Он воспрял:

— Государь, вы улавливаете на… на… на лету!

— Угу, чтобы получились глаза недоенной коровы… — пробормотал я. Сказал громче: — Значит, ресницы?

— Да-да, накрасить, можно и завить немного! Для этого у цирюльников есть специальный инструмент… Щипцы такие… неопасные, хотя и смахивают на пыточные, к-конечно… У государя императора должен быть сияющий цвет лица! Безупречная кожа! Обычно на приемах император выступает в гы… гы… гыыы… гриме: белила, румяна, ресницы завитые и подкрашенные! Таковы древние традиции! И, конечно, государь император Санкструма облачен в великолепный, сияющий мундир!

— И, конечно, для полноты образа он втыкает павлиньи перья в задницу.

— Простите, государь?

— Ведите меня, Блоджетт. Никаких перьев.

— Но о павлиньих перьях не б-было и речи?

— Вы не поняли. Я приму послов в своем теперешнем виде.

Он залопотал, завозмущался ужасно, закурлыкал по-индюшиному, но я был непреклонен. Придумали еще — крикливый мейкап!

— Но древние, мудрые традиции, дабы сладчайший восторг охватывал придворных и послов…

— Отменю указами и традиции и сладчайшие восторги. Я уже сказал: не пытайтесь меня контролировать, Блоджетт. И — нет, мои указы и реформы не пошатнут устои трона. Это просто… рационализация власти.

— Но государь должен вызывать… почтение и восторг!

— Пусть лучше государь вызывает почтение и восторг своими праведными делами.

По бесконечной веренице переходов, сопровождаемые восьмеркой Алых, мы прошли к апартаментам Силы Духа. Располагались они неподалеку от спальни монарха. Я спросил Блоджетта, где сейчас находится мумия Растара. Оказалось — все там же, в спальне. Ждет похорон, которые назначает и проводит наследник престола. Ох ты ж боже ж мой…

— Великая церемония прощания с телом… — завел песню старший секретарь, но я осек его непечатно. Вес короны, еще не принятой, начинал давить на плечи.

— Короче, секретарь. Вы готовите похороны?

— Так точно, г-государь, господин архканцлер, ваше сиятельство! Как только будут найдены остатки августейших особ… Ны… ны… н-наследников… Прошу прощения: принцев, сразу же состоится похоронный обряд! Кардинал Омеди Бейдар уж-же ждет в Храме Ашара, и в крипте готовы уже закрытые ниши для гробов!

— Тела захораниваются в крипте? В подземелье храма?

— Д-да, в-ваше сиятельство! Тела монархов и их наследников по древнему обычаю упокаивают в крипте под главным храмом пресветлого Ашара!

Вот как. Будем знать. Надеюсь, обряд не будет слишком долог. С тех пор, как я побывал в пещерах Ренквиста, у меня развилось что-то вроде легкой клаустрофобии.

Апартаменты Силы Духа были обшиты дубовыми панелями и выглядел не в пример новее, чем мой кабинет в ротонде. Стол и несколько стульев, камин, возвышение с креслом, похожим на раззолоченную жабу — очевидно, малый трон. У стен лавки. Череду витражных окошек заткала паутина — давно тут никого не принимали, давно не проветривали… Я распахнул все окна, смел паутину рукавом. Взял раззолоченную жабу с тронного возвышения и перенес к столу. Стол был пыльный, лак потрескался. Потолок был расписан житиями местных святых — в основном, святых зверски пытали: брызгала кровь, отлетали конечности; кого-то заживо варили в чане смолы. Вот теперь ясно, почему эта комната называется апартаментами Силы Духа.

Я предложил секретарю сесть, но он почтительно отказался. Отлучился на десять минут, вернулся с грудой бумаг, чернильницей и перьями.

— Государю п-потребны будут секретари, кои ведут хроники приемов… и разносят его распоряжения… пока же справлюсь сам. Проведем встречу по малому церемониалу, как понимаю, государь против пышных титулов, околичностей и долгих представлений…

— Государь однозначно против. Это все ненужные формальности. Насчет секретарей — я уже отдал распоряжение Шутейнику. Он мой доверенный в делах, Блоджетт, и доверяю я ему всецело. Шутейник наберет студентов-недоучек из Университета. Уже набрал.

