Андрей смотрел на Ингу не без зависти. После достопамятной ночи она явно обрела новые силы, хотя, казалось бы, едва не ушла вслед за Олегом - точнее, вместо него, отдав за его жизнь свою. Андрей видел, как радостно она встречает рассвет, как следит за восходом луны - а в нем то и дело пробуждалась былая тревога. Андрей пытался забыть, не думать об этом - но чем больше становился серебряный месяц, тем чаще возвращалась память о той ночи. Тогда Андрей уступил, не выдержал, впустил в себя - что? Он не знал. Просто что-то, пришедшее той ночью, стало частью его, и он изменился. Днем он был все тем же Андреем - любовался пейзажами, рассказывал о прошлых своих путешествиях Инге и Лидии Михайловне, порой просто где-нибудь уединялся с Мариной... Только с Олегом он стал общаться гораздо чаще. Марине это не нравилось, она как будто ревновала Андрея к новому другу - да, Андрей уже считал Олега другом, хотя порой тот вызывал у него почти страх. Но объяснить, в чем дело, Марина не могла. Впрочем, до сколько-нибудь серьезных размолвок не дошло ни разу, и в целом все было по-прежнему. Но только днем. Стоило погаснуть закату - и Андрей чувствовал, что должен остаться один. Снова подползал страх, краем сознания Андрей понимал, что рядом с друзьями ему было бы легче справиться с этим, но все равно под любыми предлогами уходил в каюту или в отдаленный угол на палубе, как будто не в силах противиться лишь ему одному слышному зову. Как и в ту ночь, Андрей вдруг понимал, что невероятно тоскует по земле под ногами, по шелесту ветвей, и снова и снова искал взглядом неразличимую полоску берега. В конце концов он засыпал, но и во сне продолжал слышать тихий, но непрестанный зов.
Олег заметил, что Андрей не находит себе места, и однажды вечером решительно подошел к нему:
- Пойдем в салон. Все уже там, только тебя я еле нашел.
- Что-то я устал сегодня, - попытался соврать Андрей, но недооценил проницательность Олега. От пристального взгляда голубых глаз стало не по себе:
- У тебя сна ни в одном глазу. И оставаться одному тебе сейчас не стоит. Пойдем, - Олег взял Андрея за руку. Очень мягко - но пробовать высвободиться почему-то не хотелось. - Инга гитару принесла. Давно у нас песен не было.
И Андрей, сам себе удивляясь, послушно пошел за Олегом.
Инга действительно вспомнила о гитаре, незаслуженно забытой с первого вечера, и теперь, устроившись поудобнее в кресле, тихонько что-то наигрывала. Андрей различил слова: "Не ведьма, не колдунья ко мне явилась в дом, не в пору полнолунья, а летним ясным днем...". Но тут Инга оборвала игру и улыбнулась:
- Привет. Наконец тебя нашли. Может быть, ты что-нибудь споешь?
- Ну давай попробую, - кивнул Андрей. Петь не слишком хотелось, но раз уж он пришел сюда... Он взял гитару: - "Я пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах...".
- "Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы..." - Олег, похоже, знал вообще все песни, известные Андрею, Инге и Марине, вместе взятым. Порой Инга начинала подозревать, что, осмелься она сыграть что-нибудь из своих опытов - даже тогда Олег подхватит мотив...
- "Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья. Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей..." - это Олег прикоснулся рукой к плечу Инги или снова невидимые крылья шевельнулись у нее за спиной? Олег сидел совсем рядом, наверное, это был он - но почему же тогда так захотелось опять стать белой птицей, еще раз испытать силу крыльев? "Чайка..." - едва слышно прошептал Олег, и Инга улыбнулась в ответ.
- "Где-то бродят твои сны, королевна... Далеко ли до весны в травах древних..." - Андрей встретился взглядом с Мариной. Ему случалось шутливо называть ее королевной, и в том, что сейчас он вспомнил именно эту песню, Марина увидела хороший знак - все прошло, рядом с ней прежний беззаботный Андрей, и больше не будет этих ночных отлучек и странных взглядов... Да и сам Андрей чувствовал себя необычно спокойно, хотя последние отблески дня уже едва виднелись на горизонте. Может быть, и правда все это было лишь коротким наваждением, и тревожные сны уйдут и не вернутся...
Отзвуки струн затихли, и Андрей отдал Инге гитару, а сам повернулся к Марине: "Видишь, все хорошо. Я сам не знаю, что на меня нашло". Марина просто сжала его руку - в последние дни поведение Андрея откровенно пугало ее, и она искренне радовалась его возвращению. Инга тем временем не спешила продолжать пение. Она задумчиво перебирала струны, начиная и обрывая мотив за мотивом. Наконец, так ни на чем и не остановившись, Инга протянула гитару Олегу:
- Слушай, спой еще раз ту песню... "На Север" которая. Мне так понравилось...
- Я ее тоже люблю, - кивнул Олег. Но Марина, поежившись, словно от холода, запротестовала:
- А может, что-нибудь более жизнерадостное? А то там у тебя и кровь, и смерть...
- Это не у меня. Это на Севере, - усмехнулся Олег.
- Ну все равно. Мрачная она какая-то...
Андрей молчал, но в душе чувствовал, что согласен с Мариной - почему-то ему тоже не хотелось еще раз слышать эту песню, хотя она и понравилась ему в первый вечер. Но Инга не сдавалась:
- Ну пожа-алуйста... - протянула она так по-детски, что Марина невольно рассмеялась:
- Ладно, убедили.
И Андрей не стал возражать - да и что он мог бы возразить?
Олег коснулся струн - и снова корабельный салон растворился в полумраке, а вокруг бушевала яростная буря, хотя ночь была довольно спокойной. Снова легкая ладья сражалась с волнами Ладоги, и белокурый воин бросал вызов всем здешним богам.
- "Вспорото небо и взрезаны волны драконьею пастью, светом и ветром ныне пронзает звенящие снасти..." - от лица Олега словно повеяло ледяным дыханием северного ветра. Лидия Михайловна на мгновение взглянула ему в глаза - и тут же отвела взгляд, настолько чужим и жестким - даже жестоким - вдруг показалось ей лицо их спутника.
- "И луна - я ее ждал и любил, как невесту. Нам не до сна - мы дети богов, наша участь известна..."
