Или наоборот хотела? Хотела, чтобы он видел, как выглядит, когда целуется с Паркинсон в Большом Зале или в Хогсмиде, чтобы его это заставило поморщиться, обратить на неё внимания.

Гермиона, что с тобой не так?

Не знаю. Ничего не знаю.

Смит оторвался от неё, светясь как начищенный котёл.

— Встретимся сегодня?

— А, ну… Вообще, у меня сегодня патрулирование.

— Давай перед ним.

— Ммм…

— Могу прийти к тебе, если хочешь.

Грейнджер сразу поняла, что его фраза переводится как: «Надеюсь на долгий вечер в твоей кровати, дорогая».

Прости, Зак. Мне только не хватало ещё одних душевных терзаний.

— Может, просто прогуляемся?

Смит быстро совладал с собой, но стал улыбаться уже более натянуто, чувствуя, что поторопился. Он понял, что пока они с Гермионой не на том уровне отношений, чтобы она так легко допустила его в свою кровать.

— Хорошо, давай. Зайду за тобой в шесть?

— Отлично.

Напоследок Зак опять поцеловал ее, как будто метил территорию, и ушёл к компании своих друзей. Гермиона, оглядевшись, поплелась к своим мальчикам, которые приняли слишком ангельские выражения лиц. Она заметила, что ни одного серебристо-зеленого галстука поблизости не было, значит, Малфой ничего не видел. Грейнджер не могла понять, рада она этому или нет. Слишком много мыслей о нем. Ты обещала не вспоминать и не смотреть в его сторону.

— Вы теперь вместе? — поинтересовался Гарри, когда Гермиона присоединилась к ним, и они отправились по коридорам Хогвартса до кабинета Трансфигурации. Грейнджер подхватила их под руки в своей обычной манере, пытаясь быстрее вести на занятие, иначе, не дай Мерлин, опоздают.

— В смысле?

Мальчики синхронно закатили глаза, с укором смотря на подругу.

— Гермиона, не прикидывайся, что не понимаешь, о чем мы говорим. Вы встречаетесь?

Грейнджер не знала, что ответить. Они не говорили об этом с Заком. Да она и не собиралась начинать этот разговор, потому… Потому что, что, Гермиона? У тебя ещё кто-то есть? Забудь о Малфое. У вас ничего не может быть. Секс по пьяни — это ваш максимум.

— Не знаю. Он не предлагал мне стать его девушкой, — все-таки ответила Грейнджер.

— Я бы на его месте уже предложил, а то уведут, — выдал Уизли, озорно улыбаясь.

— Очень смешно, Рональд. Ха-ха!

Друзья рассмеялись над выражением лица Гермионы, а Грейнджер, ухмыляясь, потрепала их по волосам. Все как обычно. Ее мальчики — сама стабильность. Что бы она без них делала? Потерялась бы в этом изменчивом мире, пошла бы на дно. Только они и держали ее на плаву, заставляя быть той самой Гермионой Грейнджер, которая все знает и все умеет. Гриффиндоркой, которая на все способна, и в пасть к василиску влезть ради родных, и заставить учиться этих оболтусов, раздавая подзатыльники.

Целый день, вопреки своим убеждениям, Гермиона поглядывала в сторону Малфоя. Сколько бы ни пыталась не смотреть на него, но глаза как магнитом притягивал его силуэт. Она говорила себе, что не должна беспокоиться за него. Его семья — потомственные волшебники, владеющие Темной магией почти с рождения, кинуть Авадой в похитителей для них не составит труда или душевных терзаний. Они смогут постоять за себя.

Но всплывающие строчки газеты, говорящие о пропаже Булстроудов, всплывали в мозгу постоянно. Гермиона отмахивалась от них и пыталась отвести взгляд от фигуры слизеринца.

А Малфой чувствовал этот взгляд. Он его бесил. Раздражал. Забирался под кожу и зудел там, не переставая.

Драко силился не рявкнуть на Грейнджер через весь кабинет трансфигурации, когда она уставилась на него из-под ресниц, обернувшись полубоком. Ему не нужно было это внимание. Это грязное внимание.

От грязнокровки.

Сегодня все отправили своим родителям письма, спрашивая, что они знают о происшествии. Вдруг это не стоит их внимания и переживаний. Но пропажа Булстроудов напрягала. Мягко говоря. Если они, чистокровные, сильные волшебники, не смогли уберечься, то что говорить об остальных? Таких же сильных, с кристально чистой кровью.

