— Да ладно, Гарри! Смотри, как все хорошо получилось! — беззаботно сказал Рон, растягивая губы в широкой улыбке и на радостях приобнимая Ромильду.

— Главные Старосты, — неожиданно произнесла Макгонагалл, — подойдите ко мне после завтрака, вы будете ответственны за организацию Чемпионата.

Оставалось только уронить голову на деревянный стол и несчастно вздохнуть. Это Гермиона и сделала.

***

Драко сидел на скамье в Главном Холле, напряженно сжимая волшебную палочку в руке и осматриваясь по сторонам. Компанию, которая обосновалась рядом с главным старостой, можно было бы назвать странной, если бы все не знали о неожиданном перемирии между слизеринцами и гриффиндорцами после начавшись отношений у Драко и Гермионы. Сейчас каждый, мимо проходящий школьник, даже не обращал внимания, что Мальчик-который-выжил сидел по левую руку от бывшего Пожирателя и тихо переговаривался с ним и его друзьями. Сегодня это казалось нормой, если можно было это так сказать, не зная, тему их обсуждений.

Тео расхаживал перед сидящими на скамье бывшими врагами и Блейзом, который с вальяжностью обосновался на подоконнике. Нотт сжимал и разжимал кулаки, пытаясь оставить в себе яростный запал и не поддасться сжигающей панике и унынию. Отец был для Тео всем. Всем тем, что он мог назвать напыщенным словом «семья». И какие бы натянутые отношения у слизеринца не были с родственником, он все равно дорожил им глубоко в душе. Даже может быть слишком глубоко. Но сегодняшнее утро и эта ненавистная газета будто столкнули его в пропасть осознания, что Тео просто напросто не знал, как он сможет существовать без отца.

И нет, Нотт славясь своим взрывоопасным характером, детским поведением и полнейшей истеричностью, после беглого взгляда на «Ежедневный Пророк» не сделал абсолютно ни-че-го. Он спокойно отложил газету, отпил тыквенного сока из кубка и принялся в лучших традициях аристократии резать серебряным ножом кусок бекона. И если многие, не знающие Теодора Нотта достаточно близко, решили, что он слишком эгоистичный, самодовольный парень, которого не волнует даже пропажа единственного родственника, то его друзья, молча переглянувшись, поняли, что для их друга это полнейший удар.

А это так и было. Просто обычно эмоциональный Тео не считал, что истерики, крики и кидание взрывных заклинаний во все, что движется, решат его проблемы от слова совсем. Они с однокурсниками и так делали все, что было в их силах, чтобы сложившуюся ситуацию разрешить, но были слишком далеки от превосходных результатов. Поэтому Нотт просто закрылся, замуровал в себе внутреннего ребёнка, выкинул из головы все злобные слова и поступки — осталась просто оболочка похожая на худощавого брюнета, сейчас так напоминающая Нотта-старшего. И это пугало его друзей.

Конечно, Теодор не единственный чьих родителей похитили, но единственный, кто кардинально поменялся после этой трагедии.

— Я все сделала.

Джинни быстрым шагом подошла к компании, тяжело дыша от легкого бега по этажам.

— Как прошло? — сразу спросил Гарри, сдвигаясь к краю скамьи и давая девушке сесть между ним и Малфоем.

— Фух, — плюхнулась Джинни на скамью, локтем задевая напряженного Драко, который был готов убить ее взглядом. — Выловила Смита, после того как у него закончились Чары. Громко сказала, что из-за дел старостата, отвлекая внимание, и оповестила его о дальнейших планах: найти сейчас Пэнси и поговорить с ней. Милисента точно придёт сюда?

— Всегда приходит, значит, и сегодня будет тут, — буркнул Малфой, засовывая палочку в карман мантии и разминая запястья.

— Все остальные роются в книгах? — спросил Блейз, уже начиная скучать по Полумне, глядя на то, как Джинни прижалась к Гарри.

— Ага, Гермиона всех в Башню Старост утащила и сказала Смиту, после всего идти к ним.

— Хорошо.

Мимо проходили кучки первогодок, все ещё радостно переговариваясь и собираясь играть в снежки после занятий, пробегали старшекурсницы, стреляя взглядами в Малфоя и Поттера, медленно плелись ученики, полностью погружённые в учебники.