— Простых студентов? Но не лучше ли, когда сии обязанности п-почетные выполняют лица благородной крови, дворяне?

— Не лучше. Мне нужны администраторы, наемные работники, которые не будут кичится благородной кровью.

— Ох! Но с начала воцарения Растаров все секретари имперской фамилии имели дворянское происхождение!

— И теперь будут. Но наряду с дворянами-секретарями я буду использовать секретарей незнатных.

— Но почему?

— Господа дворяне слишком буйные. Обычных секретарей я всегда смогу заменить и наказать — если замечу за ними некие злоупотребления. Мне нужны опытные исполнители, которые землю будут рыть на своей должности и ради должности, и те, на кого я смогу от души орать.

Он не понимал, вернее — не желал понимать, сморщился, встряхнулся, будто я сказал нечто ужасно крамольное. «Ничего, перетяну на свою сторону», — прочел по его хитрому взгляду. Ну-ну, надейся и жди. Я не стал пускаться в подробные объяснения: да, нужны управляемые исполнители, которые не будут иметь привязки к дворянским фракциям, и в первую очередь — к фракции Великих, а то Блоджетт, чего доброго, обиделся бы.

Он сказал тревожно:

— За Сакраном и Армадом уже послали, сказали, что вы уже готовы принять, и странно, что их нет доселе… Ведь н-настоятельно просили о встрече!

Я улыбнулся краем рта:

— Заставляют себя ждать.

— Да, да, невиданная дерзость!

Никакой дерзости, старший секретарь, простейшая психологическая обработка. Показывают, кто главный. И подобная обработка лучше всякой шпионской информации показывает мне, кто будет говорить с позиции силы. Правда, не знаю еще, о чем… Но сердце чует — сейчас мне выдадут пинков, мало не покажется.

Наконец, послы явились. Их личные секретари распахнули двери, и оба — Сакран и Армад, вошли в апартаменты Силы Духа.

Сакран — высокий и болезненно худой, представлял Адору. Посланник Рендора — Армад — был приземистый, с багровой шеей и прямым, сверлящим взглядом выпученных глаз. Оба средних лет, оба одеты скромно, без крикливых излишеств; знаки на груди отблескивают драгоценными камнями. Хорош бы я был, выступи перед ними в попугайском наряде. У Сакрана в руках — некая бумага, свернутая в трубку.

— Господа послы Сакран и Армад! — объявил Блоджетт. — Господин архканцлер Аран Торнхелл-Растар, законный наследник престола империи Санкструм!

Неплохо справился.

Послы отвесили скромные поклоны — словно подали копеечку нищему.

Я стоял у кресла-жабы, опирался о спинку, не садился.

— Господа…

Сакран выступил вперед, остановился у стола, сказал размеренно:

— По поручению наших монархов, пришедших к взаимному согласию и принявших как должное споспешествовать взаимному благу наших государств, мы, представители блистательной Адоры и сияющего Рендора, явились к наследнику престола империи Санкструм.

Я с трудом разворачивал упаковку из его слов, и, если бы он не сделал паузу, я бы, боюсь, так ее и не развернул, разве что разорвал бы зубами. Пришлось важно кивнуть:

— Господа?

Блоджетт быстро зачеркал пером, стоя у окна.

Армад поравнялся с Сакраном, уперся толстыми бедрами в кромку стола. Сказал так же размеренно и важно:

— Господин Аран Торнхелл, спешим уведомить вас, что наши государства, сияющий Рендор и блистательная Адора, подвергают сомнению законность и подлинность завещания Эквериса Растара.

— И даже если сие завещание подлинное, — подхватил Сакран, — монаршьи дома Адоры и Рендора полагают, что первейшим и законным наследником короны Санкструма должен быть законный сын Эквериса Растара, а отнюдь не бастард, рожденный от греховной связи…

Это был плевок в лицо. Открытый. Старший секретарь ошеломленно воздел седые брови.

— Законный же наследник, рожденный от честного, освященного Ашаром брака, — вновь повел Армад, — принц Варвест Растар.

— И именно ему надлежит передать корону Санкструма, дабы он правил мудро и умело, — закончил Сакран.

Наступила пауза. Блоджетт скрипел пером — не энергично, рывками. Рука его дрожала.