Я открыла глаза и резко выдохнула.

– Это же моя кухня! – Я покачала головой. – И прежде всего эта книга на столе. Эта чертова книга на моем столе, на моей кухне. – Я кричала. – Не моя книга на моем столе!

– Проснись!

Я открыла глаза и тут же чуть не захлебнулась, уйдя под воду. Руки вцепились в бортики ванны. Кирилл вытащил меня из воды, громко матерясь. Уж этого я никогда от него не слышала!

– Что? – возмутилась я, отплевывая соленую воду. – Ну, заснула, с кем не бывает!

Кирилл плеснул мне в лицо ледяной водой.

– Заснула? А я уж решил, что ты пытаешься покончить с собой. – Зло прокомментировал он.

– Вот еще, дай лучше полотенце.

Он протянул мне большое голубое полотенце и открыл сток для воды.

– Я сварю кофе, одевайся быстрее.

– Нет, не надо кофе. – Я обернулась полотенцем, зубы непроизвольно застучали. – Сейчас выйду, и будем ужинать.

Кирилл остановился и горько усмехнулся:

– Ева, сейчас 9.30 утра. Ты опоздала на работу.

От неожиданности я поскользнулась, но Кирилл успел меня подхватить:

– Что же, я всю ночь в ванне провалялась?!

– Вот именно. Так что сейчас ты должна выпить огромную кружку кофе с горячим бутербродом. – Он осторожно развел руки. – Так я могу оставить тебя на пару минут?

– Да-да, конечно. – Потерянно пробормотала я.

Когда Кирилл вышел, я тут же выскочила из воды.

– Господи, всю ночь! – От этого мурашки побежали по коже, а еще от мысли, что я запросто могла умереть.

Ни холодная вода, ни звонок с работы, который наверняка был не первым, не разбудили меня. Так где же гарантия того, что я не могла просто сползти в воду и захлебнуться? А нет ее, нет этой гарантии. Вдруг я поняла, что стою перед зеркалом и смотрю на бледно-синие отметины на плечах. Я подняла правую руку и повернула ладонь тыльной стороной. Интересно, если бы не вода, слизь осталась?

– Ева, ты оделась? – позвал Кирилл.

Нет, не оделась, к тому же стою босиком на кафеле. Я быстро сбросила полотенце, надела длинный махровый халат и спрятала ноги в тапочки.

– Уже иду.

3

ВЫБОР

Олеся звонила, но когда я не ответила, она вспомнила про Кирилла. Он среагировал быстро; сказал, что ночью у Леонардо случилось осложнение, и я до сих пор в больнице. Олеся прекрасно понимала, что в таком состоянии, я вряд ли вспомнила о работе, поэтому она тоже меня прикрыла. Теперь уже перед начальством. Спасибо, Олеся. Спасибо, Кирилл.

На самом деле, Леонардо был стабилен и уверенно шел на поправку. Просидев рядом с ним полтора часа, я вернулась домой. У меня появилась мысль приготовить для Андрея ужин.

Он многое сделал для меня, и возможно я поступаю глупо, пытаясь убедить себя в том, что по отношению к замечательному мужчине можно испытывать более значимые чувства. Я ведь любила его. Пусть не так, как хотела. Но знала ли я, что бывает другая любовь? Нет, не знала. Думала, подозревала, но не была уверена. Так, зачем же терять жизнь в поисках чего-то призрачного, в наличии чего я вообще сомневаюсь?

Я спланировала все блюда. Вспомнила, что когда-то недурно умела готовить; купила необходимые ингредиенты и принялась за работу. Это было приятно: стругать вареную морковку и думать о том, что именно нужно приобрести для зимнего отдыха в теплых странах. Как раз сегодня я приметила красивое парео. Оно будет очень удобно для прогулок по пляжу, надену поверх купальника. Парео короткое, но ничего страшного, если поднимется ветер. С купальником – ничего, впишется очень органично.

По телевизору началось какое-то ток-шоу. Я бы и не обратила на него внимания, но главная гостья оказалась психологом.

– Так значит, психоаналитики лгут? – настойчиво выпытывала ведущая, блондинка в стильном брючном костюме.

Психолог негромко рассмеялась. Вообще, я заметила, что у психологов свой смех: негромкий, мягкий, естественный – профессиональный.

– Вовсе нет. Психоаналитик говорит вам ваши же слова.

