоя.

Драко надеялся, что его ухмылка не выглядит жалкой. Не выдаёт его противоречивых чувств.

Ему жизненно необходимо унизить ее. Показать, какая она жалкая. Как он ненавидит ее.

И забыть, что он видел буквально минуту назад. Как он въедался взглядом в гладкую поверхность зеркала.