К вечеру ответ никому не пришёл, что заставило еще ощутимей напрячься. Драко пришёл из гостиной Слизерина в девятом часу, не выдержав всеобщего напряжения. Если слизеринцы, чьи родители не были Пожирателями смерти, были относительно спокойны, то другие, чьи родители были на коротком поводке с Темным Лордом, находились в легкой панике.

Малфой пришел в Башню старост, надеясь не застать там Грейнджер. Хвала Мерлину, ее там не было. Драко плюхнулся на мягкий диван, положил ноги на небольшой столик и, упираясь головой в спинку, прикрыл глаза.

Этот день его вымотал. Сначала Грейнджер, спящая с ним, а ведь с ним никто никогда не оставался на ночь, потом прочитанный «Пророк» и всеобщее напряжение. Даже Пэнси не жалась к нему, как это обычно бывает, что несказанно радовало. Он бы просто послал ее нахер, если бы она прилипла к нему в своей обычной манере.

За целый день Драко только перекинулся парой слов с Блейзом, обсуждая новость. Забини был так же взволнован, как Малфой, и не пытался завести с ним разговор.

Драко думал о родителях в Малфой-Мэноре и понимал, что туда никто не проберется. Сам особняк дышал магией многих поколений, и никто не сможет разрушить его защиту.

Но ведь дом Булстроудов такой же древний и сильный… «Так, Драко, соберись. Ничего не произошло. Ты сильный, твои родители тоже. Все будет хорошо».

Все будет хорошо, только если Булстроудов найдут живыми и здоровыми где-нибудь на Канарских островах, а если их тела найдут в подворотне Министерства, то все будет очень плохо. Мозги Драко закипали. Он уже не мог больше обдумывать одно и то же по десятому кругу. Ему надо было отвлечься. И, как по его желанию, портрет отодвинулся, освобождая проход.

Грейнджер стояла спиной на пороге.

— До завтра, Зак.

Послышался характерный звук поцелуя, и губы Малфоя искривились. Гриффиндорская шлюшка пришла. Как же. Без неё этот день не мог пройти. Драко не знал, почему он хочет встать и оторвать голову Смиту. И не хотел знать.

Но злость распространилась по его телу обжигающими волнами, заставляя кулаки сжаться. Хотел отвлечься? Пожалуйста, как говорится. Не подавись.

Грейнджер все-таки соизволила войти в гостиную. Драко заметил, что она улыбалась. Так по-дебильному, что захотелось сначала в Смита кинуть Авадой, а потом придушить эту несносную зубрилу. Ее глаза светились, озаряя собой все пространство. Так, как никогда при виде Драко.

Это его бесило, заставляя внутренности сворачиваться в спираль. Он хотел, не важно как и зачем, но хотел, чтобы она на него так смотрела. Как будто он — это целый мир.

Ее улыбка разбилась вдребезги при взгляде на слизеринца, застывшего на диване. Свет в глазах растаял, сменяясь чем-то другим. Таким отстранённым, что хотелось вывернуться наизнанку, но чтобы этот ебаный свет вернулся обратно в карие радужки.

— Весь день пялишься на меня, а потом трахаешься с тупоголовым. Как это по-шлюшьи. Кхм. Точнее, по-грейнджеровски. — слова вылетели быстрее, чем Драко успел прикусить язык.

Грейнджер все еще стояла близко к выходу из гостиной. Ее губы сжались в тонкую линию, а руки скрестились на груди. В глазах зажегся опасный огонек. «Отлично, Драко, выведи ее из себя. Это у тебя получается лучше всего».

— Не много ли ты о себе возомнил?

Драко скинул ноги со стола и резко встал. На губы прилипла слишком приторная ухмылка, бровь изогнулась, как бы удивляясь.

— Хочешь сказать, не ты сегодня буравила дыру во мне? На Трансфигурации? В Большом Зале? Не ты въедалась в меня взглядом?

Грейнджер вздернула подбородок в истинно гриффиндорском жесте. Ее руки сжались в кулаки, а глазами она явно хотела убить Малфоя.

— Больно надо мне смотреть на такого мерзкого урода, как ты. Есть вещи и поинтереснее.

— Мерзкого урода, значит. Ещё вчера я для тебя был «Драко». Ты так выстанывала мое имя, любой бы позавидовал.

Гермиона почувствовала себя так, как будто на неё ведро ледяной воды вылили. Он сам вспомнил об этом. Об их «сексе по пьяни».