Атмосфера учебы, дружбы и радости витала в воздухе, заставляя Драко недовольно морщиться. Как все вокруг могут быть такими спокойными, пока у Малфоя от нервного напряжения скручиваются внутренности?

Очередное похищение не прошло просто так и для него. Малфою казалось, что он исписал большую часть своего пергамента на письма родителям, уверяя, что им надо скрыться, спрятаться, что угодно. Они не смогут выстоять против этой не до конца понятной силы, особенно если похитили уже и Нотта-старшего, безопасность которого была почти стопроцентной. Но Нарцисса и Люциус отказывались покидать Малфой-Мэнор, сообщая, что приняли все меры предосторожности, и Драко не о чем волноваться.

Но естественно Драко волновался. Он каждый день просыпался с мучительной мыслью, что зайдёт в Большой Зал, а там все лица учеников обращены к нему, в руках у Гермионы очередной «Ежедневный Пророк», а в глазах бездонная печаль и жалость.

Но это приходилось постоянно запихивать подальше да поглубже, пытаясь приободрить себя и окружающих, показывая, что он — Малфой, и ему все по силам, он не сломается под гнетом судьбы.

Но помимо прочего, как на зло, на его плечи навалился ещё и этот чертов Чемпионат. Вот додумались же два гриффиндорских болвана подать идею Флитвику, а им с Гермионой теперь время тратить на эту ахинею. Макгонагалл после завтрака минут пятнадцать вещала о том, как важно, чтобы главные старосты все хорошо организовали. Ах, да! А ещё не забывали замечательно учиться и подавать пример окружающим. Как будто и без этого проблем мало.

Например, сейчас Драко должен был напрячься и воспользоваться Легилименцией, которую слишком давно не практиковал. Ему казалось, что вот сейчас, когда его таланты, хоть и неразвитые до конца, понадобились, именно он и залажает. Не сможет до конца вычистить мысли, чтобы пробраться в голову к Булстроуд, выдаст свои действия, и Милисента быстро поймёт, что он делает. Вариантов было много, но все сводились к одному — Драко все испортит и не сможет ничего выяснить, все решат, что он недостойный участник их миссии, а Гермиона, состроив гримасу презрения, которая совсем не шла ее лицу, скажет, что он недостоин ее.

Когда Малфой стал беспокоиться о чем-то кроме собственной идеальности? Наверное, с того момента, как увидел первую газету с новостью о пропаже четы Булстроуд. Но сейчас поддаться волнению и все запороть для Драко было непозволительной роскошью. А потому он все также хмуро смотрел в одну точку на противоположной стене и сжимал в кармане мантии волшебную палочку.

— Вам не кажется, что это слишком подозрительно? — подала голос Джинни, недовольным взглядом провожая очередную школьницу, которая мечтала оказаться на месте Уизли рядом с Гарри.

— Что именно? — со скучающим вздохом спросил Блейз, которому уже осточертело просиживать свою аристократическую задницу на подоконнике.

— То, что мы просто сидим и молчим.

— Я не настроен на светские беседы, знаете ли, — буркнул Драко, — поговори со своим Поттером, если тебе неймется.

— Я не пойму, ты хочешь спалиться? Вдруг сейчас здесь пройдёт наш «кукловод», а тут мы сидим и напряженно смотрим по сторонам, будто ожидая, что он сейчас поймёт, что мы его выслеживаем и всех нас заимперит.

— Ла-адно, — протянул Малфой, закатывая глаза. — Меня со вчерашнего вечера мучает вопрос, кто эти четыре личности, которые приветствует всех на обложке Карты? — кивнул Драко в сторону пергамента в руках Гарри.

— Можешь дальше мучиться, — ответил Поттер, пытаясь растянуть губы в самодовольной улыбке, которая у гриффиндорцев никогда не выходила.

— Я не пойму, тебя так перекосило Поттер из-за того, что твоя девушка прикасается к моим бедрам своими, или это жалкое подобие слизеринской улыбки на твоём лице?

— Я, пожалуй, промолчу, а то после вчерашней драки объявили о Чемпионате по волшебным шахматам, неизвестно, что может случится сегодня, — буркнул Гарри, уже фактически балансируя на краю скамьи, но притягивая Джинни ближе к себе, вызывая у неё довольную ухмылку.