Андрей стиснул подлокотники кресла. Марина озабоченно склонилась к нему, но он уже не видел ее. Нет, ничего не прошло - на мгновение оставившее его беспокойство вернулось с новой силой. Что он делает посреди всей этой воды? Почему берег так далеко? Андрей взглянул в окно - но закат давно погас, а совсем рядом была растущая луна - странная, ледяная, безмолвная. И снова в сердце вполз проклятый зов - что ему нужно? А еще в памяти почему-то навязчиво стояло искаженное внезапной яростью лицо Олега - но какая связь могла быть между ним и этим зовом? Андрей хотел вскочить, броситься вон отсюда, но что-то словно удерживало его. Осталось лишь сидеть, не сводя с луны неподвижного взгляда, и вслушиваться то ли в музыку, то ли в зов - с каждой секундой различить их становилось все труднее. И выдерживать - тоже.

   - "В наших зрачках - острые грани вечного льда, а на клыках свежею кровью пахнет вода..."

   Марина не могла понять, что творится с Андреем. Никогда прежде у него не было такого взгляда - застывшего, невидящего. Она вспомнила первый вечер, когда Андрей пел про оборотня - тот же непонятный, хищный отблеск светился в его глазах и сейчас. Но если тогда Марину даже привлекла та новая сила, которую она почувствовала в Андрее, то сейчас ей было страшно. Почему она не настояла на своем? Ведь до того, как Инга вспомнила про эту песню, все было в порядке! Казалось бы, все так просто - прервать этот дикий мотив, сослаться на свое или Андрея плохое самочувствие, и все исчезнет, Андрей снова будет здесь, такой же, как раньше... Но не было сил ни что-либо сказать, ни даже поднять руку.

   - "Бледные норны шепчут - на Север, вы в сером, вы звери..."

   - Пр-роклятье... - сквозь зубы выговорил Андрей. Олег прервал песню. Андрея нельзя было узнать - невероятно бледен, зеленые глаза смотрят как будто сквозь остальных. "Проклятье..." - повторил он хрипло, словно от боли. "Андрей!" - позвала его Марина. Андрей услышал ее голос, но не узнал. Он обвел взглядом собравшихся - взгляд зверя, не понимающего, где он и что с ним. На мгновение Андрей замер, как будто прислушиваясь к чему-то, что слышал только он - и внезапно метнулся к двери.

   - Сядь! - приказал Олег. Только Инга знала, какая власть может звучать в его голосе, остальные же ошеломленно замерли. Андрей медленно, словно во сне, вернулся на свое место. Олег положил руку ему на плечо:

   - Ты же знаешь, тебе нельзя сейчас быть одному. Ладога во власти ночи - опасно сталкиваться с теми, кто сейчас на свободе.

   - Я не могу... Каждую ночь... Словно зов какой-то...

   - Будь они прокляты! - лицо Олега исказилось гневом. - Со мной не справились - на тебе отыграться решили? Не выйдет!

   - Я боюсь, - высокий, сильный Андрей казался сейчас испуганным ребенком, которого успокаивает взрослый.

   - Не надо. Зачем бояться самого себя?

   - Это не я. Тогда, в ту ночь... что-то во мне поселилось...

   - Многие годами не знают, что в них живет. Ты всегда был таким, с самого рождения. Просто еще не время.

   - Я теперь другие сны вижу... про лес, про землю... Не могу здесь оставаться...

   - Твое время придет. Будет рубеж, и будет выбор. Но этот час пока не настал.

   - Я не хочу ничего выбирать.

   - Так нужно. Ты не сможешь никуда от этого деться. Когда ты выберешь путь, покой вернется к тебе. А пока...

   Олег взял руки Андрея в свои и прикрыл глаза. Инга услышала - или ей только показалось? - слова того же неизвестного языка, который теперь она почти понимала. Олег звал Андрея по имени - только это было другое имя... Хищный отблеск зеленых глаз мало-помалу угасал, и с лица Андрея исчезла тень тревоги. Он глубоко вздохнул.

   - Спасибо.

   - Не за что. Я видел, что тебе не справиться одному. Я-то с ними уже встречался... - снова та же недобрая усмешка. - Но их время заканчивается. Эта ночь будет спокойной. Я обещаю.

   В ту ночь впервые за последние дни проклятый зов не тревожил Андрея. Остальные тоже разошлись по каютам успокоенными. Только Марина с тех пор сторонилась Олега, а то и откровенно избегала его. Он же держался так, как будто ничего особенного не происходит.

   Серебряный месяц давно утратил клинковую остроту и с каждой ночью приближался к полной луне. Инга наблюдала за ним со странным чувством тревоги - что-то должно было произойти. Она не знала, к добру ли это или нет, и потому оставалось только ждать. Ладога словно затаилась - днем вода была зеркально гладкой, к вечеру поднимались волны, но с первыми днями плавания (от которых корабль теперь отделяла целая вечность) их не стоило и сравнивать. Олег почти все время проводил на носу корабля, словно высматривал что-то за горизонтом, от первых проблесков зари до глубокой ночи. Инга помнила, как Олег точно так же выжидающе вглядывался в край воды и неба, и однажды утром спросила:

   - Чего ты ждешь? Неужели... снова боя?

   - Нет, - улыбнулся Олег. - Бой был не последним - но меня ждет мой дом.

   Дом? Олег впервые произнес это слово. Инга вдруг поняла, что никогда не задумывалась, откуда родом может быть их спутник. Из какого-нибудь большого города? Из окаймляющих Ладогу лесов? Где он появился на свет, кто его родители? Инга пыталась представить себе - но ничего не получалось. Она вспомнила, как при отплытии никто не мог понять, откуда Олег появился на корабле, словно бы он возник из ниоткуда...

   - Ты никогда не рассказывал, откуда ты, - наконец произнесла Инга вслух.

   - Все равно скоро ты все увидишь, - отозвался Олег. Он явно хотел добавить еще что-то, но вместо этого лишь тряхнул головой и снова повернулся к утреннему солнцу. Инга всегда удивлялась, что ему, единственному из всех, солнечный свет не слепит глаза. Хотя и ей становилось все легче смотреть на солнце...

   Марина пристально следила за Андреем, но ничего подозрительного не замечала. Напротив - он как будто совершенно успокоился, не искал уединения, не сидел ночами без сна, глядя на луну, не говорил ни слова ни о снах, ни о зове... Он стал еще внимательнее к Марине, проводил с ней почти все время и не раз говорил: "Я не хочу потерять тебя". Обычно на эти слова Марина лишь прижималась к нему и улыбалась: "О чем ты?". Ей не хотелось ни о чем думать - хотелось только радоваться, что все прошло. Да и Олег старался не утомлять Марину своим присутствием, что также не могло ее не радовать. Нет слов, в первый вечер Олег очаровал Марину своей галантностью, самоотверженно отдав ей куртку, но чем дальше, тем больше он казался ей каким-то непонятным чужаком, и Марина почти боялась его, хотя и не могла понять, почему. Тем лучше было, что Андрей вновь стал прежним.