– А если я не права, а он за мной повторяет, разве это не ложь?

– Нет, – психолог явно не поддавалась на провокацию. – Психоаналитик призван помочь вам понять самого себя, как бы услышать себя со стороны. Он не может прописать вам лечение, назначить лекарства, он только помогает вам поставить себе диагноз.

Блондинка не понимающе покачала головой.

– Хорошо, – сжалилась психолог. – Объясню предметно: вы приносите мне горсть бисера, а я выбираю одну и прошу о ней рассказать. Потом пересказываю то, что вы сказали другими словами. А вы довольно киваете и хвалите меня за понятливость.

Ведущая широко улыбнулась:

– Можно сказать, что психоаналитик помогает обрести мир в себе.

– Конечно, я никогда не скажу вам своего мнения, я только перескажу ваше.

Внезапная слабость наполнила мое тело, и я выронила нож. Значит ли это, что если бы я считала свой сон реальностью, Олеся сказала бы, что так оно есть? Я хочу, чтобы сон был только сном, но так ли это на самом деле?

– Что за глупости! – В сердцах я схватила пульт и переключила канал.

Бизнес-новости. То, что надо. Я потерла лоб и подняла с пола нож. Слух уловил ровный мелодичный голосок журналиста:

– Скорее всего, компания могла бы избежать кризиса, но после внезапной кончины Щедрина, власть разбрелась по рукам. Централизованное управление – вот что нужно «Бран-К». Многие спрашивают, как вы могли допустить подобную ситуацию?

– Дело не только во мне, – резко ответил седой мужчина. – Виктор Николаевич оставил завещание, условия которого и привели к сегодняшнему положению…

Я вздрогнула и уставилась на экран. Это могло бы быть совпадением, если бы интуиция не разрывало все мое естество: никакое это не совпадение! Очнись, не бывает таких снов! Ты пытаешься ослепнуть, когда нужно смотреть во все глаза!

Нож снова выпал из моих пальцев. В каком-то паническом состоянии я выбежала в коридор, схватила ключи от машины, надела первые попавшиеся туфли и захлопнула дверь.

«Мазда» несла меня по трассе в никуда. Я выжимала из двигателя все, только бы ни о чем не думать. Только бы обгонять впереди идущие машины и бояться внезапно перестраивающихся идиотов. Вскоре все вокруг превратилось в одноцветное полотно, но мысли, ненужные мысли продолжали кружиться в моей голове, словно дождевые черви, прогрызая себе тоннели. Я медленно убрала ногу с педали газа и съехала на обочину.

– Не хочу, не хочу, – бормотала я, опустив голову на руль. – Не хочу.

Я почувствовала запах влажной земли и поняла, что нахожусь уже не в машине. Опять этот коридор! Кажется, я провожу здесь времени больше, чем в собственной квартире. Мне не пришлось бродить, Леонардо появился сразу же. Глаза его снова горели неестественным желтым огнем. Хвост медленно качался из стороны в сторону, пес развернулся и куда-то пошел. Я безвольно последовала следом.

– Хорошо, веди, куда хочешь.

– Ева! – Внезапный детский крик заставил меня остановиться. – Ева, это ты?

– Да, – в нерешительности ответила я и вдруг поняла, что ужасно рада слышать эту девочку. – Настя, ты в порядке?

– Конечно, я же спряталась, – обиженно протянула она.

Спряталась, от кого она могла спрятаться? И зачем?

– Настя, что ты имеешь в виду? Зачем ты пряталась?

– Что бы меня тоже не забрали, как Виктора Николаевича, – в голосе девочки я услышала страх.

Я вспомнила слова невидимки о том, что мы их теряем.

– Настенька, кто забрал Виктора Николаевича?

– Не знаю, просто его вдруг не стало.

– Вдруг не стало? – переспросила я. – Почему же ты говоришь, что его кто-то забрал?

– Потому что я знаю, что его забрали, – настойчиво повторила Настя.

– Откуда ты можешь это знать? – Я попыталась подавить раздражение.

– Он сказал.

– Кто он? – Но я знала ответ.

А еще я поняла, что не чувствую запаха влажной земли. Значит, это он, незнакомец, пах землей. Что за странности! Кто может пахнуть землей? Даже мертвецы должны пахнуть иначе. Хотя о смерти думать не хотелось, просто мрачные склизкие камни уж очень этому способствовали.