- "Видишь мерцанье лезвий средь стонов разодранной ночи - слово прощанья с жизнью, что стала мгновенья короче!" - голос Олега зазвенел сталью. Инга вспомнила, как в первую минуту сравнила его с картинкой из книжки про викингов - сейчас это было верно как никогда, без всякой иронии. Завораживающий мотив взвился голосом морской птицы: "Вечна погоня, вечно над морем лететь нашей вере!". В дверях салона снова показалась Лидия Михайловна. Постояла и заняла прежнее место, прокомментировав в пространство: "Не спится. Лучше с вами посижу". Но никто даже не обернулся - невозможно было оторваться от песни, взлетевшей торжествующим гимном:
- "Но когда солнца первый луч заскользит над холодной водой - встречайте нас, верные, мы вернулись домой!"
Инга сама не заметила, что подпевает Олегу, как будто кто-то подсказал ей давно забытые слова:
- "Мы вернулись домой, мы вернулись домой - встречай своих воинов, Один, мы вернулись домой!"
На мгновение рука Олега замерла на струнах, и мотив вновь переменился, голос слышался как будто издалека:
- "Но на тех берегах - переплетение стали и неба, а у мертвых в глазах - переплетение боли и гнева", - и, словно заклинание, едва слышно: - "Стали и неба... боли и гнева... светом и ветром... на Север, вы в сером, вы звери, на Север..."
- На Север! - голос Андрея прозвучал боевым кличем.
- Слава богам! - отозвалась Инга. Лидия Михайловна укоризненно покачала головой, а Олег как-то странно улыбнулся.
- Инга... - проговорил Андрей. - Можно гитару?
- Бери, - ответила Инга, настроенная в этот вечер необыкновенно покладисто. Марина удивилась:
- Так ты, оказывается, играешь? А я и не знала...
- Да это ж разве игра? Так, балуюсь иногда, - смутился Андрей. - Даже стесняюсь на людях гитару брать. Просто сейчас вспомнилось одно... Предупреждаю сразу, мне на ухо медведь наступил.
- Рано извиняешься, - Олег внимательно смотрел на Андрея. - Ты сыграй, а там посмотрим. Пел ты недавно вполне неплохо.
- Ну ладно. Я предупреждал.
Какое-то время Андрей молча перебирал струны, вспоминая мотив. Марина смотрела на него со все возрастающим удивлением - они встречались почти год, и только сейчас она обнаружила, что Андрей неравнодушен к гитаре.
- "Что ни вечер, то мне, молодцу, ненавистен княжий терем..." - тут на Андрея изумленно воззрились уже все, не исключая даже Олега. И дело было даже не в песне - юноша, минуту назад извинявшийся за отсутствие музыкальных способностей, великолепно справлялся с диковатым мотивом, даже когда тот взмывал в труднодостижимые высоты. А его лицо! Если взгляд Олега отливал голубой сталью, то в зеленых глазах Андрея засветился хищный огонек: "Был волчонок - станет волк, ветер, кровь и серебро...". На лице Марины изумление постепенно сменялось восхищением - таким Андрея она еще не видела, но это его незнакомое лицо ей нравилось. Андрей смотрел прямо на нее:
- "Не ходи ко мне, желанная, не стремись развлечь беду - я обманут ночью пьяною, до рассвета не дойду. Ох, встану-выйду, хлопну дверью я - тишина вокруг села, опадают звезды перьями на следы когтистых лап...".
В дверь заглянула какая-то недовольная физиономия, но выражать свое недовольство раздумала и исчезла. Никто не обратил на нее внимания. Теперь уже Марине подсказывал слова неизвестный помощник, над музыкой взлетел ее звонкий голос:
- "Пряный запах темноты, леса горькая купель, медвежонок звался ты, вырос - вышел лютый зверь...".
Корабельный салон словно бы исчез. Осталась лишь бурная ночь, ветер, волны - и музыка. Ладога разбушевалась не на шутку, корабль ощутимо качало, и Инга радовалась этому - что за путешествие по спокойной воде!
Андрей оборвал последний аккорд, прихлопнув струны ладонью, и все взглянули на него, словно проснувшись. Первой обрела дар речи Марина:
- Ничего себе играть не умеешь!
- Да чтоб мне так не уметь! - поддержала ее Инга. Андрей смутился:
- У меня действительно никакой практики. Не знаю... как будто нашло что-то...
- Все ты умеешь, не скромничай, - усмехнулся Олег. - Ты любишь музыку, ты хочешь, чтобы она зазвучала - а что еще надо?
- Тебе легко говорить...
- Я нигде не учился музыке.
- То есть как? - почти одновременно изумились Андрей, Марина и Инга.
- А вот так. Между прочим, дождя уже нет, - каким образом Олег заметил это сквозь шум двигателей теплохода и завывание ветра, так и осталось неясным. - Кто со мной, взглянуть на ночную Ладогу?
- Я, наверное, не пойду, - вздохнула Лидия Михайловна. - Время позднее. Инга, не мерзни!
Она направилась в каюту, остальные пошли к выходу. У двери Олег жестом остановил Марину, протянувшую было ему его куртку:
- Оставь. Тебе нужнее.
Он распахнул дверь наружу и едва удержал ее. Ворвавшийся шквал ледяного ветра хлестнул Ингу по лицу, растрепал длинные волосы Олега и заставил Марину еще плотнее закутаться в куртку. Но никто не пожаловался на холод - рядом с Олегом это было бы просто стыдно, и не одной только Инге.
Олег первым шагнул на палубу и застыл, указывая куда-то вверх. Инга проследила за его рукой и замерла - на черном небе окровавленным клинком тускло светилась ущербная луна, доживающая последние дни.
- Ветер пронзает клинком холодным. Носят корабль Ладоги волны. Месяц ущербный, острый, кровавый - кому уцелеть, кому сгинуть без славы? - заговорила Инга и сама удивилась своему голосу. Слова были не ее - они пришли из бурной ночи, из ярости волн, разбивавшихся о борта, из тревожного света луны. Олег услышал и чуть заметно улыбнулся. Потом, указав на белые гребни волн, словно светящиеся над черной водой, продолжил:
